Мотылек атакующий - Островская Екатерина - Страница 31

Второй раунд начался тем же, чем закончился первый, – атаками Мясорубки. Аня по-прежнему отступала, касалась спиной канатов и уходила в сторону. Надя злилась, видя, что противница избегает боя. Она даже рукой помахала, призывая зрителей поддержать ее. Публика начала свистеть, Мясорубка ринулась в атаку и – провалилась. Пропустила лоу-кик по приводящей мышце бедра, оступилась и тут же получила второй в то же место. Со стоном Надя опустилась на настил и сразу повалилась набок. Поняв, что судья не собирается останавливать бой, начала колотить по дерматину ладонью.

Кущенко в ложе поднялся на ноги и начал аплодировать. Двое его приятелей казались расстроенными, а прокурор Порываев, скучая, рассматривал публику за столиками.

На ринг Маша вышла уже после полуночи. А поскольку ее схватку с Верой Кувалдой определили как главный бой вечера, то представление соперниц затянулось. Сначала представили Кувалду, назвали ее рост и вес. Вера с полным безразличием отнеслась к тому, что ее рост метр восемьдесят, а вес восемьдесят четыре килограмма, зато вскинула руки, когда ведущий вечера объявил количество ее побед.

– Тридцать четыре победы на профессиональном ринге, из них двадцать девять досрочно…

Про Машу и вовсе сообщили сплошную неправду. Будто ей всего девятнадцать лет, из которых половину она провела на Окинаве, где изучала кудо у лучших мастеров. В Японии же и начала профессиональную карьеру, а потом перебралась в Париж, где успешно трудилась в известном модельном агентстве. Однако по не зависящим от нее причинам Мотылек вынуждена была вернуться на историческую родину…

Маша слушала эту чушь и смотрела в пол под своими ногами. А зал начал закипать. Все ждали долгого и жестокого боя. Но закончилось все быстро.

Когда начали сходиться, Маша посмотрела на Веру и поняла, что та ее боится. Боится, но наступает, прикрывая плечом подбородок. Тактика ее известна: левой прямой, правой боковой, левый в печень, потом она должна отступить и ударить ногой в живот… От первого удара Маша отступила, нырнула под второй удар, причем могла со встречным ударом, но не стала бить. Просто прошла Вере за спину и стала ждать, когда соперница развернется. Та повернулась и тут же ударила снова. И опять промахнулась. То есть Маша опять ускользнула из-под удара. Вера снова пошла вперед. Маша увидела, что Кувалда, оставаясь в боксерской стойке, уже совсем по-борцовски широко расставляет ноги, и, нырнув под следующий удар, обхватила ее бедро. Поймала Кувалду «на мельницу» и могла просто перевернуть ее на спину, а потом завершить все удушающим приемом, но вместо этого слегка выпрямилась и рухнула на предплечье. Поднялась и пошла в свой угол ринга. Вера после удара головой о настил осталась лежать на спине.

– Честно говоря, не ожидал, – произнес Кущенко, когда Маша вошла в его ложу. – Чтобы вот так легко, как девочку в постельку, уложили нашего лучшего бойца…

Он подвел Машу к столу и усадил в кресло. В ложе теперь находились только Кущенко и прокурор. Стол был застелен чистой скатертью, и на нем стояло ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки шампанского. На плетеном блюде лежали фрукты.

– Как девочку! – повторил Кущенко и посмотрел на прокурора. – Ведь так, Альберт Степанович?

Порываев скользнул по Маше равнодушным взором и отвернулся. Кущенко достал из ведерка бутылку и начал сдирать фольгу.

– Мне Алик все уши прожужжал: «Такая девочка! Такая девочка!» А я, признаться, не поверил.

Бутылка открылась с хлопком. Кущенко начал наполнять бокалы и посмотрел на Машу.

– Шампанское будешь?

Та покачала головой.

Порываев, внимательно следивший за всеми действиями Кущенко, произнес недовольно:

– Мы еще с вами не закончили.

– Давай завтра.

– Договорились на сегодня. И потом, где мне завтра получать, если я с утра в Москву поеду? С собой, что ли, тащить или посоветуете в камере хранения оставить? Нет уж, дорогой Алексей Филиппович, сегодня – значит, сегодня.

Кущенко вскинул руку и посмотрел на часы.

