Кровь нуар - Гамильтон Лорел Кей - Страница 65

— Если нас не будет, ей не уклониться от его силы. Он ее получит и нас прогонит.

— Дай слово, Ульфрик, что не тронешь ее, пока нас не будет.

— У вас нет прав на такую просьбу, — ответил Ричард.

— Нет. Но тут что-то происходит не то. Если ты — зверь вызова вампира, это придает тебе силы, но не такие, какие приобрели ты и Анита. В пакет это не входит. Но явидел, как ты ее зачаровал. Я чувствовал, как она подчинила меня, как дешевую девицу. Отчасти сделала это как тигрица-оборотень, отчасти как вампир. И это очень, очень странно.

Он смотрел в пол, будто хотел прочесть на ковре ответ.

— Мне придется что-то дать в газету, иначе меня съедят, получив счет из отеля. Они только потому и согласились на этот отель, что здесь останавливаются Саммерленды. Их собственный дом сейчас стал музеем истории семьи и основания города.

— Вот такие они шишки? — спросила я.

Он мне улыбнулся:

— Вижу, ты совсем газет не читаешь?

— Почти нет.

Я отодвинулась от Криспина, отдала ему халат, взяв у Алекса из рук.

— Ты правда хочешь, чтобы я ушел?

Судя по голосу, это его задело. По голосу и выражению лица я решила, что ему меньше двадцати пяти. Раньше он мне казался старше.

— Мне нужно немножко свободы, Криспин.

— Сколько тебе лет? — спросил Ричард.

Криспин посмотрел на него, потом на меня, будто спрашивая, должен ли он ответить. Я кивнула, и он ответил. Вот так вот. Такой послушный, что меня это даже начинало беспокоить.

— Двадцать один.

— Ты таки любишь молоденьких, Анита.

— Натэниел того же возраста.

— Я об этом и говорю. Я хотя бы встречаюсь с теми, кто мне по возрасту ближе.

Я посмотрела на него неприязненно:

— Если хочешь ругаться, то лучше и ты уходи.

Непонятное выражение пробежало по его лицу.

Только с третьей попытки он заговорил, и первые две были совсем не похожи на то, что он в конце концов сказал.

— Тебе одной небезопасно.

— Мне как-то не очень безопасно и когда ты присутствуешь.

— Это что значит?

— Это значит, что вампирские метки опять выделывают штучки, и я не знаю почему. Это значит, что я устала. Это значит, что у меня все болит. Это значит, что мне надо найти амулет. Это значит, что мне надо одеться. — Я заметила лежащий на ковре «браунинг» — очевидно, уронила его, когда Ричард зачаровал меня прикосновением и взглядом. Подняла оружие. — Я бросила пистолет, Ричард, и сама не помню этого. Я обо всем забыла, кроме тебя. Любовь не заставляет меня забыть, что я вооружена. А вампирский взгляд вполне на это способен.

— Он пытался тебя обдурить, — вставил Криспин.

— Идите, — сказала я. — Идите к Алексу в номер и вымойтесь.

— Нам потом вернуться? — спросил Криспин.

— Не знаю, позвоните мне сперва.

— Я вернусь к работе, как только надену запасные карие линзы, — сказал Алекс.

— Так и сделай.

— Отчего ты так сердито разговариваешь? — спросил он.

— А ее все сердит, — ответил Ричард прежде, чем я могла вставить слово.

Мне вдруг захотелось остаться одной. Всех их выгнать и ни с кем не иметь дела. Перевести дыхание, а когда вокруг толпа, это вряд ли получится.

— Вы двое — на выход. — Я слегка подтолкнула Алекса к двери. — А ты, — я показала на Ричарда, — держи себя в руках, иначе тоже выйдешь.

— Тебе одной небезопасно, — повторил он.

— Может, и так. А может, пора мне выяснить, безопасно мне одной или нет. Мы месяцами окружали меня оборотнями разных видов, и это не помогало. Может, нужно, чтобы вас было поменьше.

— Не дашь мне солнечные очки, чтобы пройти по коридору? — попросил Алекс.

— Детка, от солнечных очков халат не станет приличнее, — ответил ему Джемиль.

— Зато они глаза скроют.

— Да тебе же нравится быть в образе тигра, — сказал Ричард.

— Я с такими глазами родился — как вот Криспин. Один из признаков, что наша кровь разрежается генетически, это что все меньше и меньше рождается детей с тигриными глазами.

