Чудесное сердце - Линн Патриция - Страница 15

— Иногда любви бывает недостаточно, чтобы преодолеть некоторые препятствия, — вздохнув, заметил Колин. — Несмотря на известную поговорку, любовь завоевывает далеко не все. Некоторые проблемы остаются. — Он увидел в глазах Джо понимание. — Я хочу рассказать о себе и Мишель, — внезапно решился он.

— Тебе не нужно делать этого. Что бы ты ни поведал мне, мое отношение к тебе не изменится.

Он верил Джо. Внезапно его охватила безумная тоска. Как быть дальше? Пока Джо живет здесь, он может любить ее и позволять ее любви успокаивать его. А в том, что Джо его любит, Колин не сомневался — любовь светилась в ее глазах.

— Мы с Мишель были классическим примером того, как противоположности привлекают друг друга, — начал Уорнер. — Я был пареньком из маленького городка, который с ума сходил по девушке из большого города. Мы встретились, когда я учился на первом курсе колледжа. Эва сразу же возненавидела меня, что, по-моему, лишь подтолкнуло Мишель встречаться со мной. Против воли се родителей мы летом поженились, поселились в квартирке, которую сейчас занимаешь ты, и жили там до тех пор, пока каникулы не кончились.

Но признаться, дела у нас сразу не заладились. Я слишком много занимался, и Мишель это не нравилось. Чего я не понял до женитьбы — так это того, что она требовала к себе слишком много внимания, которое, казалось, было необходимо ей как воздух. К сожалению, я не мог постоянно находиться рядом. Мне приходилось из кожи вон лезть, чтобы чаще бывать с ней, но от этого тут же пострадала моя учеба, и я мог потерять стипендию, которой меня наградили.

К тому времени когда мы снова приехали в Саммерсвил на каникулы, — продолжал он, — Мишель была в глубокой депрессии и мы едва разговаривали. И родителям, и моим друзьям, и всему городу было понятно, что наши отношения стремительно ухудшаются. Но она уже была беременна.

Я так беспокоился за нее, что даже отложил на семестр возвращение в колледж. Мы сняли дом в городе, и я стал работать в клинике доктора Коннера. У меня там был свободный график, оставляющий немало времени для дома, но Мишель это не радовало. Ее к тому времени раздражало все, что я делал, и я уже не знал, как быть дальше.

Сэм родилась в начале ноября. Мне казалось, что, занимаясь нашей дочерью, Мишель сумеет избавиться от мрачных мыслей. — Колин невесело усмехнулся. — Но это стало поворотом — только в худшую сторону. Я уговаривал Мишель обратиться к специалистам, но она утверждала, что ей нужен не врач, а любящий муж. Это обижало меня, потому что я ее любил. Просто не мог быть дома все двадцать четыре часа в сутки.

За месяц до моего возвращения в колледж Мишель заявила, что забирает Сэм и возвращается в Атланту; сказала, что хочет развестись и добиться того, чтобы дочь оставили ей. Произошел ужасный скандал. Каких только обидных слов мы друг другу не наговорили! Примерно в середине скандала зазвонил телефон и доктор Коннер попросил поехать с ним в Марион по срочному вызову. Я не стал возражать: мне и Мишель надо было остыть, чтобы не сказать или не сделать чего-то такого, о чем бы мы потом пожалели.

Я вышел из дома в четверть девятого. Сэм уже спала. Когда мы с Мишель начали ругаться, я вспомнил об этом и закрыл в детскую дверь, чтобы не разбудить малышку. — Колин взволнованно замолчал, словно заново переживая тс страшные события. — Незадолго до полуночи каким-то образом начался пожар. Вернувшись, я обнаружил, что мой дом сгорел, а жена с ребенком находятся в больнице.

Джо крепче сжала его руку. Посмотрев на их сплетенные пальцы, Уорнер продолжил печальное повествование:

— Мишель надышалась дымом. Позднее мне сказали, что она не проснулась, потому что приняла прописанное ей снотворное, а я и не знал, что жена принимала какие-то таблетки. Помню, в больнице мне показалось, что она просто спит — так безмятежно выглядела. Казалось, Мишель сейчас проснется, и все будет как прежде. Увы! Через два дня она умерла. А я думал лишь о том, что мои последние слова, обращенные к ней, были полны ненависти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Колин, — прошептала Джо, — ты же не мог знать, что случится.

