Саботажник - Касслер Клайв - Страница 24

Ван Дорн сердито пыхтел сигарой.

— Приказать детективам не задерживать некрасивых?

Исаак Белл стоял на своем, стараясь, чтобы босс увидел все возможности. Чем больше он думал, тем больше убеждался, что это след.

— Как по-вашему, сколько лет этому парню?

Ван Дорн, нахмурившись, посмотрел на рисунок.

— От двадцати с небольшим до сорока с небольшим.

— Итак, мы ищем красивого мужчину в возрасте от двадцати с небольшим до сорока с небольшим. Напечатаем копии этого рисунка. Распространим повсюду, покажем безработным и бродягам. Покажем дежурным по станциям и билетным кассирам. Кто-нибудь его обязательно видел.

— Пока никто не видел. Никто живой. Кроме вашего Микеланджело-лесоруба.

Белл сказал:

— Я по-прежнему ставлю на машиниста или на кузнеца, просверлившего отверстие в крюке из Глендейла.

— Парни Сандерса могут его отыскать, — согласился Ван Дорн. — В газетах достаточно писали об этом, и я ясно дал Сандерсу понять, что он может лишиться мягкой койки в Лос-Анджелесе в связи с переводом в Монтану, в Миссулу. Если все это не сработает, может, кто-нибудь увидит Саботажника и останется в живых в следующий раз. А мы знаем, что следующий раз будет обязательно.

— Да, будет, — мрачно согласился Белл. — Если мы его раньше не остановим.

Глава 12

Поселок перебивающихся случайными заработками бродяг в пригороде Огдена занимал лесистый участок между железнодорожной линией и ручьем, который давал воду для питья и умывания. Это был один из самых больших таких поселков в стране — девять веток дороги встречались здесь, день и ночь во всех направлениях шли товарные составы, — и с каждым днем он увеличивался. Из-за паники одна за другой закрывались фабрики, и все больше людей устремлялись в поисках работы к железной дороге. Шляпы выдавали новичков. Котелки горожан превосходили числом головные уборы шахтеров и ранчеров. Попадались даже мягкие фетровые шляпы «трильби» и «хомбург»; такие носят люди, которые никогда не думали, что могут разориться.

Тысячи сезонных рабочих торопятся до темноты закончить уборку. Они вываривают белье в котлах с горячей водой, развешивают его на веревках и ветках, а котлы ставят на камни просушиться. Когда наступает ночь, они забрасывают костры землей и едят свой скромный ужин в темноте.

Конечно, хорошо бы поддерживать огонь. На севере Юты в ноябре холодно, время от времени над лагерем порывистый ветер несет снег. На высоте пять тысяч футов над уровнем моря поселок открыт порывам западного ветра с соседнего Большого Соленого озера и восточного — с гор Уосатч. Но железнодорожные полицейские со станции Огден, вооруженные пистолетами и дубинками, три ночи подряд являлись в поселок, убеждая растущее население переместиться. Никто не хотел, чтобы они пришли и на четвертую ночь, поэтому костров в темноте не жгли. Ели молча, опасаясь полицейских и боясь подступающей зимы.

Как в любом городе и поселке, здесь были районы, с очевидными сознанию обитателей границами. В некоторых районах люди настроены более дружелюбно, в некоторых безопаснее, чем в других. Ниже по течению и дальше всего от железной дороги, там, где ручей впадает в реку Уибер, — район, который лучше навещать вооруженным. Здесь правило «живи и давай жить другим» уступает место другому: «отбирай, или отберут».

Саботажник бесстрашно направился туда. В преступном мире он был в своей стихии. Но даже он ослабил нож за голенищем и переложил пистолет из глубокого кармана пальто за пояс, откуда мог быстро выхватить его. Несмотря на отсутствие огней, тьма не была кромешной. Пыхтящие поезда постоянно прорезали ночь лучами прожекторов, в тонком снежном покрове золотым блеском отражались окна пассажирских вагонов. На подъезде к городу цепочка мягких вагонов замедлила бег, и в свете их окон саботажник увидел в тени дерева сгорбленную фигуру, руки в карманах.

— Шарптон, — хрипло окликнул он, и Шарптон отозвался:

— Здесь, мистер.

— Покажи руки, чтобы я их видел, — приказал Саботажник.

