Цементная блондинка (Право на выстрел) - Коннелли Майкл - Страница 42

— Только потому, что он просидел в тине четыре года, он чувствует себя до такой степени в безопасности, что посылает еще одну записку, желая подергать нас за нос?

— Именно так, если не считать еще одного фактора — гордости, желания заявить о своем авторстве. Начался большой процесс над Кукольником, а он хочет, чтобы и на него обратили немного внимания. Вы должны понять: он намеренно привлекает внимание к своим действиям. В конце концов, не кто иной, как он, последователь, а не Черч, присылал все прежние записки. Поэтому, преисполненный гордости и чувствуя себя вне досягаемости полиции, — я думаю, это самый верный способ описать его самоощущение — он пишет на этой неделе еще одну записку.

— «Поймайте меня, если сможете», — примерно так?

— Именно так. Это одна из самых древних игр на свете. Наконец, он мог послать записку только потому, что до сих пор зол на вас.

— На меня?

Босх удивился. Такое никогда не приходило ему в голову.

— Да ведь это вы убрали Черча! Вы разрушили его идеальное прикрытие. Я уверен, что появление этой записки и упоминание о ней в прессе вряд ли поможет вам на процессе, не так ли?

— Верно. Она может меня утопить.

— Вот именно. Так что вполне возможно, это — оружие, с помощью которого последователь решил рассчитаться с вами.

Босх размышлял над словами доктора. Он почти физически ощутил, как во все концы его тела устремился адреналин. Было уже за полночь, но Гарри не чувствовал ни малейшей усталости. Теперь у него была цель. Он больше не блуждал в потемках.

— Думаете, есть еще? — спросил он.

— Вы имеете в виду женщин в цементе и прочие захоронения? К сожалению, да. Именно так я и думаю. Причем боюсь, что их много.

— Как мне их найти?

— Вот этого я не знаю. Мой черед работать обычно наступает под конец — когда преступники оказываются схвачены. Или мертвы.

Босх кивнул, закрыл папки и сунул их под мышку.

— И все же скажу вам еще одно, — произнес Лок. — Присмотритесь повнимательнее к набору его жертв. Кем они были? Как он на них вышел? Трое мертвых и одна выжившая — как вы сами сказали, все они были заняты в порноиндустрии.

Босх положил папки обратно на стол и закурил еще одну сигарету.

— Да, и еще они работали по вызовам, — напомнил он.

— Верно. Таким образом, если Черч был убийцей-оппортунистом, для которого годились жертвы любого роста, возраста и расы, последователь оказался более привередливым в своих требованиях.

Босх быстро припомнил убитых порноактрис.

— Действительно, все жертвы последователя были белыми молодыми блондинками с большим бюстом.

— Явная схема. Эти женщины случайно не рекламировали свои услуги в газетах порнографического характера?

— Мне известно, что этим занимались двое из погибших и та, что уцелела. Последняя жертва тоже ездила по вызовам, но я не знаю, как она рекламировала себя.

— Печатались ли возле таких объявлений фотографии рекламируемых девиц?

Босху удалось вспомнить только рекламу Святой Наставницы, но там фотографии не было. Лишь псевдоним, телефон для вызова и посулы неземного наслаждения.

— Думаю, что нет. По крайней мере, в той рекламе, которую я помню, фото не было. Но там указывалось имя, под которым она снималась в порнофильмах, так что любой, кто был знаком с ее «творчеством», знал, как она выглядит.

— Очень хорошо. Мы с вами уже создаем психологический портрет последователя. Он использует порнографические фильмы, чтобы выбирать женщин для своей эротической программы. Затем вступает с ними в контакт с помощью секс-газет, находя там их имена или фотографии. Помог ли я вам, детектив Босх?

— Невероятно! Спасибо за время, которое вы мне уделили. И не говорите никому ни слова. Я думаю, все это пока рано обнародовать.

Босх снова взял папки и направился к двери, но Лок опять его остановил.

— Ведь мы еще не закончили, и вы это знаете.

Босх обернулся.

— То есть как?

