Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Новая жизнь. Божественная комедия - Данте Алигьери - Страница 34


34
Изменить размер шрифта:
ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ
1Уже вблизи я слышал гул тяжелый
Воды, спадавшей в следующий круг,
Как если бы гудели в ульях пчелы, —
4Когда три тени отделились вдруг,
Метнувшись к нам, от шедшей вдоль потока
Толпы, гонимой ливнем жгучих мук. [312]
7Спеша, они взывали издалека:
«Постой! Мы по одежде признаем,
Что ты пришел из города порока!»
10О, сколько язв, изглоданных огнем,
Являл очам их облик несчастливый!
Мне больно даже вспоминать о нем.
13Мой вождь сказал, услышав их призывы
И обратясь ко мне: «Повремени.
Нам нужно показать, что мы учтивы.
16Я бы сказал, когда бы не огни,
Разящие, как стрелы, в этом зное,
Что должен ты спешить, а не они».
19Чуть мы остановились, те былое
Возобновили пенье; [313]к нам домчась,
Они кольцом забегали [314]все трое.
22Как голые атлеты, умастясь,
Друг против друга кружат по арене,
Чтобы потом схватиться, изловчась,
25Так возле нас кружили эти тени,
Лицом ко мне, вращая шею вспять,
Когда вперед стремились их колени.
28«Увидев эту взрыхленную гладь, —
Воззвал один, — и облик наш кровавый,
Ты нас, просящих, должен презирать;
31Но преклонись, во имя нашей славы,
Сказать нам, кто ты, адскою тропой
Идущий мимо нас, живой и здравый!
34Вот этот, чьи следы я мну стопой, —
Хоть голый он и струпьями изрытый,
Был выше, чем ты думаешь, судьбой.
37Он внуком был Гвальдрады [315]именитой
И звался Гвидо Гверра, в мире том
Мечом и разуменьем знаменитый.
40Тот, пыль толкущий за моим плечом, —
Теггьяйо Альдобранди, чьи заслуги
Великим должно поминать добром.
43И я, страдалец этой жгучей вьюги,
Я, Рустикуччи, распят здесь, виня
В моих злосчастьях нрав моей супруги». [316]
46Будь у меня защита от огня,
Я бросился бы к ним с тропы прибрежной,
И мой мудрец одобрил бы меня;
49Но, устрашенный болью неизбежной,
Я побоялся кинуться к теням
И к сердцу их прижать с приязнью нежной.
52Потом я начал: «Не презренье к вам,
А скорбь о вашем горестном уделе
Вошла мне в душу, чтоб остаться там,
55Когда мой вождь, завидев вас отселе,
Сказал слова, явившие сполна,
Что вы такие, как и есть на деле.
58Отчизна с вами у меня одна;
И я любил и почитал измлада
Ваш громкий труд и ваши имена.
61Отвергнув желчь, взыскую яблок сада,
Обещанного мне вождем моим;
Но прежде к средоточью [317]пасть мне надо».
64«Да будешь долго ты руководим, —
Ответил он, — душою в теле здравом;
Да светит слава по следам твоим!
67Скажи: любовь к добру и к честным нравам
Еще живет ли в городе у нас,
Иль разбрелась давно по всем заставам?
70Гульельмо Борсиере, здесь как раз
Теперь казнимый, — вон он там, в пустыне, —
Принес с собой нерадостный рассказ». [318]
73«Ты предалась беспутству и гордыне,
Пришельцев и наживу обласкав,
Флоренция, тоскующая ныне!»
76Так я вскричал, лицо мое подняв;
Они переглянулись, вняв ответу,
Подобно тем, кто слышит, что был прав.
79«Когда все просьбы так легко, как эту,
Ты утоляешь, — отклик их гласил, —
Счастливец ты, дарящий правду свету!
82Да узришь снова красоту светил,
Простясь с неозаренными местами!
Тогда, с отрадой вспомянув: «Я был»,
85Скажи другим, что ты видался с нами!»
И тут они помчались вдоль пути,
И ноги их казались мне крылами.
88Нельзя «аминь» быстрей произнести,
Чем их сокрыли дали кругозора;
И мой учитель порешил идти.
91Я двинулся вослед за ним; и скоро
Послышался так близко грохот вод,
Что заглушил бы звуки разговора.
94Как та река, которая свой ход
От Монте-Везо в сторону рассвета
По Апеннинам первая ведет,
97Зовясь в своем верховье Аквакета,
Чтоб устремиться к низменной стране
И у Форли утратить имя это,
100И громыхает вниз по крутизне,
К Сан-Бенедетто Горному спадая, [319]
Где тысяча вместилась бы вполне, [320]—
103Так, рушась вглубь с обрывистого края,
Мы слышали, багровый вал гремит,
Мгновенной болью ухо поражая.
106Стан у меня веревкой был обвит;
Я думал ею рысь поймать когда-то,
Которой мех так весело блестит.
109Я снял ее и, повинуясь свято,
Вручил ее поэту моему,
Смотав плотней для лучшего обхвата.
112Он, боком став и так, чтобы ему
Не зацепить за выступы обрыва,
Швырнул ее в зияющую тьму. [321]
115«На странный знак не странное ли диво, —
Сказал я втайне, — явит глубина,
Раз и учитель смотрит так пытливо?»
118Увы, какая сдержанность нужна
Близ тех, кто судит не одни деянья,
Но видит самый разум наш до дна!
121«Сейчас всплывет, — сказал наставник знанья, —
То, что я жду и сам ты смутно ждешь;
Сейчас твой взор достигнет созерцанья».
124Мы истину, похожую на ложь,
Должны хранить сомкнутыми устами,
Иначе срам безвинно наживешь;
127Но здесь молчать я не могу; стихами
Моей Комедии [322]клянусь, о чтец, —
И милость к ней да не прейдет с годами, —
130Я видел — к нам из бездны, как пловец,
Взмывал какой-то образ возраставший,
Чудесный и для дерзостных сердец;
133Так снизу возвращается нырявший,
Который якорь выпростать помог,
В камнях иль в чем-нибудь другом застрявший,
136И правит станом и толчками ног.
вернуться

