Тайный наследник - Харбисон Элизабет - Страница 20

— Так я и думал. Не сомневайся, я хочу растить и воспитывать нашего сына наравне с тобой!

— Ты не представляешь, как я рада это слышать!

— Когда ты расскажешь ему обо мне?

— В ближайшее время, обещаю.

— Надеюсь, ты позволишь мне присутствовать при этом событии?

Меган отрицательно покачала головой:

— Нет, лучше мы поговорим наедине, а потом я познакомлю вас друг с другом. Вилли должен привыкнуть к мысли, что ты его отец. Мы должны считаться с его чувствами.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился Николас. — Сейчас самое главное — проявить терпение.

— Я так рада, что мы обо всем поговорили, Ники! — улыбнулась Меган.

Они помолчали. Николас первым нарушил тишину:

— Ты понимаешь, что значит для меня эта новость? Уильям — один из Чэпменов, он мой наследник…

— Твой наследник? Ты хочешь сказать, что готов официально признать его своим сыном?!

— Именно, — серьезно кивнул Николас.

Об этом Меган даже не мечтала! Все, на что она рассчитывала; — это совместное воспитание. Но чтобы мальчик унаследовал богатства и титулы клана Чэпменов?! Нет, при всех своих положительных качествах и талантах Уильям не годится на роль наследника английских аристократов. И, прежде всего, он не коренной англичанин.

— А как же закон? Ведь Уильям — наполовину американец… Кроме того, ты занимаешь в высшем обществе не последнее место, а значит, твое решение непременно скажется на репутации Чэпменов…

— Такие незначительные препятствия меня не остановят, — довольно резко заметил Николас. — Уильям должен иметь все, что я могу ему дать!

Меган поняла, что с этого момента жизнь ее сына навсегда изменится, и она не сможет остановить эти перемены, просто не имеет на это права! Ей стало не по себе.

— Но он же гражданин другой страны… Его родина — Америка… — попробовала возразить она.

— Уильям — наполовину британец! — безапелляционно заявил Николас. — И этим все сказано! У него теперь две родины — Америка и Великобритания.

— Неужели ты хочешь, чтобы он переехал к тебе?! — испуганно спросила Меган.

— Нет, конечно, нет, — уверенно ответил Николас. — Я не такой бесчувственный. Мне понятно, что пока я для него — чужой человек. Надеюсь, это ненадолго…

— Вы обязательно найдете общий язык. Через восемь лет Уильям станет совершеннолетним, и мне бы хотелось, чтобы он сам принял решение, где ему жить и чем заниматься. Понимаешь?

— Понимаю, — серьезно откликнулся он.

— Вот и прекрасно, значит, договорились. А остальное давай обсудим как-нибудь потом…

— Позволь мне прояснить одну вещь: ты согласна, чтобы Вилли приезжал ко мне на каникулы?

— Безусловно, — улыбнулась Меган. — Две недели летом он будет проводить с тобой, а я в это время буду жить у Фелисити, чтобы потом вместе с ним улететь обратно.

— Знаешь, — раздраженно заметил Николас, — у меня есть друзья, которые развелись, и их ребенок теперь общается с каждым из родителей в строго определенное время. Бедная девочка, которую перекидывают из дома в дом, как шарик в пинг-понге, чувствует себя одинокой… Так вот, я не хочу, чтобы и у нас так было!

— А ты не боишься, что Уильям помешает твоей личной жизни? Ты же все-таки граф Шрафтонский! Титул обязывает…

— Единственное, чего я боюсь, — довольно резко перебил он, — так это, что не смогу подружиться с сыном, встречаясь с ним только летом и всего лишь на две недели! Кроме того, — продолжал он уже спокойнее, — ты должна подумать и о себе тоже. Пока мальчик будет гостить у меня, ты сможешь заняться своей личной жизнью…

Меган постаралась сохранить спокойствие.

— Не беспокойся за меня, Ник, я уже привыкла к подобному ритму жизни… Пойду-ка я поищу Уильяма. Увидимся позже.

И она решительно направилась к двери.

Николас молча наблюдал за ней, но едва она переступила порог, он заговорил снова:

— А что ты почувствовала, узнав, что ждешь ребенка?

— Что? — удивленно переспросила она, оборачиваясь.