— Вы ничего не сказали о том аспекте проблемы, который волнует вас больше всего. А волнует вас вопрос, откуда последователь знал абсолютно все о действиях убийцы. Следственная группа сообщала журналистам далеко не все детали, связанные с преступлениями Кукольника. По крайней мере, в то время. Эти детали держались в тайне, чтобы всякие психи, признававшиеся в том, что каждый из них — Кукольник, не знали точно, в чем конкретно признаваться. Это было нечто вроде страховки, с помощью которой следственная бригада могла моментально распознать ложные признания — самооговоры.

— Ну?

— Ну и вот вам вопрос: откуда последователь знал все детали?

— Я об этом не...

— Да будет вам! Именно об этом вы и думаете. Книга, написанная мистером Бреммером, сделала все детали достоянием гласности. Этим, конечно, можно объяснить «цементную блондинку». Но этим, как вы — уверен — понимаете, нельзя объяснить убийства под номерами семь и одиннадцать.

Лок был прав. Как раз это и пришло в голову Босху чуть раньше. Он старался об этом не думать, поскольку ему страшно было представить себе последствия.

— Ответ на этот вопрос, — продолжал Лок, — заключается в том, что последователем является кто-то, имеющий доступ к этим деталям. Именно эти детали и подтолкнули его к действиям. Вы должны помнить, что тот, с кем мы имеем дело, это человек, в котором происходила жестокая внутренняя борьба, когда он наткнулся на эротическую программу, отвечавшую его собственным потребностям. У него уже были проблемы — неважно, проявились они к тому времени в совершенных им преступлениях или нет. Это был больной ребенок, Гарри, он увидел эротическую оболочку Кукольника и понял: «Да ведь это я! Это как раз то, чего я хочу, что мне нужно, чтобы стать личностью». После этого он принял программу Кукольника и стал действовать в соответствии с ней — вплоть до мельчайших деталей. Вопрос в том, откуда он их знал? А ответ таков: он имел к ним доступ.

В течение какого-то времени они молча смотрели друг на друга, наконец Босх заговорил:

— Вы говорите о полицейском. О ком-то из членов следственной бригады. Но это невозможно. Я сам в ней был. Мы все стремились накрыть этого парня. Никто не... отлынивал от работы.

— Возможно, и полицейский, Гарри. Только возможно. Но помните: круг тех, кому было известно о программе, был гораздо шире вашей следственной группы. Там были медэксперты, следователи, патрульные полицейские, фотографы, репортеры, патологоанатомы, прохожие, находившие тела...

Очень много людей имело доступ к деталям, о которых явно знал последователь.

Босх попробовал быстро мысленно нарисовать портрет того, кого они вычисляли. Лок сразу же его раскусил.

— Им должен быть кто-то, связанный с расследованием, Гарри. Необязательно человек, игравший в нем ключевую роль или занимавшийся им все время. Но обязательно — человек, который пересекся с расследованием в момент, когда он мог узнать обо всей программе. Узнать больше, чем к тому времени было известно широкой публике.

Босх молчал, пока Лок не стал его подгонять:

— Ну же, Гарри! Постарайтесь сузить круг.

— Левша.

— Возможно, но необязательно. Черч был левшой. Последователь мог просто использовать левую руку, чтобы получались стопроцентные копии преступлений Черча.

— Это так, но есть же еще записки. Даже подозрительные обычно специалисты заявили, что их писал левша. Они, правда, не могли дать стопроцентную гарантию, но эти ребята вообще ее никогда не дают.

— Ну, допустим. Пусть будет левша. Что еще? Босх на секунду задумался.

— Возможно, курильщик. В цементе была найдена пачка из-под сигарет. Камински — жертва — не курила.

— Так, очень хорошо. Вот такие вещи и нужны, чтобы постепенно сужать круг поиска. Все дело в деталях, Гарри, я в том уверен.

Холодный ветер с холма ворвался сквозь открытые двери из патио, и Босх вздрогнул. Пора было уходить. Пора было остаться наедине со всем этим.

— Благодарю вас еще раз, — сказал он и снова сделал попытку направиться к двери.