Греция. Лето на острове Патмос - Стоун Том - Страница 30

Воспоминания о том, что произошло после, сродни тем, что остаются после автомобильной катастрофы. События протекают перед твоим мысленным взором словно в замедленной съемке. Прокручивая потом их в сознании, ты словно можешь поставить их на паузу, чтобы обдумать легкую иронию, заключающуюся в них, и погадать об альтернативных вариантах развития.

— Это вы, господин Стоун? — спросил по-гречески один гладковыбритый полицейский с пухлыми щеками.

— Да.

— Вы здесь работаете?

— Н-у-у-у… — тарелки в моих руках на мгновение стали невероятно тяжелыми, — …да.

— У вас есть разрешение на работу? — спросил второй полицейский с усами и шрамами от угрей.

— У меня… да, только на работу на учебных курсах… в Ретимно… — услужливо ответил я.

Оба полицейских уставились на меня.

Подошедший Теологос поинтересовался, что происходит. Он быстро заговорил о чем-то с полицейскими по-гречески. Кое-что мне удалось ухватить.

— Он мне просто помогает, — настаивал на своем Теологос. — Только сегодня. У нас много посетителей.

— Ему надо остановиться, — сказал усатый.

— Я ему уже не первый год помогаю, — возразил я. — Каждое лето.

— Вам надо остановиться, — повторил усатый.

— Можно я только закончу с этим заказом? — Я умоляюще выставил вперед тарелки.

— Нет. Вам надо остановиться. Немедленно.

— Но…

Теологос забрал у меня тарелки.

— Придете к начальнику полиции в Скала завтра к девяти утра, — сказал второй полицейский. — При себе иметь паспорт и вид на жительство. И разрешение на работу, выданное в Ретимно.

Как только они уехали, я сразу же отправился внутрь таверны, подальше от глаз тех, кто стал свидетелем картины моего унижения. Чуть позже ко мне за столик присели Теологос и Даниэлла с детьми — они только что пришли с пляжа. А потом, когда время обеда подошло к концу, к сочувствующим присоединились мальчики, Деметра и некоторые из друзей, проживавших в Ливади, Скале и Хоре.

Версии причин случившегося строили самые разные. Я думал, что полиция нагрянула из-за статьи. Другие выдвигали предположение, что на меня донес владелец ресторана в Скале. Даниэлла с этим согласилась.

— Некоторым не нравится, что у них в конкурентах появился иностранец, — сказала она.

— Но у меня в Скале нет врагов! — возразил я. — Мы же много лет дружим!

Даниэлла пожала плечами и многозначительно улыбнулась. Так умеют улыбаться только французы.

— Это не враги, — произнес чей-то низкий голос, — это чертов сглаз.

Я повернулся и увидел Лили из Норвегии. Набросив на огненные локоны махровый капюшон, она внимательно смотрела на меня из-под солнечных очков от Армани в золотой оправе. Рядом с ней стоял Мемис. Обычная веселая улыбка на его лице сменилась обеспокоенным выражением.

— Да ладно тебе, Лили, — сказал я.

— Сглаз? — испуганно спросила Сара и посмотрела на Саваса и Ламброса. — Тох како махти?!

—  Ко-махти! — воскликнул Мэтт, для которого сестра была безусловным авторитетом.

Савас и Ламброс с мрачным видом кивнули.

— Лили права, — произнес грубый прокуренный женский голос.

Голос принадлежал Алики, нашей давней подруге, которая владела лавочкой в Хоре. С пышущей здоровьем, загорелой пятидесятилетней уроженкой Патмоса мы подружились еще в наше первое лето. Она регулярно приезжала в Ливади со своим мужем Андреасом — архитектором из Афин. После его скоропостижной кончины в результате сердечного приступа Алики вернулась в отчий дом и открыла магазинчик, торговавший высококачественными сувенирами и товарами народного промысла. Поскольку именно она и познакомила нас с Даниэллой, я всегда с большим уважением относился к ее мнению.

Однако, прежде чем она успела продолжить, Теологос опустил мне руку на плечо и поднялся:

— Мне надо работать.

— А что же нам делать? — спросил я, подняв на него взгляд и наблюдая, как он нависает надо мной с полотенцем, привычно переброшенным через плечо.

