Китай. Искусство есть палочками - Эванс Полли - Страница 30

В данном случае мне показалось подозрительным то, как именно мне говорят, что паром не курсирует: слишком уж много хихиканья и потупленных глазок. Нет бы просто авторитетно заявить: «Да паром перестал курсировать с 2002 года, когда он рассыпался на куски прямо по пути и затонул».

Я решила не сдаваться, даже обнаружив, что билетную кассу сровняли с землей, и позвонила в две турфирмы. Но там услышала практически то же самое: зачем вам плыть по вонючей реке на старой консервной банке, если можно поехать на новеньком комфортабельном поезде, причем добраться в Шанхай в четыре раза быстрее?

Ответ прост: мне хотелось почувствовать дух истории. Янцзы — самая длинная река в Китае и третья по величине в мире после Амазонки и Нила, она берет истоки в предгорьях Тибета и впадает в море чуть выше Шанхая на восточном побережье, разрезая таким образом территорию страны пополам. Несмотря на ужасы навигации, Янцзы всегда оставалась главной артерией Китая, по которой продовольствие доставлялось в глубь страны. Кроме того, эта река является важным политическим символом. В 1956 году Мао даже купался в Янцзы, и это было не просто купание. Он прыгнул в бурлящую воду, чтобы продемонстрировать свою непогрешимость и вместе с тем бросить вызов своим подчиненным. Ну, в этот раз свита Мао была готова, поскольку в том же году, но чуть раньше он без предупреждения нырнул в Жемчужную реку в Гуанчжоу, и тогда партийным бонзам пришлось раздеваться и прямо в трусах сигать в воду вслед за своим лидером.

В последнее время название «Янцзы» часто мелькает в газетных статьях из-за весьма противоречивого проекта — строящейся в Санься дамбы. Водохранилище растянется на четыре тысячи миль, под воду уйдут целые города.

Сторонники «стройки века» радостно сообщают, что Китай будет вырабатывать огромные объемы электроэнергии, что само по себе повод для ликования в стране, задыхающейся от угольного дыма. Возможности навигации улучшатся, и шесть месяцев из двенадцати в центр страны прямо из океана смогут доплывать огромные суда водоизмещением в десятки тысяч тонн. Кроме того, новая дамба защитит от наводнений, которые за последние сто лет стали причиной гибели более миллиона людей.

Но есть и куда менее восторженно настроенная публика. Экологи заявляют, что дамба нанесет непоправимый, просто катастрофический ущерб окружающей среде и обществу в целом. Из-за дамбы в реке начнут скапливаться токсины, бытовые отходы и заводские сточные воды. Более полутора миллионов человек придется переселить с насиженных мест, полностью ломая их уклад жизни. А если плотину вдруг прорвет, то это будет настоящая катастрофа. Саймон Уинчестер в своей книге «Река в центре мира» ( SimonWinchester «TheRiverattheCentreoftheWorld») даже высказывает следующую точку зрения: якобы китайские власти намеренно преувеличивают масштабы наводнений, чтобы оправдать строительство дамбы. Когда Уинчестер путешествовал вдоль Янцзы, то по радио передавали всякие ужасы о разрушениях, но сам он ничего такого не увидел.

В любом случае я не собиралась плыть до Трех ущелий, а хотела лишь проделать по воде небольшой участок пути. Мне казалось символичным прибыть в Шанхай на корабле, как некогда приезжали туда торговцы, а покинуть город на высокоскоростном поезде на магнитной подушке, который является вершиной развития технологии в Китае.

Я добралась до порта на такси. Если паром существует, то в порту я непременно обнаружу хоть какие-то следы. Водитель высадил меня на пустынной улице на краю города, которая показалась мне необитаемой и мокрой. Пара торговцев вяло предложила купить фрукты, еще мне попалась группа скучающих старичков, радостно закричавших «Хэллоу!».

Какое-то время я шла по улице в поисках шестого причала, откуда, как утверждал путеводитель, отправляется пассажирский паром. Номера с первого по пятый были обозначены цифрами, затем улица сделала крюк и уперлась в пустырь, миновав который, я оказалась на автомобильной парковке. Вдали виднелось какое-то большое здание. Вероятно, это и есть пассажирский терминал.

Я устремилась туда. Пятеро рабочих, заприметив меня, завопили:

— Хэллоу!

