Саботажник - Касслер Клайв - Страница 16

— Уолли и Мак всегда говорят: «Разбитый нос — несомненный признак прогресса. Когда добыча бьет тебя по носу, ты знаешь, что она уже близко». Так вот сейчас мне бы не помешал добрый удар по носу.

Это замечание заставило обоих улыбнуться. В вестибюль вошли две женщины, одетые по последней моде, и прошли мимо в облаке перьев и шелка. Младшая была так хороша, что мужчины опустили газеты на колени.

Марион сказала:

— Какая прелестная девушка.

Белл уже увидел ее в зеркале.

— Та, что в светло-голубом, — сказала Марион.

— Это дочь Осгуда Хеннеси Лилиан, — объяснил Белл. Он гадал, случайно ли мисс Лилиан Хеннеси оказалась в Сан-Франциско одновременно с ним, и подозревал, что это не совпадение.

— Ты с ней знаком?

— Познакомился на прошлой неделе в личном поезде Хеннеси. Она его секретарь.

— И какова она?

Белл улыбнулся.

— Притворяется соблазнительницей. Стреляет глазами, как французская актриса.

— Анна Хелд. [8]

— Но она умна и разбирается в делах. Очень молода, избалована отцом и, как я полагаю, совершенно не искушена в сердечных делах. Ее сопровождает темноволосая женщина, ее бывшая воспитательница, сейчас любовница Хеннеси.

— Хочешь подойти поздороваться?

— Нет: ведь у меня всего несколько минут, которые я могу провести с тобой.

Марион ответила приятной улыбкой.

— Я польщена. Девица очень молода, неоспоримо прекрасна и, вероятно, очень богата.

— Неоспоримо прекрасна ты, а когда выйдешь за меня, будешь очень богата.

— Но я не наследница.

— Хватит с меня наследниц, благодарю покорно; я их знаю с тех пор, как учился танцевать вальс-бостон в танцевальной школе, — сказал он, тоже с улыбкой. — Медленный вальс с длинными скользящими шагами. Сможем станцевать его на нашей свадьбе, если захочешь.

— Исаак, ты уверен, что хочешь на мне жениться?

— Уверен.

— Большинство назовет меня старой девой. И скажет, что такой мужчина, как ты, должен жениться на девушке его лет.

— Я никогда не делал то, что «должен». Зачем начинать сейчас, когда я наконец встретил девушку своей мечты? И обрел друга на всю жизнь?

— Но что скажет обо мне твоя семья? У меня нет ни гроша. Они решат, что я охочусь за богатством.

— Они сочтут меня счастливейшим человеком в Америке. — Исаак улыбнулся. Но потом серьезно добавил: — А кто думает иначе, пусть проваливает к черту! Мы можем назначить дату?

— Исаак… Я должна поговорить с тобой.

— В чем дело? Что-то случилось?

— Я по уши влюблена в тебя. Надеюсь, ты это знаешь.

— Ты доказывала мне это не раз.

— И очень хочу выйти за тебя. Но нельзя ли немного подождать?

— Зачем?

— Мне предложили очень интересную работу, и я хотела бы попробовать.

— Что за работа?

— Ну… ты, конечно, знаешь Престона Уайтвея?

— Конечно. Престон Уайтвей — бульварный журналист, получивший по наследству три ведущие газеты Калифорнии, в том числе «Сан-Франциско инквайерер». — Он улыбнулся. — Газету, где ты работаешь… Говорят, он очень привлекателен внешне, известен и постоянно похваляется своим богатством, которое заработал сенсационными заголовками. Заодно он запустил когти в политику: пользуясь своим влиянием, помогает друзьям попасть в сенат Соединенных Штатов — и первый среди этих друзей комнатная собачка Осгуда Хеннеси сенатор Чарлз Кинкейд. Я даже думаю, что именно твой мистер Уайтвей помог Кинкейду получить прозвище «инженер-герой».

