Пес, который порвал поводок - Конант Сьюзан - Страница 3

Чуть позже я услышала, как Роза, следуя расписанию, говорит:

— Вожатые, уложите своих собак.

«Уложить собаку», быть может, звучит несколько настораживающе, но это значит всего лишь приказать собаке лечь.

— Оставьте своих собак, — сказала она.

Стив, Диана и Лин промаршировали к конторке, миновали нас и вышли в служебную дверь.

Люди смешно ходят, когда оставляют своих собак или к ним возвращаются. При испытаниях на послушание не следует вертеть головой, отбрасывать со лба волосы или делать любой другой обычный жест — все это может быть сочтено сигналом вожатого собаке. Вам также полагается вести себя естественно, но это всем трудно дается.

Рон и д-р Стэнтон тоже миновали контору, обходя продвинутых начинающих, и вышли в вестибюль. Не прошло и минуты, как Курчи встал, что, конечно, против правил длительной укладки, и Роза крикнула, прося нас вернуть Диану. Как и многие карликовые пудели, Курчи проворен и шаловлив. Он знает, что ему положено оставаться в укладке.

Диана была как раз за ближайшим к конторке углом.

— Курчи встал, — сказала я ей, и она возмущенно прошествовала назад, поправила его и снова ушла.

Непослушание Курчи на сто процентов умышленно. Всегда можно определить, когда он намеревается выкинуть что-нибудь разэтакое. Начинает он с едва заметных движений головой вперед-назад. Его черные глазки сверкают. Если ему велено лежать, он встает. Если велено стоять — мягко перебирает лапами. Диана порой тревожится, что его портит успех.

Около восьми сорока пяти Роза крикнула:

— Вожатые, вернитесь к собакам!

Рон вошел через вращающиеся двери вестибюля, а Диана, Стив и Лин — через служебную дверь.

— Вожатые! — улыбаясь, еще раз позвала Роза.

Роза часто улыбается. Ей лет сорок пять. У нее по-деловому короткие седые волосы, а носит она обычно футболку с изображением белого терьера, которых у нее три.

Д-р Стэнтон не впервые замешкался при возвращении. Он любил ждать за дверьми, на ступенях крыльца, и, хотя слух у него куда лучше зрения, не всегда слышал Розу.

«Рауди знает, если я не по-настоящему ушел, — говорил всегда д-р Стэнтон. — Не пойму, откуда он это знает, но знает.»

Быть может, д-р Стэнтон был прав. Рауди не шевелился — разве что бил пышным хвостом, настораживал уши и бросал на других собак быстрые взгляды темных глаз. Кое-кто скажет вам, что маламута нельзя выдрессировать. Ерунда. Они либо не понимают маламутов, либо не уделяют этому достаточно времени.

— Приведите кто-нибудь Фрэнка! — выкрикнула Роза.

Но д-р Фрэнк Стэнтон так никогда и не вывел из укладки своего прекрасного пса. Фрэнк Стэнтон сам находился в самой что ни на есть длительной укладке.

Глава 2

Когда я отправилась искать д-ра Стэнтона, Джерри Питс, смотритель арсенала, пошел со мной, именно, как мне сдается, на случай, если кто-нибудь из класса новичков, придя раньше своих девяти часов, выгуливал собаку на лужайке. Глянув из подъезда в сторону Конкорд-авеню, я приметила Гэла, ошивавшегося на тротуаре. Пол-Кембриджа узнало бы Гэла в лицо, и совсем немногие знали его имя, как знала я, потому что он имел обыкновение представляться, когда сдавал мусорные мешки, полные банок и бутылок, в Бродвейский супермаркет или прятался возле счетчиков на автостоянке, что-то бормоча себе под нос.. Далеко не у всех клиентов приюта для бездомных лица так незабываемо аристократичны, как у Гэла, а поскольку ночь была не слишком холодная, никто из прочих не явился.

Джерри придержал для меня одну из стеклянных дверей, и я, выйдя, позвала:

— Доктор Стэнтон?

— Может быть, он вышел в туалет? — сказал Джерри. — Пойду-ка погляжу.

Погода была не столь холодна, чтобы стянуть в этот ранний час толпу бездомных к приюту, но для моей футболки и джинсов — чуточку прохладна, и я потрусила по тротуару, стараясь согреться. Гэл, который, верно, подумал, что я рванула за ним, пустился наутек к площадке для игр, что была рядом с арсеналом. В Кембридже бездомный пьянчужка, считающий, что люди гонятся именно за ним, не обязательно параноик.