Шарптон повиновался: отчасти потому, что саботажник платил ему, отчасти из страха. Грабитель банков и поездов, немало времени проведший за решеткой, Пит Шарптон умел распознать при встрече опасного человека. Лица этого он никогда еще не видел. Встречались они всего раз, когда Саботажник выследил Шарптона и остановил в переулке за конюшней, где Шарптон снимал угол. Всю жизнь проведший в столкновениях с законом, Шарптон понял, что более опасного человека не встречал никогда.

— Нашел своего человека? — спросил Саботажник.

— Он выполнит работу за тысячу долларов, — ответил Шарптон.

— Отдай ему пятьсот. За второй половиной пусть приходит, когда работа будет сделана.

— А что помешает ему сбежать с пятью сотнями? Деньги получил, никакого риска.

— А вот что: он должен ясно понять, что ты его выследишь и убьешь. Можешь объяснить ему это?

Шарптон усмехнулся в темноте.

— О да. К тому же он теперь не велика птица. Сделает, как велено.

— Возьми-ка, — сказал саботажник.

Шарптон ощупал сверток пальцами.

— Это не деньги.

— Деньги через минуту. Это запальный шнур, который он должен использовать.

— Не возражаете, если я спрошу зачем?

— Вовсе нет, — с готовностью ответил Саботажник. — Выглядит точь-в-точь как быстро горящий фитиль. Обманет даже опытного медвежатника. Я правильно понял, что твой человек опытный?

— Всю жизнь вскрывает сейфы и грабит поезда.

— То, что надо. Но, как бы этот фитиль ни выглядел, он медленный. Когда он загорится, для взрыва динамита потребуется больше времени, чем будет думать твой человек.

— Если он будет гореть долго, взорвется весь поезд, а не просто перекроет пути.

— Тебе что-то не нравится, Шарптон?

— Я просто так сказал, — торопливо оговорился Шарптон. — Хотите взорвать поезд, а не просто ограбить, так это не мое дело. Платите вы.

Саботажник передал Шарптону второй пакет.

— Здесь три тысячи долларов. Две тебе, третья — твоему человеку. Пересчитать в темноте не сможешь. Придется поверить.

Глава 13

Рисунок лесоруба доказал свою полезность пять дней спустя.

Зоркий билетный кассир Южно-Тихоокеанской в Огдене вспомнил человека, похожего на рисунок Дона Элберта. Хотя у покупателя была борода, а волосы почти того же цвета, что у Белла, кассир настаивал, что лицо было то же самое.

Белл лично расспрашивал его, желая убедиться, что кассир не из фанатиков «Большого ограбления поезда», и ответы кассира произвели на него такое впечатление, что он приказал детективам проверить орегонский скорый.

Следующая удача ждала в Неваде, в Рино. Один из кондукторов скорого, житель Рино, тоже вспомнил такого пассажира и согласился, что это мог быть человек с рисунка.

Белл бросился в Неваду, застал кондуктора дома и небрежно, словно поддерживая беседу, спросил, смотрел ли тот «Большое ограбление поезда». Собираемся, ответил кондуктор, когда в следующий раз покажут в варьете. Хозяйка целый год упрашивает сводить ее.

В Рино Белл сел на ночной экспресс до Огдена и, проезжая горы Тринити, поужинал в поезде. Когда поезд остановился в Лавлоке, Исаак отослал телеграммы, а на остановке в Имлее получил ответы на них и наконец спокойно уснул в купе пуллмановского вагона, который шел по Неваде. Телеграммы, ждавшие его в Монтелло, на самой границе с Ютой, ничего нового не содержали.

Приближаясь в середине дня к Огдену, поезд шел мимо Великого Соленого озера по краснодеревным шпалам Люсинского объездного пути. Осгуд Хеннеси потратил восемь миллионов долларов и вырубил мили орегонского леса, чтобы построить этот перегон между Люсином и Огденом.

Этот отрезок сократил время поездки из Сакраменто в Огден на два часа и привел в отчаяние Коммодора Вандербильта и Дж. П. Моргана, конкурентов Хеннеси на южных и северных маршрутах. Совсем близко к городу, соединявшему все пути, там, откуда виднелись снежные вершины гор Уосатч, поезд остановился.