Навеки - Деверо Джуд - Страница 29

– Понятия не имею. Давай проглядим документы, может, что-нибудь удастся выяснить.

Не хотелось сидеть в промозглом склепе, поэтому я предложил отнести бумаги в одну из соседних спален, где хотя бы светло и тепло. Дарси согласилась, пообещав создать щит над папками, чтобы никто из домашних их не нашел, да и духи рабов защитят документы. Я добавил, что мрачная атмосфера бараков сама по себе удержит на расстоянии людей из Большого Дома.

Произнеся «Большой Дом», я тут же понял, откуда это взялось. Та самая четверка рабынь опять ошивалась рядышком и лезла в мои мысли.

Дарси догадалась – или «услышала» меня — и усмехнулась.

– А ты как думал, почему ни одна из гостящих женщин не приходит сюда и не умоляет тебя о массаже? Эти четыре красотки всех от тебя отгоняют.

– Их можно увидеть? – спросил я с явственной заинтересованностью в голосе и приказал себе угомониться.

– Нет, но они умеют напускать такую жуть, что любой умчится со всех ног. Мурашки бегут по коже. Волосы на шее встают дыбиком. И все в том же роде.

– И покусанная мочка уха?

Дарси улыбнулась, и мне стало светлее на душе. В ее глазах постоянно проглядывала печаль. Мне совсем не понравилась прошлая ночь и каземат с призраком, который приковал себя цепью к стене, а потом превратился в пирата, точно пробовался на разные роли на кастинге.

А Дарси-то каково постоянно жить в мире призраков и всякой потусторонней жути, невидимой «нормальным» людям? Но может быть, если с детства общаешься с привидениями, они кажутся не страшнее соседского ребенка?

– Пошли заберем папки, – предложил я, и мы на пару направились в склеп. – Сколько их сейчас вьется поблизости? – не смог удержаться я.

– Все, – рассеянно сказала Дарси. – Их очень много.

Я не грузил ее так сильно, как прошлой ночью, но вчера я был уверен, что если оставить папки в той комнате, то к утру они попросту исчезнут. А в склепе документам, по-видимому, ничего не угрожает – не считая крыс, разрастающейся плесени и мертвецов.

Я вручил Дарси пачку бумаг, заполнил большую садовую тележку и доставил груз кратчайшим путем к длинному зданию, когда-то служившему бараком для рабов. «Дешевка», – подумал я.

Вместо того, чтобы тратиться на отдельные хижины, неведомый архитектор спроектировал три очень длинных сарая, разделил их на каморки перегородками и прорезал много дверей в стене. Хижины-блоки. Ну, по крайней мере, хоть потратились на широкую веранду.

Когда стало ясно, что все двери пустующих отсеков заперты, Дарси приуныла.

– Не умею открывать замки без инструментов, и не думаю, что уместно выламывать дверь.

Я решил проверить внезапную догадку и вставил в скважину ключ от моей двери. Повернул.

– Дешево и сердито: все замки на один ключ, – прокомментировал я, открывая дверь.

В крохотной конурке мебели было еще меньше, чем в моей комнате.

– Я и не знал, что мне предоставлен президентский номер, – присвистнул я, и Дарси рассмеялась.

Она свалила бумаги на старый грязный протертый матрац, из которого местами торчала хлопковая набивка.

– Как думаешь, этот раритет ровесник дома?

Дарси снова прыснула. Может, мне стоит переквалифицироваться в комики?

– Мой муж совсем не умел шутить, – вздохнула она. – Старался изо всех сил, но ничего не получалось. Лишь сестра смеялась над шутками Адама, но все-таки у Бо было очень необычное детство.

В ее голосе звучала такая тоска, что я чуть не заревновал. Аланна не раз говорила, что любит меня больше жизни – но, как оказалось, еще больше любит играть в паре с Дензелом Вашингтоном. Я смотрел, как Дарси отряхивает верхнюю папку. Интересно было бы узнать из первых рук о семье ее мужа. В той книге было написано, что невестку Дарси воспитала ведьма – злая ведьма. С тех пор, как мы сняли эпизод о группе колдуний, убивших несколько человек для «жертвоприношения», я осторожно подхожу к разделению ведьм на хороших и плохих. Мы тогда пачками получали гневные письма с обвинениями, что наше расследование одностороннее, что существуют белые ведьмы, которые чураются зла и творят только добро. Ральф твердил: «Ведьмы хотят заполучить власть. Для благой цели или для злой, но они хотят верховодить всем и вся, а в моем сценарии контроль – это всегда плохо». А режиссер говорил: «В следующий раз назовем их зубными феями. Кто-нибудь, проверьте в интернете, существуют ли группировки зубных фей». Что до меня, думаю, записным критикам полезно было бы чему-нибудь научиться: тот, кто что-то умеет, занимается делом. Тот, кто ничего не умеет, критикует чужую работу.

