Карибы. Ресторанчик под пальмами - Бланчард Мелинда - Страница 37

Леон Ройдон специально позвонил из «Маллиуаны», чтобы предупредить об особом госте, который собрался посетить наш ресторан в канун Нового года. Доктор Гибсон являлся одним из самых ценных клиентов Леона, и до этого никогда не выходил за пределы их гостиничного комплекса. И вот теперь доктору Гибсону кто-то рассказал о нашем ресторане, и он решил сам посмотреть, чего мы стоим.

— Поймите меня правильно, — произнес Леон, — я звоню только по одной причине. Мне очень хочется, чтобы мой клиент остался доволен. Доктор Гибсон постоянно отдыхает у нас, поэтому мне страшно не хочется рисковать. Он гурман, неплохо разбирается в вине. Особенно ему нравится «Монтраше». Мне бы очень хотелось, чтобы вы его встретили во всеоружии. Кроме того, он имеет склонность ужинать в большой компании, размер которой может увеличиться. Ему нравится угощать друзей. Поэтому я советую на всякий случай зарезервировать для него столик побольше.

— Боб, — промолвила я, повесив трубку, — похоже, этот Гибсон — крепкий орешек. Лучше нам ошибок не делать, а не то мы рискуем испортить отношения с «Маллиуаной».

Вполне естественно, количество мест, которые бронировал доктор Гибсон, росло от звонка к звонку. Нам постоянно названивали консьержи. Нас не оставляло ощущение, что предстоит готовить ужин президенту США.

— Привет, это Патриция из «Маллиуаны», Гибсон забронировал столик на шестерых. Не могли бы вы добавить еще два места?

— Конечно, — ответил Боб.

— Привет, это снова Патриция. Доктор Гибсон хочет позвать еще двоих друзей.

— Мэл, это Розалинда. Запиши еще два места на Гибсона.

— Привет, Боб, это Агата из «Маллиуаны». Доктор Гибсон хочет увеличить количество гостей до двадцати одного человека. Это не проблема?

— До двадцати одного? — переспросил Боб. — И всех посадить за один столик?

— Именно так. Это ведь не проблема?

По голосу Агаты Боб понял, что особого выбора у нас нет, и ответил:

— Все нормально, Агата. Будет немного тесновато, но ничего, справимся.

Вечером накануне ужина мы собрали весь персонал на летучку специально, чтобы подготовить ребят к визиту Гибсона. За самым большим из наших столиков раньше размещалось максимум человек десять. Двадцать одному гостю из «Маллиуаны» надо будет уделить самое пристальное внимание. Стол должен быть готов вовремя, заказы приниматься и выполняться быстро, а бокалы — всегда оставаться полными. Лоуэлл и Мигель заверили, что будут быстрыми как ветер. Когда Боб предположил, что вся эта компания сможет выдуть целый ящик белого и ящик красного вина, Жук выразил недоумение, из-за чего такая шумиха и волнение.

— Пусть приходят, — заявил он, — вина у нас море. Всего не выпьют.

Мы с Клинтоном не разделяли его оптимизма. Мы уже представляли разговоры у бассейна на следующий день: «Давненько мы так отвратительно не ужинали»; «Ну и помойка этот ресторан»; «Сплошное убожество»; «Нет, не ходите туда ни в коем случае»; «Скорее отменяйте бронь».

Ровно в восемь вечера в обеденный зал в сопровождении друзей вошел Гибсон. Боб, Лоуэлл и Мигель помогли всем рассесться за длинным столом, во главе которого на одном конце посадили доктора Гибсона, а на другом — его супругу. После продолжительного изучения винной карты и беседы с Бобом доктор Гибсон для начала остановил свой выбор на «Шассань Монтраше» 1990 года. Мигель принес несколько бутылок и принялся разливать вино. Чтобы наполнить все бокалы, потребовалось почти пять бутылок, и мы начали опасаться, что на вечер наших запасов может и не хватить. На выбор вина к главным блюдам ушло еще больше времени. Доктор Гибсон предпочел «Калон-Сегюр», но один из гостей заявил, что ему больше нравится «Марго». Спор продолжался минут пятнадцать. Боб нервно оглядывался по сторонам. Ресторан был битком набит, а мой муж не мог отлучиться и помочь обслуживать других гостей.

