Ключик к мечте - Неволина Екатерина Александровна - Страница 8

Чтобы немного отвлечься, лучше подумать о другом. Вот, например, сегодня я заметила странную вещь: между Володей и Наташей словно черная кошка пробежала. Они никогда особо не дружили — так, общались, как и все мы, в одной компании. Володя — лучший друг Макса, Наташка — моя подруга. Неужели мои отношения с Максом повлияли и на Володю с Наташкой? Смешно и несправедливо. Володя сегодня прошел мимо нее, даже не поздоровавшись, а когда она сказала ему: «Привет», взглянул с таким презрением, что бедная Наташка умолкла. А со мной поздоровался — вот ведь странно…

После занятий вся компания отправилась в «Ойкумену». Все, кроме меня и Макса. Мы с ним поехали домой. То есть, конечно, не вместе. Я к себе, он к себе.

Настроение на нуле. По пути я, пытаясь исправить это, зашла в Тверской пассаж. Обычно шопинг-терапия действует безотказно. Но, видимо, только не в критических случаях. Сегодня я не смогла смотреть на цветные тряпки без отвращения. Они показались мне ненужными и гадкими — до тошноты, до слабости в коленках. К тому же вокруг сновали люди: дурно пахнущие тетки, нелепые девицы в безвкусных одеждах, у них лица плохих манекенов — застывшие и равнодушные, и при этом грубые, кое-как накрашенные, с большими порами или россыпью прыщей.

Я вернулась домой, полезла в шкаф и вдруг обнаружила, что моя кружевная юбка испорчена: кто-то, и я даже подозреваю, кто именно, разрезал ее и грубо, на живую нитку, вшил клинья из бархата и винила. В этот момент мне была абсолютно безразлична судьба этой юбки, но она почему-то вдруг стала катализатором, последней каплей в чаше постигших меня неприятностей.

Кажется, у меня случилась истерика. Я плакала, кричала на Эльвиру.

Прибежала мама, и рыдающая Эльвира бросилась ей на шею:

— Мамочка! Мила сошла с ума! Слышала бы только, что она мне наговорила! А я только хотела стать красивой! У нее же целый шкаф вещей, а у меня ничего! Я так хотела быть такой же, как она!

И мама, конечно, не устояла перед потоком слез.

— Эмилия! — строго сказала она. — Вспомни, что Эльвира — твоя сестра! Как я воспитала тебя, если ты жалеешь для родной сестры юбку! Ты же первая возмущалась, что Эля ходит в драных джинсах, но, как дошло до дела, пожалела тряпку! Не знала, что ты такая жадная и эгоистичная!

Эльвира рыдала, прижавшись к маме, а я стояла чурбаном и чувствовала, что мне сестру ни капельки не жалко. Почему только она имеет право на жалость? Почему я, как старшая, лишена этого права?

— Не волнуйся, куплю тебе новую юбку, — бросила мама в заключение, уводя сестру на кухню и обещая, что с удовольствием пойдет с ней за покупками.

Слезы высохли у меня на щеках. Остались только легкая стянутость кожи, усталость и резь в глазах, словно они видели слишком много. Плакать больше не хотелось, а на душе стало так противно и мутно. Я села на кровать и просидела, глядя в одну точку, наверное, целый час.

Говорят, неприятности не ходят в одиночку. Должно быть, пришло время платить за то, что раньше доставалось легко. Может, это и правильно. Только очень непросто.

Глава 5

Наука рокировки

Я у жизни падчерица, она — родная дочь. Ей везет во всем: отличница, умница, красавица — тряпки, мальчики, восхищенно кивающие взрослые: «До чего одаренный ребенок!» Я — аутсайдер, бесконечно проигрывающий на фоне успешной сестры. А ведь нас сравнивают, постоянно сравнивают. Родители: «Элечка, а почему бы тебе не одеваться, как Эмилия?», «Ты почему не помыла руки? Посмотри, Милочка давным-давно помыла!» Учителя: «У меня в классе училась Мила Зимина. Очень способный ребенок. Даже и не скажешь, что вы — сестры».