Я сел с другой стороны кровати.

– И чем теперь займемся?

Папки выглядели намного новее, чем бумаги, и я задался вопросом, когда их приобрели, и кто сортировал и раскладывал эти документы.

– Марта Джефферсон, – прочитала Дарси и тихо добавила. – Это купчая на троих ее детей.

Когда Дарси уставилась на пустое место, я сразу понял, что она увидела. Не хотел спрашивать, но не смог смолчать.

– Что там?

– Свет, – прошептала Дарси. – Обычно духи – расплывчатые очертания людей. Я скорее их чувствую, чем вижу, но теперь появился свет и… – Она на секунду замолчала. – Вы Марта? Хотите узнать, куда отправили ваших ребятишек?

Наверное, естественно было испугаться, но вместо этого возможность помочь моим предкам или кому-то из «моего народа», как формулировал Моисей, позволила мне ощутить неведомый ранее восторг. Настоящий кайф. Как от наркотика. Я выхватил документ из рук Дарси и прочитал громко и четко:

– Плантация Фэйрвэй, Джексон, штат Миссисипи, мистеру Невиллу Мак-Брайду.

Я не мог видеть «их», поэтому смотрел на лицо Дарси. Ее зрачки расширились, а затем она улыбнулась, столь ярко, что на мгновение вся ее печаль исчезла. Дарси в изумлении оглянулась на меня.

– Ушла. Женщина услышала имя и ушла. Возьми другой документ, прочти другое имя! – наши пальцы столкнулись на следующей папке.

– Я тоже, – прошептала Дарси. – Я тоже это чувствую.

Я знал, о чем она. Сейчас мне было хорошо, как никогда прежде.

Следующие три часы мы просматривали папки, искали имена и зачитывали с максимальной скоростью. Мы с Дарси ощущали одно и то же. Нельзя было думать о сути написанного, иначе мы сорвались бы на крик. Она представляла, что у нее забрали дочь и племянницу, а я воображал каково это, когда тебя отводят на аукционный помост и продают. Недавно я смотрел передачу об археологах по телевизору. Ученые раскопали кладбище рабов и проанализировали останки. Ничего сенсационного, но все равно ужасно: в большинстве своем рабы урабатывались до смерти. Нескончаемый физический труд изнурял их так, что до среднего возраста доживали лишь единицы.

Тот телевизионный сюжет крутился в моей голове, пока я тараторил старые купчие. Бессмысленная с виду картина: мы с Дарси наперебой зачитываем разные документы и так спешим, что едва разбираем произносимое. Но призраки слышали и понимали каждое слово, и для них каждое слово было исполнено смысла.

– Ой! – воскликнула Дарси после того, как я произнес очередное женское имя. Рабыню звали "Везувия". Фамилии нет. Везувий, вулкан в Италии. – Это же одна из твоей четверки. Уверен, что хочешь ее отпустить?

Я заколебался, будто раздумывая.

– Уверена ли она, что хочет меня отпустить?

– Твоя подружка сияет все сильнее. Ого! Какая хорошенькая. Интересно, что с нею произошло после того, как продали ее ребенка? О, Боже.

– Что?

– Она… – Дарси покосилась на груду папок. – За побег ей заклеймили щеку буквой «R».

Я быстро прочитал вслух название местечка в Алабаме, куда отправили ее сына.

– Ушла? – спросил я у Дарси через несколько секунд.

– Ушла.

Я вздохнул. Наверняка буду скучать по своим полуночным компаньонкам.

– Значит, теперь тебе придется занять ее место.

Совершенно естественное требование, разве нет?

– С полным особняком томящихся по тебе женщин? Да мне не представится ни единого шанса. Знаешь, после того как исчезнут ревнивые духи, почти наверняка ночью тебя навестят обитательницы Большого Дома.