— Нет, но это камень, который всю жизнь будет у меня на сердце. В больнице мне сказали, что Сэм выжила лишь благодаря тому, что дверь в детскую была плотно закрыта и не так много дыма проникло туда.

На похоронах Эва и я все время были вместе, но, как только мы остались наедине, она, глядя мне в глаза, заявила, что это я убил ее дочь, что я сам разжег огонь. Оказывается, Мишель позвонила ей, после того как я уехал с доктором Коннером. Представляю, что она наговорила матери обо мне. Разумеется, Эва с готовностью взвалила вину за пожар на меня.

— Эва не сможет убедить Саманту в том, что ты виновен в смерти ее матери, — уверенно произнесла Джо.

Колин отошел на несколько шагов от скамейки.

— И все равно Сэм не надо бы выслушивать всю эту историю. Эва наверняка изобразит свою дочь сущей святой, а меня — отъявленным мерзавцем. Однако правда заключается в том, что Мишель была избалованной и испорченной, а я — упрямым. Ни один из нас не понимал, что в любых отношениях между людьми необходимо не только брать, но и давать. Гибель Мишель трагична и бессмысленна. И я должен был сам рассказать об этом Саманте, а вместо этого позволил теще забивать ее голову извращенной полуправдой.

Джо подошла к Колину и обняла его.

— Ты сможешь поведать дочери правду, когда она вернется домой. Наверняка Сэм пожелает услышать и твою версию, Колин.

— Почему ты так уверена в этом?

— Потому что Сэм — очень умная девочка и понимает, что бабушка часто перегибает палку. Потому что дочь любит тебя, в конце концов! Подожди — и ты увидишь, что я права.

Итак, ему оставалось только ждать.

Джо уже собралась ехать на работу, когда к дому подъехала Энни. Энни, Даррел и Бетси всегда заботились о том, чтобы отвезти девушку в кафе или подбросить домой, если Колин бывал занят. Джо уже успела понять, что лучших друзей ей в жизни не найти, и от этого мысль о неизбежном отъезде становилась невыносимой.

Обычно, едва заслышав приближающийся рокот мотора, она сразу и спускалась вниз. Но этим утром Энни заглушила мотор и, не дожидаясь Джо, вышла из автомобиля.

— У меня есть для тебя кое-что! — с улыбкой крикнула она девушке.

Джо остановилась, а всего через мгновение Энни уже поднималась в ее квартиру, держа в руках бледно-голубую сумку.

— Хочешь чаю со льдом? — предложила ей Джо.

— Очень хочу! — кивнула Энни и села. — С удовольствием попью чего-нибудь холодненького. А это — для тебя. Нечего таращить на меня глаза, детка! Открывай же сумку!

Улыбнувшись, Джо нерешительно взялась за молнию.

— Ох! — только и смогла выдохнуть девушка, доставая легкий костюмчик — топик с круглым вырезом и плиссированные шорты с белым ремнем. И то и другое того цвета, который можно было бы назвать только огненно-розовым. На дне сумки лежали в пакетике белые полотняные туфли.

— Энни, — прошептала Джо, отрицательно качая головой, — я не могу принять такой подарок.

— Почему? — удивилась жена Даррела. — Тебе не нравится?

— Что ты, конечно, нравится. Только я не могу себе позволить…

— Вот что, Джо, замолчи, — отрезала Энни.

Глаза Джо стали еще шире от изумления, а Энни ласково добавила:

— От подарков не отказываются. Ну-ка примерь.

Джо уже так давно носила только джинсы и футболки, что едва узнавала себя. Топик идеально сидел на плечах и красиво облегал грудь, а плиссированные шорты не мешали движениям и оставляли ноги открытыми выше колен.

Энни внимательно оглядела ее, заставив повернуться несколько раз.

— В общем-то недурно, — пробормотала она. — Думаю, Колину этот костюм тоже понравится.

Щеки Джо залились краской.

Миссис Мейз выложила на прилавок все товары, которые, по ее мнению, подходили к светлой коже красивой покупательницы. Джо была довольна результатами.

Отступив на шаг от зеркала, Джо внимательно осмотрела себя с головы до ног. Все было весьма неплохо, вот только со светлыми непокорными волосами она ничего не могла поделать. Как ни старалась, белокурые локоны в беспорядке падали на лицо. Но миссис Мейз и тут помогла ей, предложив пару чудесных заколок из слоновой кости.