Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Европейские поэты Возрождения

Данте Алигьери

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Европейские поэты Возрождения - Данте Алигьери - Страница 37

Изменить размер шрифта:

МАРИН ДРЖИЧ

* * *

Пусть блещут мгновенья улыбкой твоею!

Мои песнопенья бессильны пред нею:

едва ли сумею воспеть я, как надор,

атласную шею, твой стан, о отрада,

роскошность наряда, как луч, золотого,

распахнутость взгляда, пленительность слова —

ах, сердце, мне снова ты жжешь, о царица,

оно ль не готово тебе покориться?

Пускай же темница надежды напрасной

в мечтах озарится звездой твоей ясной —

алтарной, прекрасной, которой не стою;

ревнивой душою исплачусь, любя,

а душу открою, чтоб славить тебя.

ИСПЕЙ ЭТУ РАДОСТЬ

Увы, наша младость с годами увянет,

И с нею и радость в минувшее канет.

И сад твой цветущий, и май твой бесслезный,

И душу мне жгущий твой взор двоезвездный,

И лик — лик богини, как сорванный цвет,

Уж гибнут и ныне… И вот мой совет:

Весны нашей чудо прекрасно, но кратко, —

Так пей же, покуда оно еще сладко,

Вдохни это счастье, испей эту радость,

Любовью и страстью возвысь свою младость!

Как дождик весенний, пройдут эти дни —

Лишь боль сожалений оставят они.

НИКОЛА ДИМИТРОВИЧ

НИКОЛЕ НАЛЕ

Строка, ты крылата, лети же к Николе,

Сожрал с ним когда-то немало я соли,

Лети же с приветом над славной Рагузой,

Любезной поэтам, взлелеянной музой.

Порой мы в такие уносимся дали,

Которых иные во сне не видали.

В далеких державах скитаюсь я ныне.

Дворцов величавых полно на чужбине.

Мне столько изведать пришлось в этих странах —

Всего не поведать и в книгах пространных.

Сегодня в стране я неведомой, новой,

Здесь рожи чернее икры осетровой;

Здесь силу и старый подчас сохраняет,

Посмотришь — кантары шутя поднимает;

Здесь молодец ражий за трапезу сядет —

С подобной поклажей и лошадь не сладит;

Когда не хватает для выпивки денег,

Свой скарб пропивает мгновенно мошенник;

За выпивкой пищи глотает он горы —

Обжора почище любого обжоры.

В тех землях святыми считают безумных,

Толпятся за ними на торжищах шумных,

Они здесь персоны всех выше на свете,

Здесь бьют им поклоны и старцы и дети.

Диковин немало в земле этой странной:

Врата из металла, а ключ — деревянный,

Здесь люди норою к учтивости глухи:

Облают свиньею и отпрыском шлюхи.

Тебя лиходеи побьют между делом,

Беги поскорее — останешься целым.

Без чести, без сердца живут образины,

Любой иноверца предаст за майдины.

Тебя супостаты обманут открыто,

Здесь деньги лишь святы, а совесть забыта.

Налешкович славный, все это не диво:

Ведь силою главной здесь стала нажива.

Здесь можно порою нажиться не худо,

С набитой мошною уехать отсюда.

Венеция стала сильна и богата —

Не здесь ли стяжала Венеция злато?

Она посещает давно эти страны

И вдаль посылает галер караваны,

И грузит их, Нико, она не холстами —

Торгует гвоздикой, корицей, шелками.

Мы, друг мой, робеем в торговле недаром —

Совсем не владеем купеческим даром:

Тростник поставляем и лен басурманам,

Барыш уступаем купцам чужестранным.

Когда бы мы были немного лукавей,

Мы их бы затмили в богатстве и славе,

И мы б торговали тогда не впустую…

А впрочем, мой Нале, о чем я толкую!

Тебя бы о жизни хотел расспросить я:

Какие в отчизне случились событья?

Слыхал я: от мору страна пострадала,

Погибло в ту пору сограждан немало.

Пускай наградит их наш бог-вседержитель

И примет забытых в господню обитель!

А коли с чумою ты справился черной,

С болезнью любою ты сладишь бесспорно.

Ты силой отмечен и ладно сколочен,

Как тис долговечен, и кряжист, и прочен.

Ведь четверть ягненка съедал ты, бывало,

В придачу цыпленка, жаркого немало,

С друзьями гуляя под сенью Парнаса,

Вином запивая горячее мясо.

Обижен судьбою, я горько заплачу,

Коль дружбу с тобою навеки утрачу.

Кто рифмой не хуже владеет, чем Матко,

И пишет к тому же так нежно и сладко?

Тревожусь о Матке: он в Стон перебрался —

В краю лихорадки живым бы остался!

Но тягостней муки, когда умираем,

Скорбя от разлуки с отеческим краем,

Плывешь на чужбину — и солнце не светит;

А Матко кончину с улыбкою встретит,

Он мир ие покинет, останется здесь он,

Поскольку не сгинет краса его песен;

Поет для влюбленных он песни поныне,

Как пел Арион их, плывя на дельфине.

Хоть дома бывают болезни жестоки,

От них умирают и здесь, на востоке.

Мне страны такие еще не встречались,

Где жизни людские два раза кончались;

Два раза кончаться захочет ли каждый —

Со светом прощаться приятно ли дважды?

Нас гибель — о, боже! — одна ожидает,

Кто раньше, кто позже сей мир покидает.

О Нико мой милый, ты знаешь прекрасно:

Избегнуть могилы живое не властно.

Я жив, и при этом здоров я покуда;

Здесь гибельно летом, а нынче нехудо:

Зимой расцветают поля и долины,

Плоды созревают, бобы и маслины,

Пройди по базарам: капусты, салату

Дадут, коль не даром, — за малую плату.

Ни глада, ни стужи здесь нет и в помине,

А в поле к тому же привольно скотине,

Баранина всюду жирна неизменно,

И льется в сосуды молочная пена, —

В три гроша монету достань наудачу —

Получишь наседку и яйца в придачу,

И мелочи тоже на рынке достаток:

Динар — не дороже — голубок десяток.

Здесь сыра головки, там бочки сметаны,

На пыльной циновке огромные жбаны,

Здесь столько съестного всегда продается,

Лишь сала свиного купить не придется,

Огромнейшей рыбы цена — полдинара,

Вовек не уйти бы с такого базара!

Хлебов здесь пятнадцать за грош покупаем,

Два наших сравнятся с таким караваем.

Здесь сладостна даже вода из колодца —

В Рагузе не слаже вино продастся.

Всего не изложишь. Рассказ покороче

И то ты не сможешь дослушать до ночи.

Не край здесь, а чудо, с ним рай не сравнится;

Кто станет отсюда в могилу стремиться?

Я точку на этом поставлю, пожалуй,

Не медли с ответом, бродягу побалуй,

Матьело я тоже поклон посылаю.

(Он жив ли, о боже!) На этом кончаю.

Сей Александров град основан Македонцем,

Здесь, Нале, твой собрат живет под жарким солнцем,

Здесь в тысячу пятьсот пятьдесят третий год

С тех пор, когда господь явил Христа приход,

В день теплый января на солнечном востоке,

С тобою говоря, писал я эти строки.