— Его там нет, — крикнул Джерри с порога, и я повернула обратно.

Из принципа Джерри внимательно осмотрел лужайку и, наверное, заметил, что воротца были открыты, — воротца в металлической сетке с правой стороны, если стоять лицом к зданию. Я увидела, как Джерри наклонился, а услышав его болезненное мычание, припустилась бегом. Д-р Стэнтон лежал на лужайке, как раз в воротцах.

— Я приведу Стива, — сказала я.

Помимо д-ра Стэнтона, ближайший ДМ, доктор медицины, к которому обращался клуб, был ДВМ, доктор-ветеринар. Кроме того, если задуматься — насколько ДМ действительно знают медицину? Все они специализируются на распространенных болезнях какого-нибудь одного, недавно выявленного вида, угрожающего населению. А ветеринар, напротив, должен знать все — от птичьих вшей до собачьего бруцеллеза, от бычьего сыпного тифа до симптомов сапа у африканских непарнокопытных. Если за пациентами ветеринара как следует не присматривать, они его укусят, а то и собственный свой молодняк слопают. Как бы то ни было, Стив понимает в сердечных приступах. Ведь у кошек и собак они бывают, а я решила, что у д-ра Стэнтона приступ.

Стив все еще был в дальнем конце зала с Розой, своей овчаркой Индией и другими, и я махнула ему, чтобы шел к выходу. Он уже поднял было Индию из укладки, но тут же уложил ее сызнова. Даже с противоположного конца зала я различила, как она взглянула на него, будто недоумевая, что же она не так сделала. Она держала голову высоко, навострив уши и уставившись на Стива. Это была крупная сука, в сановном черная, с рыжевато-коричневыми лапами и светлым брюхом, великолепная овчарка и настоящая собака-однолюб. Она не любила, чтобы Стив исчезал из ее поля зрения. Я — тоже.

— Кажется, у Стэнтона коронарный спазм, — сказала я, когда он подошел. — Он там, на лужайке. С ним Джерри.

— Мне бы еще свету, — попросил Стив. Он привык оказывать срочную помощь.

Обычно арсенал освещали только две лампочки над входной дверью. Я не была уверена, что существовали еще какие-нибудь наружные светильники. А если они и были, я понятия не имела, где выключатель. Поэтому я последовала за Стивом и передала его просьбу Джерри. Несмотря на лишние сорок фунтов весу, отсутствие волос на голове и обилие бородавок на лице, я никогда, не считала Джерри уродом. Но сейчас, когда он ринулся мимо меня, он показался мне чуть ли не омерзительным. Как выяснилось, над арсеналом есть громадные наружные прожекторы, и Джерри, конечно, знал, где выключатель. Как только вспыхнул свет, я разглядела, что д-р Стэнтон лежит в траве на спине, а Стив стоит рядом с ним на коленях. Такое яркое освещение никого не может украсить разве только Стива. Лицо Стэнтона было жутко искажено. Ничего подобного я в жизни не видела. Распростертый под светом прожектора, он напоминал тряпичную куклу в какой-то ведьмовской резиновой маске вроде тех, которые надевают на День Всех Святых, — нервозные кембриджские родители стараются не допустить, чтобы их дети покупали эти маски в игрушечной лавке Ирвина.

— Позвони в «Скорую», — сказал Стив. — И в полицию. Его удушили поводком Рауди.

Если бы дело происходило на выставке, поводок лежал бы в арсенале на полу, прямо позади Рауди, но если ваш пес во время занятия встает и пытается куда-то смыться, нужно, чтобы поводок был у вас под рукой, когда придется ловить собаку. Я точно поняла, что произошло. Д-р Стэнтон повесил поводок на шею, оставил Рауди и вышел наружу. Он стоял на той стороне лестницы, где темно, а может быть, просто открыл воротца и сошел на лужайку. Стоять на лужайке не запрещается, пока при вас нет собаки. Предполагалось, что вожатые не станут там облегчаться. Кто-то, наверное, к нему подкрался, ухватил за поводок, обмотал вокруг шеи и сильно рванул.

Вернувшись внутрь, я позвонила в «Скорую» и в полицию. Пока я разговаривала, Рэй, Лин и еще несколько наших прислушивались — ведь автомат висит на стене возле конторки. Казалось, полдня прошло с тех пор, как я ушла, чтобы попросить д-ра Стэнтона освободить Рауди, но пройти могло не больше нескольких минут — Винс только что окончил занятие, а он обычно верен расписанию.