312

ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ
Круг седьмой — Третий пояс (продолжение) — Насильники над естеством (содомиты)

4-6. Когда три тени отделились вдруг… — Эта новая толпа, судя по трем отделившимся от нее теням, состоит из людей военных и государственных деятелей.

вернуться

313

19-20. Былое возобновили пенье— то есть стоны боли.

вернуться

314

21.  Они кольцом забегали— потому что им воспрещено останавливаться (А., XV, 37–39).

вернуться

315

37.  Гвальдрада— дочь Беллинчоне Берти деи Равиньяни (Р., XV, 112), жена графа Гвидо Старого, родоначальника графов Гвиди (умершего в 1213 г.), которая вошла в предание как образец древнефлорентийской добродетели и чистоты нравов.

вернуться

316

38-45. Гвидо Гверра, граф Гвиди, Теггьяйо Альдобрандидельи Адимари и беседующий с Данте Якопо Рустикуччи— флорентийские гвельфы, прославившие себя в середине XIII в. О судьбе двух последних Данте осведомлялся у Чакко (А., VI, 79–84).

вернуться

317

63.  К средоточью— то есть к центру земли.

вернуться

318

70-72. Гульельмо Борсиере, недавно принесший старым воинам «нерадостный рассказ»об их отечестве, — флорентиец, пользовавшийся большим влиянием во многих знатных домах Италии.

вернуться

319

94-101. Как та река… — река Монтоне. На пространстве от горы Монте-Везо (Монвизо) в Пьемонте, где берет начало По, к востоку ( в сторону рассвета) это — перваяиз рек, стекающих с Апеннинскогохребта, которая ведет «свой ход», то есть впадает не в По, а прямо в Адриатическое море. Возле монастыря и селения Сан-Бенедетто Горногоона образует водопад.

вернуться

320

102.  Где тысяча вместилась бы вполне. — Одно из старых толкований гласит: «Этот богатый монастырь мог бы вместить тысячу монахов или бедных, но его доходами пользуется немногочисленная братия».

вернуться

321

106-114. Веревка. — Одни из старых комментаторов видят в ней эмблему коварства, при помощи которого Данте в былое время думал «поймать рысь», то есть обольщать женщин (рысь — сладострастие; А., I, 32). Другие, наоборот, — эмблему воздержания, которым он хотел «поймать рысь», то есть одолеть сладострастие.

вернуться

322

128.  Моей Комедии. — Называя свою поэму комедией (здесь и А., XXI, 2), Данте пользуется средневековой терминологией: комедия, как он поясняет в письме к Кангранде, — всякое поэтическое произведение среднего стиля с устрашающим началом и благополучным концом, написанное на народном языке; трагедия— всякое поэтическое произведение высокого стиля с восхищающим и спокойным началом и ужасным концом. Поэтому у Данте Вергилий называет свою «Энеиду» трагедией (А., XX, 113). Наименование «Божественная» было придано Дантовой Комедии уже впоследствии, как дань восхищения.