— Глаза отмечают нашу чистокровность, — пояснил Криспин.

— У тебя синие глаза достаточно человеческие, — заметила я.

— Если не знать, на что смотреть. — Он теперь был в халате, хотя и не завязанном, и тело его было обрамлено белой тканью. Она была белее кожи, но не белее волос.

— Уходите, — потребовал Ричард, но, глянув на меня, добавил: — Пожалуйста.

Счастливым этот взгляд трудно было бы назвать.

— Это не твой номер, Ричард.

— Нет, он твой и Джейсона.

Не было слышно злости, которая обычно сопровождает такие комментарии, но все равно довольным голос не был. Вряд ли это можно было бы поставить ему в вину, и это вот прямо сейчас было частью проблемы. Я где-то даже соглашалась с Ричардом. Полагается вырасти, найти своего единственного, выйти за него замуж и жить долго и счастливо, покуда смерть не разлучит вас. Когда-то я в это верила до мозга костей. А теперь знала, что этого со мной не будет. Не о свадьбе я горевала — пышные свадьбы мне всегда казались дорогостоящим геморроем, но сама концепция, что кто-то один будет для тебя всем, заменит всех… вот это действительно потеря.

— Ты правда хочешь, чтобы мы ушли? — спросил Криспин, и была в его голосе печальная нотка, которую почти все мы перерастаем к двадцати одному году.

Я улыбнулась, потому что в ответ на такое надо либо улыбаться, либо давать в глаз.

— Иди с Алексом. Вымойся, раздобудь себе одеж ду. Потом позвони сюда в номер, и выясним мое настроение.

Опять он изменился в лице, и снова это была мимика подростка. У меня возникла неприятная мысль.

— Ты уверен, что тебе уже есть двадцать один?

— Я бы никогда тебе не соврал, Анита. Раз ты действительно моя королева, то я тебе врать неспособен.

Алекс взял Криспина под руку и повлек к двери.

— Надо идти.

Джемиль протянул солнечные очки. Алекс удивился, потом их взял.

— Спасибо.

— Они недешево стоят. Я бы хотел их обратно в целом виде.

Алекс глянул на очки сбоку:

— «Дольче и Габбана» — тебе они в несколько сотен должны были обойтись. Я с ними буду обращаться как с предметом роскоши — каковым они являются. Спасибо еще раз.

— У нас в стае есть ребята, которые уже не могут полностью вернуться в человеческий образ. Тот еще геморрой.

— Джемиль, не время для болтовни, — бросил ему Ричард.

Алекс слегка ему поклонился:

— Доброй ночи, Ульфрик. Я искренне сожалею, если доставил тебе огорчение.

— Анита! — обратился ко мне Криспин. — Пожалуйста, не отсылай меня. Пожалуйста, позволь мне остаться при тебе. Прошу тебя.

Блин, знакомый тон. Этого не хватало.

— Ты его подчинила полностью, как Реквиема, — сказал Ричард.

Я посмотрела на него, ожидая увидеть злое лицо, но увидела лишь что-то близкое к состраданию. Может быть, покорность.

— Не тема для общего разговора, — заметила я.

Алекс остановился почти в дверях. Более высокий Криспин оглядывался на меня как ребенок, которого слишком рано уводят с праздника. Господи, не надо, чтобы и он тоже.

— Это может быть не вампирская сила. Ее зов был зовом властной тигрицы, королевы. Молодые самцы, еще не спаривавшиеся, этому зову подвержены сильнее. Они все становятся ею одержимы до тех пор, пока она из них не выберет. После этого вроде бы феромоны, гормоны или что там еще спадают до нормы, и те, кто не выбраны, освобождаются от ее влияния.

— Никогда о таком не слышала.

— Те тигры, которых я встречал, были жертвами нападения, и у них не так, — сказал Ричард.

Джемиль и Шанг-Да согласились.

— Но это не рожденные тиграми. На самом деле многие королевы убили бы тигра, который намеренно обратит человека вопреки его воле. Быть приглашенным в клан, если ты в нем не рожден, — это считается огромным даром.

— Спасибо, польщена, но не надо.

— Если ты и правда случайно издала зов такой силы, Анита, то это повторится еще раз. Это не всегда делается сознательно. Происходит само, когда ты вступаешь в силу. Иногда в период полового созревания, но чаще всего — в двадцать и позже. У тебя как раз подходящий возраст.