Ферма трупов - Корнуэлл Патрисия - Страница 49

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказана она уже без прежней самоуверенности.

— Вы, вероятно, хорошо разбираетесь в компьютерах, но вы не криминалист. Все очень просто. — Я излагала свою теорию с убежденностью хорошего юриста, знающего, как вести свою игру. — Вы попросили Люси помочь в якобы проводимом вами исследовании, связанном с системой контроля доступа в ТИК.

— Исследовании? Каком еще исследовании? — злобно произнесла она.

— Вот именно, мисс Гретхен. Никакого исследования не было. Вы солгали ей, чтобы заполучить слепок с ее пальца.

Она усмехнулась.

— Боже ты мой! По-моему, вы насмотрелись фильмов с Джеймсом Бондом. Уж не думаете ли вы, что хоть кто-нибудь поверит…

— Резиновый слепок, — прервала я ее, — вы использовали для взлома электронного замка, чтобы вместе со своими сообщниками совершить акт промышленного шпионажа. Но вы допустили одну ошибку.

Ее лицо перекосилось от злобы.

— Хотите узнать, какую именно?

Она молчала, но ответ был не нужен. Я физически ощущала ее смятение, словно жар от раскаленной батареи.

— Видите ли, мисс Гретхен, — продолжала я все тем же спокойным, рассудительным тоном, — когда вы делаете с пальца слепок, папиллярный узор на нем получается перевернутым, то есть зеркальным. И его отпечаток тоже оказывается инвертированным в сравнении с отпечатком самого пальца. Иными словами, папиллярный узор, введенный вами в сканер ТИКа в три часа ночи, был обратным по отношению к действительно принадлежащему Люси. Их сравнение легко это подтвердит.

Она с трудом сглотнула.

— Вы не докажете, что это сделала я, — сказала она. Ее слова подтвердили, что мои догадки верны.

— Докажем, не беспокойтесь. Но есть кое-что поважнее. Я хочу, чтобы вы уяснили себе одну вещь. — Я наклонилась к ней так близко, что ощущала кофейный аромат ее дыхания. — Вы воспользовались чувствами, которые моя племянница к вам испытывала. Воспользовались ее молодостью, наивностью и порядочностью. — Наши лица почти соприкасались. — Никогда больше и близко к ней не подходите. Никогда больше не звоните ей и не смейте с ней разговаривать. Даже думать о ней не смейте.

В кармане плаща я сжимала рукоять «кольта» тридцать восьмого калибра. Мне почти хотелось, чтобы Гретхен вынудила меня его применить.

— А если я выясню, что именно вы спровоцировали аварию, — продолжала я спокойно, но в моем голосе звенела холодная сталь хирургического скальпеля, — я сама доберусь до вас и буду вас преследовать до конца вашей жалкой жизни. Даже не надейтесь скоро выйти из тюрьмы. Во всех комиссиях по условно-досрочному освобождению и перед губернатором я буду утверждать, что у вас серьезное расстройство личности и что вы представляете угрозу обществу. Вы поняли меня?

— Идите к черту! — бросила она.

— К черту пойдете вы, а не я, — ответила я. — Вы уже в аду.

Она резко поднялась и стремительно зашагала обратно в магазин. С бьющимся сердцем я глядела ей в спину. Какой-то мужчина вошел следом и, остановившись, заговорил с ней. Не знаю почему, но его появление заставило меня задержаться. Что-то в незнакомце сразу же бросалось в глаза: резкие черты лица, сухощавая и в то же время мощная фигура с широкими плечами и узкими бедрами, неестественно черные, глянцевито поблескивавшие волосы… Темно-синий шелковый костюм сидел на нем как влитой. В руках мужчина держал портфель из крокодиловой кожи. Незнакомец повернулся в мою сторону, и на секунду мои глаза встретились с его, голубыми и пронзительными.

Я не рванула с места в карьер. Сейчас я была как белка, попавшая на середину дороги, — начни метаться и все будет кончено. Я пошла быстрым шагом, но потом все же сорвалась на бег. В звуке падающей воды мне слышался топот ног; казалось, что мужчина гонится за мной. Я пробежала мимо таксофона, боясь остановиться хоть на мгновение. Сердце стучало как сумасшедшее — вот-вот разорвется.

Промчавшись через парковку и трясущимися руками открыв машину, я вылетела на дорогу. Убедившись, что никто меня не преследует, я схватила трубку.

— Бентон! Боже мой!