У Николаса был несколько растерянный вид.

— Прости, я не должен был спрашивать…

— Ничего страшного, — улыбнулась Меган, делая несколько шагов ему навстречу.

Ей нравилось, когда кто-нибудь спрашивал ее об этом. Когда она вспоминала свои ощущения во время беременности, у нее на душе становилось удивительно легко и спокойно.

— Если отвлечься от тревоги, терзавшей меня время от времени, я была безумно счастлива оттого, что ношу под сердцем нашего ребенка, Ник.

Очевидно, именно это он и ожидал услышать, потому что вдруг широко улыбнулся и, подойдя к Меган несколько ближе, чем следовало, спросил:

— А Уильям… он часто напоминал о себе?

— Даже больше, чем нужно, — кивнула она, смущенно пряча глаза. — Вилли уже тогда был очень энергичным ребенком.

— Да? — хитро сощурился он.

Меган мечтательно прикрыла глаза, вспоминая:

— Никогда не забуду тот день, когда он впервые зашевелился у меня в животе. Это случилось двадцать восьмого апреля. Мы с мамой отправились за покупками, а потом зашли перекусить в очень уютное кафе. Она, как всегда, заказала для меня острый «буритто», а себе взяла чашечку кофе и булочку. Доедая «буритто», я вдруг почувствовала довольно сильный толчок в животе. Сначала я подумала, что это бунтует мой желудок, но скоро толчок повторился, и я поняла, что это Уильям дает о себе знать. Это ощущение невозможно передать словами! Я помню охватившую меня безудержную радость, как будто это было вчера…

Николас осторожно взял ее за руку и с живейшим интересом заглянул в глаза:

— А как он родился?

— В два часа ночи, так и не дав мне выспаться, — рассмеялась Меган, до глубины души тронутая тем, что Николас искренне интересуется всем, что связано с Уильямом. — Когда мне пришло время рожать, моего лечащего врача не оказалось на месте, он уехал за город играть в гольф, — продолжала Меган.

— Надеюсь, это не вызвало никаких осложнений?

— Абсолютно никаких, — уверенно кивнула она. — Когда схватки стали очень частыми, дежурный доктор объяснил мне, что нужно делать, и Вилли выскочил на свет божий уже через пятнадцать минут … так ему хотелось увидеть свою маму!

Они помолчали, каждый думал о своем.

— А с тобой… кто-нибудь был рядом? — спросил он наконец.

— Мама.

— Это хорошо, что тебя было кому поддержать… И как он выглядел, когда ты его увидела в первый раз?

— Мне его дали не сразу… — Меган замолчала и задумалась: стоит ли ей рассказывать Николасу о визите Алмы Клэнси? После недолгих размышлений решила, что не стоит. — Когда я впервые увидела Вилли, мне показалось, что он очень похож на Дядюшку Флипа…

— На Дядюшку Флипа? — искренне удивился он. — А кто это?

Меган расхохоталась и, вытирая выступившие на глазах слезы, объяснила:

— Дядюшка Флип — это такой забавный мультипликационный персонаж. Лягушонок, который постоянно попадал в самые невероятные истории. Удивлена, что ты его не помнишь, — когда-то он был настоящим кумиром для детворы, в том числе и для нас с тобой.

— Ах, этот Дядюшка Флип… — улыбнулся Николас. — Значит, мой сын был похож на лягушонка? Что ж, придется смириться с этим…

— Вилли был само очарование! — воскликнула Меган, радуясь, что может поделиться своими чувствами еще с кем-то. — У многих новорожденных кожица сморщенная и красная, а наш крошка был настоящим красавцем с самого рождения!

Николас загрустил:

— Хотел бы я быть там и видеть все это…

— Тут уж ничего не поделаешь, Ник, — мягко заметила она, — время вспять не повернешь. Давай радоваться тому, что есть сейчас, и все будет хорошо… — Она положила руку ему на плечо и улыбнулась. — Я понимаю, Ник как тебе сейчас тяжело…

Николас нежно коснулся губами тыльной стороны ее ладони. Впервые за прошедший месяц Меган увидела перед собой прежнего Николаса — человека, которого преданно любила все эти десять лет!

— И надеюсь, — продолжала она, — ты позволишь мне исправить ошибку, которую я совершила…