В новогодний вечер у нас было фиксированное меню, так что Лоуэлл был избавлен от необходимости принимать заказы. Однако одна женщина из компании Гибсона подозвала его и попросила об одной услуге. Дама была одета в платье от «Армани», а ее волосы скрепляла усыпанная драгоценностями заколка. Несчастная пожаловалась на боли в животе.

— Признаться честно, мне бы очень хотелось обычную яичницу-болтунью.

Лоуэлл потерял дар речи. Страшно вспомнить, сколько времени мы убили, составляя меню на сегодняшний вечер, и вот теперь нас просят приготовить какую-то яичницу.

— Конечно-конечно. Как пожелаете, — поспешил он заверить даму, — я нисколько не сомневаюсь, что наш шеф-повар будет только рада вам ее приготовить.

Лоуэлл пулей влетел на кухню. Как раз настала пора подавать на стол первую перемену блюд.

— Маленькая проблемка, — произнес он очень тихим голосом, — поступил один заказ на яичницу-болтунью.

— Какая еще яичница-болтунья? — заорала я. — Ты что, с ума сошел? Ты хоть видишь, что у нас на кухне творится? У меня на плите ни одной свободной конфорки!

Клинтон понял, что я на грани нервного срыва.

— Мэл, — сказал он, — не волнуйся, яичницу я возьму на себя. Просто покажи, что делать.

Я быстро растолковала все Клинтону, после чего мы с Шебби и Гаррилин спешно занялись готовкой. В тот вечер на кухне было особенно тесно. На гриле громоздились лангусты, повсюду стояли десятки тарелок. Не было ни пяди свободного места. Чему удивляться? Праздничный ужин состоял из шести перемен блюд. Незадолго до полуночи Боб сорвал со стены часы и потащил их в обеденный зал, чтобы все могли отсчитать последние секунды уходящего года. Лоуэлл, Мигель и Элвин приготовили свистки. В воздух взметнулись конфетти, а местный ансамбль «Веселые хиты» запел песню. Я повела ребят с кухни к бару, где они и присоединились к общему веселью. Мы танцевали и поднимали бокалы, желая друг другу счастья в новом году.

— Все прошло довольно неплохо, — заметил Мигель, когда ушел последний клиент. — Вот только все «Шассань Монтраше» вылакали. Да, эти ребята умеют налечь на дорогие вина.

— Мигель, все было не просто «неплохо», — возразила я, — все прошло отлично! Все было идеально! Мы не облажались!

— Ага, и даже посреди ужина приготовили одной посетительнице завтрак, — добавил Клинтон.

У Жука начала протекать раковина. Началось все с мелкой капели, которая становилась все сильнее и сильнее. Жук с довольным видом стоял в луже, которую называл «новым прудом», и продолжал мыть посуду, не обращая внимания на мокрые ноги.

— Завтра я приду в плавках, — объявлял он, с восторгом наблюдая, как Боб и официанты, поскальзываясь, проносятся мимо него. Транспортировка тарелок с рыбной похлебкой требует определенной сноровки, даже когда под ногами сухой пол, а если пол влажный, мокрый, скользкий, то тут уж необходимы навыки акробата. — Эй, Шебби, захвати завтра свое лассо. Будем под раковиной омаров ловить.

Несколько раз официанты чуть не падали вместе с тарелками. Я как раз украшала малиной шоколадный торт, который мы испекли на день рождения, и буквально на секунду подняла глаза. Я увидела, как Боб раскачивается из стороны в сторону на одной ноге, стараясь удержать поднос с капуччино. В самый ответственный момент в него врезался Лоуэлл со стопкой тарелок. От звона бьющейся посуды и столового серебра, разлетевшегося во все стороны по полу, в обеденном зале воцарилась тишина. Боб с Лоуэллом были залиты капуччино. К счастью, они не обожглись.

— Мэл, ты бы им слюнявчики купила, а то видишь, как бедолаги перемазались, — пропищал Жук. — Хорошо, что хоть не обварились.

— Завтра же первым делом позвоню водопроводчику Чарлзу, — пообещал Боб.

Воскресным утром мы с Джесом и Бобом сели в машину и поехали на Айленд-Харбор. Мы собирались провести весь день на Сцили-Кэй. Джес собирался вернуться в Америку загорелым, а мы всегда были рады провести денек на этом крошечном островке. Сцили-Кэй — это скала вулканического происхождения, усыпанная песком и покрытая буйной растительностью. Островок располагается в самой середине бухты Айленд-Харбор.