– Ну, тогда жди, когда Артем подъедет.

– Ваш сын уже второй час как должен быть здесь.

Кущенко подвинул ему бокал, а второй взял сам.

– Потерпи немного. Такие бабки и подождать можно. А пока давай-ка за нашего Мотылька выпьем…

Кущенко залпом осушил свой бокал, Порываев лишь пригубил.

– Ты даже не представляешь, какой она мне подарок сегодня сделала, – сказал Кущенко, возвращая бокал на стол. – Не в том смысле, что завалила дуру Кувалду, а в том, что дала мне надежду.

Хозяин «Колизея» посмотрел на Машу.

– Поняла?

– Вообще-то мне домой надо, – напомнила та, – скоро два часа ночи.

– Не переживай, тебя довезут, куда скажешь. В две секунды в любой конец города доставят. А пока слушай меня. Есть хорошая идея: провести встречу с одной кореянкой… как же ее… Впрочем, не важно. Короче говоря, она за бугром всех мочит по страшной силе. Девочка, я тебе скажу, не слабая. В семнадцать лет призеркой Олимпиады стала. Потом ей, видимо, подсказали, что в любительском спорте большой капусты не срубишь, и она пошла в бои без правил. И вот уже лет десять никому не проигрывает. Ставки на нее – всегда огромные. Хотя, с другой стороны, надежные. Свое, во всяком случае, вернешь. Я давно хотел ее пригласить, только кого против нее выставлять? Кувалду, Мясорубку? Но они и против тебя даже минуты устоять не смогли. А там все по-взрослому – если мы выставим лохушку какую, никто к нам больше не поедет. Мужики у нас крепкие имеются, а бабы пока слабоваты…. Может, все же бокал шампанского?

– Я не пью спиртное, – снова покачала головой Маша.

Еще когда вошла в ложу, она заметила, что Кущенко в изрядном подпитии, и теперь просто наблюдала, как он будет держать следующую дозу. Но Кущенко не менялся, голос его был ровен, язык не заплетался, и голова соображала.

– Сейчас надо только немного вложиться в твою рекламную раскрутку. Провести пару боев с какими-нибудь заезжими знаменитостями, которые когда-то что-то могли, и их еще помнят, но на самом деле…

Кущенко посмотрел на прокурора.

– Ну что ты ерзаешь, Альберт Степанович? – поморщился хозяин «Колизея». – Потерпи пять минут, и все тебе будет. Сейчас с девушкой договорю, как раз Артем приедет, и вас вдвоем доставят куда надо.

– Мне надо быть дома, и одному, – еле сдерживаясь, напомнил Порываев.

– Ах да, я совсем забыл, ты же у нас по другому делу проходишь, – ухмыльнулся Алексей Филиппович.

И снова повернулся к Маше.

– Ты вообще как, против кореянки сможешь?

– Надо посмотреть.

– Без проблем. У Алика есть видео ее выступлений. Возьми. А лучше давай вместе посмотрим… Ты отоспись как следует и завтра к обеду подъезжай. Сядем и на большом экране…

Маша кивнула, соглашаясь, и услышала быстрые шаги в коридоре. Она сидела спиной к двери, но, когда вошел Артем, сразу поняла, что это именно он, увидев, как Кущенко поднялся со своего кресла и шагнул навстречу.

– Наконец-то! – расплылся в улыбке Алексей Филиппович. – А то уважаемый господин прокурор уже весь извелся. Привез?

Маша обернулась и увидела рядом с собой убийцу своего Славика. Артем посмотрел на нее и, судя по взгляду, был поражен.

– Привез? – повторил Кущенко-старший.

Его сын кивнул и начал доставать из кармана деньги. Положил на стол четыре пачки, перетянутые банковской лентой.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес Алексей Филиппович, – двести штук евриков.

Порываев с перекошенным лицом произнес негромко:

– Зачем при посторонних-то?

– А кто здесь посторонний? – возмутился Кущенко-старший. – Эта девушка? Она теперь самый близкий человек для меня.

Маша взглянула на Артема и увидела, как вытянулось его лицо. Алексей Филиппович, вероятно, тоже заметил, а потому добавил:

– После сына, разумеется.

Порываев взял пачки и сорвал с них банковские ленты.

– Пересчитывать будешь? – удивился Кущенко-старший.