Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Европейские поэты Возрождения

Данте Алигьери

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Европейские поэты Возрождения - Данте Алигьери - Страница 43

Изменить размер шрифта:

КРЕСТЬЯНИН И СМЕРТЬ

Крестьянин бедный полон дум:

Ему понадобился кум.

Он было в путь, но к воротам

Подходит вдруг всевышний сам

И вопрошает: «Ты куда?»

«Да кум мне нужен, вот беда!»

«Возьми меня», — господь в ответ,

Но мужичонка молвит: «Нет!

Ты делишь блага кое-как:

Один — богач, другой — бедняк!»

Идет навстречу Смерть: «А я

Не подойду ли в кумовья?

Коли меня захочешь взять,

То научу я врачевать,

И вскорости ты — богатей!»

«Коль так, нет кума мне милей!»

Вот и дитя окрещено.

Смерть куманьку твердит одно:

«Придешь к больному — так гляди,

За мною только и следи!

Коль в головах я у больного,

То ждать ему конца худого,

Но коли я в ногах стою,

Поборет он болезнь свою».

Раз заболел мужик богатый.

Пришел наш лекарь, кисловато

Взглянул, ответил на поклон,

А сам на кума — где же он?

Глядит — а он в ногах стоит.

Больному лекарь говорит:

«Дай мне двенадцать золотых,

И ты здоров». — «Не жаль мне их!»

Мужик поправился, и вот

О лекаре молва идет,

А тот знай лечит — всякий раз

Лишь с кума не спуская глаз:

Кум в головах — больной не встанет,

В ногах — опять здоровым станет!

Разбогател наш врач: за ним

Лишь посылают за одним.

Чрез десять лет — увы и ах! —

Смерть уж у кума в головах

Стоит и речь к нему ведет.

«Теперь настал и твой черед!»

Но лекарь просит погодить:

«Дай мне молитву сотворить!

Вот «Отче наш» прочту, — тогда

Уйду с тобою навсегда!»

Согласна Смерть: «Пусть будет так!»

Молиться принялся бедняк.

Но только первые слова

Он произнес едва-едва…

И этак молится… шесть лет:

Конца молитве нет как нет.

Смерть выбивается из сил:

«Ну, как? Молитву сотворил?..»

Смекнув, что тут обойдена,

Прибегла к хитрости она:

Прикинулась больной тотчас

И у порога улеглась,

Кричит: «Ах, лекарь! Я в огне!

Лишь «Отче наш» поможет мне!»

Прочел тут врач все до конца —

А Смерть скрутила молодца

И молвила: «Попался, брат!..»

Недаром люди говорят:

От смерти не уйти. Придет

И Ганса Сакса заберет.

О ВИТТЕНБЕРГСКОМ СОЛОВЬЕ, ЧЬЯ ПЕСНЬ СЛЫШНА ТЕПЕРЬ ВЕЗДЕ

Проснитесь! Утро настает!

Я слышу: соловей поет

Среди листвы в лесу зеленом;

Несется трель по горным склонам,

Звенит в долинах, ночь гоня,

И возвещает царство дня.

Заря восходит золотая,

И солнце, тучи разгоняя,

На землю шлет свои лучи.

Луна, сиявшая в ночи,

Теперь бледнеет и тускнеет

И власти больше не имеет

Над стадом жалобным овец,

Которых страшный ждал конец.

* * *

Страдает от попов народ,

Не перечесть его невзгод:

Зимой и летом гнет он спину,

Чтоб отдавать им десятину.

Коль не заплатишь — проклянут,

Изгонят, свечи вслед швырнут,

Другим чтоб было не повадно;

Трудиться разве не досадно

Крестьянину по целым дням,

Чтобы поповским холуям

Сидеть в трактирах было можно,

Кутить и пьянствовать безбожно?

Есть у попов про всех товар —

Лишь покупай и млад и стар!

Известно — каждый поп и инок

Дом божий превращает в рынок:

Дают реликвии доход,

А главное — в церквах идет

Продажа индульгенций бойко.

Вот что и есть овечья дойка!

Толпа церковников жадна:

Привыкнув грабить издавна,

Живя бессовестным обманом,

Церковник ловко лжет мирянам:

За мощи выдав зуб быка,

Он им притронется слегка

К болящему — и дань сбирает.

Мирян церковник уверяет,

Что в братства надо им вступать

И чинш исправно отдавать.

Поистине — в алчбе неистов

Любой из братии папистов;

Они из края в край пешком

Бредут — всегда с большим мешком,

В котором индульгенций ворох,

С крестом, с хоругвями, и хор их

Звучит везде: «Спасенье тут!

Чистилища же избегут

И те на небо будут взяты,

Кто по природе тороваты.

Монета звякнет — ты спасен!»

Тот, кто нанес другим урон

И приобрел добро нечестно,

Благодаря им, как известно,

Выходит из воды сухим.

Всех обирает папский Рим

С настойчивостью и упорством.

Вот что зову я шкуродерством!

Епископов я до поры

Не поминал, а их дворы

С нотариусами, с писцами,

Глумящимися над истцами,

Что правосудья ищут там,

Отнюдь не безразличны нам.

Ведь здесь супругов разлучают,

Насильно браки заключают,

На бедняков наводят страх,

Честят, разносят в пух и прах!

Ах, еретик! Ах, еретичка!

В день постный смели съесть яичко!

Немедленно их отлучить!

Не жди того, чтоб облегчить

Здесь согласились наказанье:

Напрасно издавать стенанья,

О снисхождении моля.

Охотой потравлять поля

И прочие творить бесчинства,

Всемерно поощряя свинства

Своих наемников-солдат,

Что грабят всех людей подряд,

И вкупе с челядью разбойной

Вести бесчисленные войны,

Потоки крови проливать,

Людей нещадно убивать,

Сжигать их мирные жилища

И оставлять лишь пепелища

Там, где недавно жизнь цвела —

Вот вам епископов дела!

Не значит ли то — жрать овечек?

Ягненок у волков ответчик

За ненасытный голод их;

Но часто и волков самих

Мы под овечьим зрим обличьем;

Овец так поудобней стричь им.

Но жадность волка выдает,

И всяк его опознает.