И что оставалось мне? Только глотать все это! Плеваться и глотать. Но теперь все, хватит, пришло время поменяться местами. Пусть она теперь походит в неудачницах. Тем более что за кукольной внешностью у нее пустота. Она проста, как интерфейс аськи, скучна и банальна, как школьные прописи. Я — огонь, она — лед. Я буду драться за себя, зубами, если понадобится, она — лить слезы, изображая из себя принцессу-из-башни. Ей нужен рыцарь, мне — нормальный парень. Макс — не рыцарь, я-то это сразу поняла, что бы ни напридумывала себе неженка Милочка. Макс — не рыцарь, и он — не для нее.

Между прочим, с Максом у меня есть все шансы. Добрый, но недалекий Володя выдал, что у Макса до сих пор (ха-ха!) нет девушки. Володя думал, что у того закрутится с Милкой, а ведь не закрутилось же! Обознатушки-перепрятушки!

Лично я считаю, что счастья достоин только тот, кто за него борется. Ключ от счастья в наших руках, и личное дело каждого, как его использовать.

Я напоминала себе бродягу-охотника, выслеживающего добычу где-нибудь в африканской саванне. Только мне приходилось труднее. Я собирала сведения о Максе методично, по мельчайшим крупинкам. Надо же, мне потребовался целый год для того, чтобы начать действовать. Но сейчас, когда я втянулась, меня уже не остановить. Несколько дней подряд я подъезжала к университету, чтобы стать обладательницей бесценных сведений: куда Макс заходил после учебы.

1) За сигаретами — только «Richmond» в стильной темно-вишневой упаковке, с вишневым вкусом, как гласит надпись;

2) в пиццерию с Володей, без девушек. Съели пиццу, выпили по банке пива — и домой, что уже замечательный признак;

3) в книжный, долго стоял перед полками с фэнтези.

Я наблюдала издалека и, глядя через стеклянную витрину магазина или пиццерии, чувствовала, как колотится сердце. Он казался мне идеальным. Почти как манекен в витрине. Помню, когда мне было тринадцать, я впервые влюбилась, и как раз в манекен, даже приходила к нему каждый день поздороваться. Но ведь Макс — живой и настоящий. Надо только чуть-чуть подождать — и я смогу ощутить тепло его рук, услышать голос, называющий мое собственное имя. Я хочу этого! А значит, добьюсь!

Приступаем к следующему пункту реализации нашего плана. Задача не слишком простая, зато интересная: еще сильнее оттолкнуть Макса от Милы. Хотя, судя по несчастному виду сестрицы, с этим она сама справится лучше всех. Что может взбесить нормального парня? Правильный ответ: нюни и раздражительность. Надо бы побольше доставать Милу, особенно налегая на утро перед занятиями. Она у нас барышня впечатлительная — стоит испортить ей настроение с утра, будет кукситься весь день, как затяжной дождик. Хорошо бы, если бы она пуганула Макса бурным проявлением чувств, но этого, похоже, ждать бесполезно. Так что избираем пока тактику мелких точечных ударов и готовим плацдарм для массированного наступления на объект.

— Мам, а когда мы съездим с тобой в магазин? — заныла я, появившись в комнате, где мама, удобно устроившись в кресле, читала новую книгу в мягкой обложке. — Ты же обещала!

— Эльвира, обязательно. Но давай не сейчас. — Она даже не подняла голову от романа — еще бы, очередные дешевые страсти дороже ей, чем собственные дочери.

— Ну ладно, обойдусь, — сказала я, разворачиваясь и демонстрируя абсолютно прямую спину расстроенного, но гордого подростка. — На самом деле, у меня и старых шмоток полно. Могу надеть на свидание джинсы или штаны-милитари…

— Элечка, извини, мой зайчик! Ну конечно, давай собирайся! Лучше и вправду съездить сегодня!

Мама отложила книгу и решительно отправилась в спальню — одеваться. Главное — затронуть ее слабую струнку и дать понять, что, если мы не поедем сегодня же, я могу и передумать. Не останется никакой надежды на мое «исправление». А так, можно сказать, я поступила благородно, предоставив ей возможность изменить мою манеру одеваться, избавившись тем самым от «позора семьи».

Мы поймали машину и доехали до торгового центра, похожего скорее на город в городе. Я всегда думала, что там можно выжить в случае нашествия инопланетян: продукты, всякое необходимое на первые дни — в наличии, даже бомбоубежище есть — в виде подземной парковки.