Я остановилась и обратилась к ним на китайском:

— Есть ли паром до Шанхая?

Сначала они удивились, что странное белое существо вообще умеет разговаривать, а уж каково было их удивление, когда они поняли смысл сказанного! Эти работяги вряд ли привыкли расшифровывать, что там мяукают иностранцы, это вам не администраторы в гостиницах, с которыми я общалась в последнее время.

Повисло молчание. Они смотрели на меня, а я — на них. Потом четверо рабочих быстро повесили головы, словно марионетки, которым кукольник ослабил ниточки, и начали изучать носки своих поношенных туфель, а пятый, самый смелый, пошел в мою сторону. Его лицо напоминало гигантский плод личжи— красное, грубое и в мелкую крапинку.

— Нету, — сказал он прокуренным голосом и яростно помотал головой. — Есть только паромы до города Ухань.

Честно говоря, в глубине души я даже испытала облегчение. Я все еще не до конца верила, что мне говорят правду, но решила, что сделала все от меня зависящее для обнаружения парома и теперь могу с чистой совестью поехать на новеньком чистом поезде, а не на старом вонючем пароме. Сэкономленное таким образом время можно провести на Хуаншань, но перед этим я поживу пару дней в знаменитом Нанкине, пускай он уже и не является столицей Китая.

По договору, подписанному здесь в 1842 году, Гонконг отходил Великобритании, а Китай открывал свои города для иностранцев. Именно Нанкин сделали своей базой тайпиныво время восстания в 1850 году. В марте 1853 года здесь было создано так называемое «Небесное государство великого благоденствия», которое просуществовало аж одиннадцать лет. Тайпинывыступали под предводительством весьма интересного персонажа по имени Хун Сюцюань: он верил, что приходится младшим братом Иисусу Христу и является Сыном Божьим, поскольку однажды во сне увидел старика с золотыми волосами и молодого человека, который обратился к нему «брат» и велел изгонять демонов. Хун считал своей миссией свергнуть коррумпированную маньчжурскую династию, чтобы править «чистым» Китаем, где не будет места опиуму, алкоголю, бинтованию ног, проституции и идолопоклонничеству. Восстание охватило шестнадцать провинций. В результате погибло около двадцати миллионов человек, прежде чем в середине 1860-х годов Цины не восстановили контроль над страной.

Но и это еще не все. Нанкин печально известен как место, где чинили зверства японские захватчики. В начале 1930-х годов политическая ситуация оставалась нестабильной, и этим воспользовались японцы, оккупировавшие часть территорий вплоть до конца Второй мировой войны. В Нанкине в декабре 1937 года всего за неделю японцы убили около трех тысяч мирных жителей. В мемориальном зале, посвященном так называемой «Нанкинской резне», лежат груды скелетов, а на стенах висят фотографии, на которых главные проспекты города, где ныне блестят витрины магазинов, буквально усеяны трупами. В экспозиции выставлена даже окровавленная одежда. Моего воображения не хватало, чтобы соотнести те жестокие убийства и сегодняшний процветающий Нанкин.

А еще в Нанкине похоронен Сунь Ятсен, в городском парке возвышаются памятная стела и мавзолей.

Сунь Ятсен много лет планировал свержение Цинской династии, но в итоге все получилось, можно сказать, случайно. В октябре 1911 года в Ухань группа недовольных офицеров, готовивших свое собственное восстание, по ошибке взорвала бомбу. У них было лишь два пути: покорно ждать ареста и жестокого наказания или же довести начатое до конца. Бунтовщики выбрали второе и в течение следующих суток взяли под контроль весь город. Случилось это в десятый день десятого месяца, и на Тайване до сих пор отмечают праздник двойной десятки. Буквально сразу же к восстанию присоединились соседние провинции, и многовековая династия Цин пала.

Что же касается Сунь Ятсена, то в этот момент его даже не было в стране, он находился в Штатах и якобы узнал о случившемся только из газет. Там же он прочел, что его рассматривают в качестве одного из претендентов на роль президента страны. В поисках поддержки Сунь Ятсен объехал Вашингтон, Лондон и Париж, но везде получил от ворот поворот. В декабре он вернулся в Нанкин. Республиканцы по-прежнему грызлись, не в состоянии выбрать президента, и кандидатура Сунь Ятсена стала компромиссным вариантом.