— Кей? Господи, что случилось? — встревоженно спросил он. В трубке стоял ужасный треск — в северной части Виргинии автомобильными и сотовыми телефонами пользуются многие.

— Голт! — задохнулась я криком, едва успев нажать на тормоз, чтобы не врезаться в ехавшую впереди «тойоту». — Я видела Голта!

— Видела Голта? Где?

— Во «Всевидящем оке».

— Где-где? Как ты сказала?

— Магазин, где работает Кэрри Гретхен. Ну, то есть с которым она связана. Он был там, Бентон! Вошел внутрь и заговорил с ней, а потом заметил меня, и я сбежала оттуда.

— Кей, немедленно приди в себя! — сказал Уэсли с необычным для него напряжением в голосе. — Где ты сейчас находишься?

— Я на южном отрезке Девяносто пятой. Со мной все в порядке.

— Продолжай ехать дальше и, ради Бога, нигде не останавливайся. Он видел, как ты садилась в машину?

— Нет, не думаю. Черт, откуда мне знать!

— Успокойся, Кей, — властно сказал Уэсли и повторил уже мягче, медленно и раздельно выговаривая слова: — Пожалуйста, успокойся. Я не хочу, чтобы ты попала в аварию. Сейчас я позвоню кое-кому, и мы его поймаем.

Я прекрасно понимала, что ничего не получится. Когда вызванные Уэсли агенты ФБР или полицейские получат сигнал, Голт уже будет далеко. Он узнал меня — я ясно увидела это в его холодном голубом взгляде. Наверняка догадавшись, что я при первой возможности вызову подмогу, он снова растворился в воздухе.

— Ты ведь сказал, что он в Англии, — тупо пробормотала я.

— Мы так решили, — ответил он.

— Бентон, разве ты не видишь? — не успокаивалась я. В мозгу у меня неутомимо выстраивались цепочки причинно-следственных связей. — Он замешан во всем этом, в том, что произошло в ТИКе. Вероятно, именно он подослал Кэрри Гретхен, именно для него она шпионила.

Уэсли молчал, переваривая сказанное. Конечно, идея была такой ужасающей, что о ней не хотелось даже думать.

Связь начала прерываться. Я чувствовала, что разговор начинает выводить Бентона из себя, потому что обсуждать такие вещи по сотовой связи недопустимо.

— Но зачем? — протрещало в трубке. — Что ему там понадобилось?

Я знала, что это было. Я не сомневалась в этом ни минуты.

— КАИН, — ответила я. Линия молчала.

16

В Ричмонд я вернулась, уже не ощущая зловещей тени Голта у себя за спиной — у него были дела и противники поважнее меня. И все же, едва переступив порог дома, я снова включила сигнализацию и не расставалась с револьвером даже в ванной.

В начале третьего я поехала в больницу. Люси добралась до моей машины, сама крутя колеса инвалидного кресла. Я порывалась взяться за ручки и довезти ее, как подобает любящей тетушке, но она не желала, чтобы ей помогали. Однако едва мы приехали домой, как она сдалась моим заботам, послушно отправилась в постель и теперь дремала там, полусидя в подушках.

Поставив на плиту кастрюлю, я взялась за зуппа ди альо фреско — суп со свежим чесноком, который много лет служил на холмистых равнинах Брисигеллы пищей для детей и стариков. Этот суп да еще равиоли с тыквой и каштанами сейчас были именно тем, что нужно. В гостиной пылал огонь, воздух наполнился чудесными ароматами, и настроение у меня сразу улучшилось. Правду сказать, если я долго не готовила, дом становился каким-то нежилым, заброшенным. Мне даже казалось, что он начинал грустить.

Под угрожающе нависшим небом я отправилась в аэропорт встречать сестру. Мы давно не виделись, и я не сразу узнала ее. Впрочем, она при всякой нашей встрече выглядела по-новому. Дороти была на редкость непостоянна, чем отчасти объяснялось то, какой невыносимой она иногда становилась, и имела привычку все время изменять прическу и стиль одежды.

Сейчас, уже под вечер, я стояла в терминале, пытаясь угадать знакомые черты в лицах пассажиров, сходивших с трапа самолета. Дороти я узнала только по форме носа и ямочке на подбородке — их достаточно сложно изменить. Она перекрасила волосы в черный цвет и уложила их так, что они покрывали голову словно шлемом. Глаза скрывались за огромными очками, а на шее свободно висел ярко-красный шарфик. Ноги обтягивали модные бриджи и высокие ботинки на шнуровке. Она подошла и чмокнула меня в щеку.