— Посмотрим, что завтра утром скажет начальник полиции, — пожал плечами он.

— Ты можешь с ним поговорить?

Он снова пожал плечами и сделал это совершенно по-особенному. Подобным жестом греки показывают, что не хотят связываться с тем, что им не под силу, — голова чуть наклонена набок, плечи слегка приподняты, а руки беспомощно повернуты ладонями вверх.

— Что я могу сделать? — спросил он.

—  Ти та к анумэ, Тома? — произнесла Деметра. — Что тут поделаешь? Эсти инэй и зо- и!Такова жизнь!

—  Нэ, — в тон ей промолвил Мемис. — М оно о Т еос кс ери!

Савас и Ламброс коснулись моего плеча и отправились вслед за отцом. Обратно на моюкухню.

— Что сказал Мемис? — спросила Лили, опускаясь на стул, на котором только что сидел Теологос. Она уже пять лет подряд проводила лето на острове, но роман с греком у нее случился впервые, и поэтому лишь сейчас заинтересовалась изучением языка. Каждый день она обращалась ко мне за помощью, чтобы я объяснил, как сказать по-гречески ту или иную фразу, которую не сыщешь ни в одном разговорнике. Ну, например: «Мне нравится, что у тебя на груди совершенно не растут волосы».

— «Один Бог знает», — отозвался я.

— Бог, — вздохнула она. — Полезное замечание.

— Если это сглаз, — произнесла Алики, — кое-что можно сделать. Ты можешь его снять.

Я поднял на нее взгляд.

— В Хоре живет одна женщина, — продолжила Алики, — которая может провести обряд… как это по-вашему… экзорцизма?

Я посмотрел на Даниэллу, которая из последних сил сдерживала улыбку.

— Не думаю, что у тебя есть враги, — развивала мысль Алики, — по крайней мере серьезные, хотя, может, кто-нибудь в Афинах…

— А как насчет Мельи? — спросила Даниэлла.

— Мельи? — Алики изумленно на нее посмотрела. — При чем здесь Мелья? Она же ваша подруга?

— У нас были кое-какие… разногласия, — пояснил я, — однако не думаю, что она пошла в полицию и…

Даниэлла насмешливо фыркнула.

— Я отведу Мэтта на пляж, — встала Сара. Всего шесть лет, но как тактично и изящно она себя ведет! Она протянула братику руку: — Е лла, пошли. Viens avec moi [10], —произнесла она на дикой каше из языков, на которой они общались.

— Про Мелью я ничего не знаю, — промолвила Алики, после того как дети ушли, — это твое дело. Но если тебя сглазили, я могу позвонить той женщине и договориться о встрече прямо сегодня вечером. До того, как ты пойдешь в полицию завтра утром.

— А почему бы и нет? — кивнула Лили. — Я бы тебя отвезла туда и обратно.

— Ты со мной? — Я посмотрел на Даниэллу.

— Нет. На кого я оставлю детей?

Неожиданно я вспомнил, как сегодня утром мельком увидел Мелью в джипе ее сына. Она была в темных очках и даже не посмотрела в сторону таверны, но я хорошо разглядел натянутую улыбку на ее лице и еще подумал о том, как же ей не хочется мириться. Теперь я начал склоняться к тому, что, быть может, она наслаждалась предвкушением, зная, что вскоре случится.

— Ладно, — ответил я Алики, — почему бы нет?

Женщина, о которой шла речь, жила в Хоре в тупике, образованном гранитными монастырскими стенами и скалами.

Она встретила нас у толстой деревянной двери, которая вела прямо на кухню. Алики представила нас друг другу, после чего отправилась вместе с Лили ждать меня в кафе неподалеку. Женщину звали София.

Она была столь сильно похожа на Варвару, словно была ее сестрой. Может быть, они и вправду приходились друг другу дальними родственницами — на Патмосе все связаны друг с другом кровными узами. У Софии были такие же широкие скулы, блестящие, завязанные в узел седые волосы и голубые глаза с искорками. Однако, в отличие от Варвары, на ее лице практически не было морщин, да и щеки, как у Варвары, не были ввалившимися из-за отсутствующих зубов. София выглядела лет на шестьдесят, но с тем же успехом могло оказаться пятьдесят, просто она могла поседеть раньше времени.