Как покорить герцога - Майклз Кейси - Страница 47

— Верно. Эта женщина выбрала себе работу — присматривать за девицами, которые должны выйти в свет, руководить ими, находить для них блестящие партии. Во всяком случае, это ее репутация. И как говорит лорд Петерс, мы должны все стоять перед ней в струнку, поскольку, как мне известно, женщина никогда не прекратит болтовню и не сохранит в тайне ни один секрет. Мы должны объявить о нашей помолвке. Я серьезно, Чарли.

— Ты хочешь сказать, что я скомпрометирована. Нет, я не признаю этого. Это может звучать смешно, если учесть, что именно я ответственна за всю эту кутерьму, но я целиком и полностью отказываюсь, чтобы меня считали скомпрометированной Дотри дважды!

— Это вопиюще! — воскликнула миссис Баттрем часом позже в гостиной в ответ на объяснения Шарлотты.

Она подняла правую ногу.

— Почему бы вам, как говорят простолюдины, не показать ее — на ней бубенцы.

Шарлотта глядела на Рафа в явном замешательстве.

— Позволь мне, — сказал он. — Она считает, что ты лжешь ей, то есть показываешь не ту ногу, и она требует, чтобы ты показала другую,потому что бубенцы именно на ней.

— Но какие там бубенцы, если ничего не было и я не лгу.Ты был болен. Скажи ей, Раф. Скажи ей, как ты был болен.

Он наклонился к Шарлотте и прошептал ей на ухо:

— Прости, я не могу. Я действительно почти ничего не помню, что произошло ночью.

— Раф, это уже не смешно. Ты обещал…

— Я был вынужден. Ты была на грани истерики и угрожала мне той статуэткой, помнишь? Не говоря уже о том, что, даже если б ты и швырнула ее в меня, я подвергался другой опасности.

— Она соблазнила вас, да? Представляю, вы были сильно пьяны и потому не можете все вспомнить этим утром, ваша светлость, осмелюсь сказать, — понимающе закивала миссис Баттрем. — Может, люди и станут говорить вам другое — мол, во всем виноваты мужчины, но я-то знаю, это женщины почти всегда провоцируют их, особенно если у мужчины титул и богатое состояние.

— Миссис Баттрем, извините, пожалуйста, но у нас с мисс Сиверс была личная беседа, — сказал Раф, надеясь остановить ее.

Женщина продолжала, словно ничего не слыша:

— Ох, и историй я могу рассказать вам, ваша светлость. Вам следует быть осторожней с этими тихонями. Они коварны. И их маменьки не лучше. Помню, однажды некая знатная леди, имя которой я не могу назвать — мне не подобает быть болтливой, — во время частного приема взяла собственную дочь за руку, тайком завела ее в спальню одного знатного лорда и сама засунула бедное дитя к нему в постель, пока он спал. Как оказалось, перед этим она подлила ему в вино настойку опия.

— Раф, — прошептала Шарлотта. — Уйми ее.

Миссис Баттрем пригладила волосы рукой в перчатке.

— В течение недели в церкви огласили имена вступающих в брак, их имена. Я сама в этом удостоверилась, позвольте вам сказать! Как я уже говорила, меня беспокоит только моя репутация. Ведь я — одинокая женщина, вынужденная сама зарабатывать себе на хлеб. Я действительно забочусь о том, что вы все делаете и почему. Именно поэтому вы не должны допускать, чтобы подобная грязь прилипала ко мне. Вы понимаете это, ваша светлость?

— Понимаю, миссис Баттрем. — Раф отвесил ей легкий поклон. Эта женщина и впрямь на редкость полезна! — Лорд Петерс весьма настоятельно рекомендовал вас как лучшую компаньонку во всем Мейфэре. Чтобы успокоить вас, мадам, позвольте иметь честь сказать вам, что мы с мисс Сиверс сегодня обручились.

— Раф! Ты обещал!

Николь, которая, похоже, до этого момента таилась в коридоре, издала громкий вопль и вбежала в гостиную, чтобы заключить Шарлотту в объятия и пожелать ей счастья.

— Но… — Шарлотта глядела на Рафа то ли разгневанно, то ли умоляюще.

Лидия, как всегда робко, держась в тени своей сестры, подошла к Шарлотте и улыбнулась ей:

— Это самая замечательная новость, Шарлотта. Тетя Эммелина будет так довольна! Я знаю, она ужаснулась, когда ты собралась замуж за кузена Гарольда. Сейчас же пойду наверх и напишу ей.

— Но… но…

Кроме этого невнятного бормотания, Шарлотта ничего не могла сказать.

Николь наконец отпустила ее, но только для того, чтобы кинуться к Рафу и крепко обнять его.

— Ну, теперь мой выход в свет будет безупречен. Просто великолепен! — Она резко развернулась и ухмыльнулась в лицо миссис Баттрем: — А вам, несносной старой склочнице, ничего не удастся поделать!

— Ники! Сейчас же извинись!

— Да, Раф.

Николь тут же извинилась, вовсе не выглядя раскаивающейся, и выбежала из комнаты — возможно, чтобы добавить от себя несколько слов Эммелине.

— О, не беспокойтесь, ваша светлость, — сказала миссис Баттрем, слегка взмахнув рукой. — Я привыкла к испорченным детям. Кому-то достанется редкое «наказание», как вы понимаете. А теперь, с вашего позволения, я оставлю вас наедине. Вам нужно многое обсудить, и сейчас уже несколько поздно заботиться о приличиях, ведь так?

Шарлотта дождалась, пока миссис Баттрем выйдет, закрыла за ней и заперла на замок дверь в гостиную и повернулась к Рафу:

— Как ты мог, Раф? Наверху ты обещал мне, что не будешь…

— Знаю, — сказал он, проводя рукой по волосам.

Как ему объяснить это самому себе?

— Наверху, когда ты сказала, что будешь чувствовать себя скомпрометированной дважды одним и тем же семейством, твои доводы казались мне резонными. Я согласился, что не должно быть никакого давления, что между нами все останется по-прежнему, мы не станем спешить, будем заниматься каждый своими делами… У меня так болела голова, что я готов был согласиться на все, что угодно. Но ты же видела ее, Чарли? Боже мой, у этой женщины едва пена изо рта не шла. Если бы я не сказал то, что сказал, она бы уволилась и разнесла по всему Мейфэру, какое вместилище греха этот особняк Ашерста.

— Николь и Лидия, — произнесла Шарлотта, и ее плечи тяжело опустились, как только она поняла это. — Ты не мог допустить, чтобы подобные сплетни коснулись их? Если они собираются впервые выехать в свет в следующем сезоне.

Раф нахмурился:

— Близнецы? О, все в порядке. Я понимаю, о чем ты. Да, разумеется, это могло бы несколько помешать им. Но я не думал о Николь и Лидии, когда говорил это миссис Баттрем, я думал только о тебе,Чарли.

— Обо мне? Ради бога, Раф! Я никто.Я была никем,когда меня привезли на мой первый сезон, и сейчас остаюсь никем.Кроме того, я не просила тебя защищать меня. И наверняка я не просила тебя жертвовать собой ради меня.

Вот он, этот миг. Время быть честным. Впрочем, насколько Шарлотта могла судить, он все это время делал себе только хуже.

— Я ничем не жертвую. Я знаю, что вряд ли мог найти более неподходящее время, чтобы сказать это, но я люблю тебя, Чарли. Я люблю тебя.

Шарлотта не знала, что ей делать — плакать или злиться. К лучшему или к худшему, но гнев взял верх.

— Нет, Раф, не любишь. Ты заботишьсяобо мне. И я благодарна тебе за это. Я помогла тебе обрести уверенность, когда ты только получил титул. И ты хочешь отблагодарить меня за это. Ты хочешь загладить все, что твоя семья сделала мне. И я ценю это. Я могу даже интересовать тебя, потому что… ну, потому что я именно такая, как я есть. Ты можешь видеть во мне вызов своей мужественности и своей силе твоего… твоего…

— Обольщения? — подсказал Раф. — О, я так не думаю, Чарли. Думаю, что все далеко не так. Почему ты не веришь, что я могу любить тебя?

— Ага! — Шарлотта торжествующе ткнула пальцем в его сторону. — Вот, ты сам это сказал: могу.Ты сам не уверен, не так ли? Нет, не отвечай. Ты все равно не знаешь ответа. Знаешь, что с тобой неладно, Рафаэль Дотри? Ты хороший.Ты просто слишком хороший. Но это не значит, что ты должен заглаживать весь тот кошмар, который натворили твой дядя и кузены. И я… я вовсе не какая-то несчастная трагическая жертва, которой кажусь тебе, чтобы ты ощущал огромную потребность защищать или спасать меня. Я — это я, Шарлотта Сиверс, взрослая женщина, и я привыкла сама заботиться о себе еще задолго до той ужасной ночи в конюшне. Ты даже не знаешь меня по-настоящему. Ты знаешь меня только как Чарли, твою подругу детства. Но дружба имеет предел, Раф, и я не позволю тебе жертвовать собой ради дружбы, чтобы спасти мою репутацию, давно загубленную твоей семьей.