— Он не мой мистер Уайтвей, но… Ох, Исаак, у него замечательная новая идея. Его осенило, когда газета печатала отчеты о землетрясении. Киножурнал. Он называет его «Киномир». Будут снимать самые важные события и показывать в кинотеатрах и никелодеонах. [9]И, Исаак! — Она взволнованно схватила его за руку, — Престон попросил меня помочь.

— И надолго?

— Не знаю. Полгода, год. Исаак, я знаю, что справлюсь. Этот человек дает мне шанс попробовать. Ты знаешь, я получила в Стэнфорде юридический диплом и была первой на курсе, но женщинам нельзя работать в юриспруденции. Поэтому я и просидела девять лет в банке. Я столько узнала! Но это не то, чем я бы хотела заниматься всю жизнь. Но мне хочется что-нибудь сделать, и это мой шанс.

Белл не удивился желанию Марион получить интересную работу. И не усомнился в ее любви. Оба хорошо понимали, как им повезло, что они встретились. Нужен был компромисс. К тому же он не мог отрицать, что у него самого сейчас дел по горло: нужно остановить Саботажника.

— Что если мы договоримся назначить дату свадьбы через полгода? Когда положение прояснится. Ты сможешь работать и после замужества.

— О, Исаак, это было бы замечательно. Я так хочу участвовать в первом киножурнале!

Магнитные Часы пробили четыре.

— Жаль, что у нас так мало времени, — печально сказала Марион.

Беллу показалось, что прошла всего минута с тех пор, как они сели в кресла.

— Отвезу тебя в твою контору.

Когда они выходили из вестибюля, он заметил, что Лилиан Хеннеси упорно смотрит в другую сторону. Но миссис Комден, когда их взгляды встретились, чуть улыбнулась. Белл вежливо кивнул ей, в который раз пораженный внимательностью и тактом этой женщины, и крепче сжал руку Марион.

Прямо перед «Святым Франциском» стоял красный, как пожарная машина, гоночный локомобиль с бензиновым мотором. Он был приспособлен для уличного движения и снабжен крыльями и мощными фарами. Швейцар отеля отгонял от него мальчишек, грозясь выпороть первого, кто притронется грязными пальцами к блестящему медному орлу на радиаторе или дохнет на красную кожаную обивку сидений.

— Ты получил назад свой локомобиль! Как он прекрасен! — радостно воскликнула Марион.

Любимый локомобиль Белла сильно пострадал в гонке с паровозом на пятьсот миль от Сан-Франциско до Сан-Диего, причем паровоз шел по гладким рельсам, а локомобиль с грохотом трясся по каменистым, грязным дорогам Калифорнии. Белл с мрачной улыбкой вспоминал эту гонку, которую выиграл. В этой гонке его наградой стал арест бандита по прозвищу Мясник — арест под дулом пистолета.

— Как только его отремонтировали на фабрике, я попросил отправить его сюда поездом из Бриджпорта, из Коннектикута. Садись.

Белл склонился над большим рулем, чтобы повернуть ключ зажигания на деревянной приборной доске. Потом привел в действие регулятор и манетку зажигания. Повысил давление в баке с горючим. Швейцар предложил покрутить заводную рукоятку. Не остывший после поездки из товарного депо, где Белл получил машину, четырехцилиндровый двигатель завелся при первом же повороте рукоятки. Белл поднастроил искру и чуть прикрыл заслонку. Отпуская тормоз, он поманил самого маленького мальчика, смотревшего на него широко раскрытыми глазами.

— Помоги-ка. Машина не двинется без гудка.

Мальчик обеими руками стиснул резиновую грушу. Локомобиль зычно заблеял, как канадский баран в Скалистых горах. Мальчишки разбежались. Машина рванулась вперед. Марион рассмеялась и взяла Белла за руку. Вскоре они уже неслись по Маркет-стрит, обгоняя конные повозки, трамваи и более медленные автомобили.

Когда подъехали к двенадцатиэтажному зданию со стальным каркасом, где размещалась редакция «Сан-Франциско инквайерер», Белл заметил у обочины последнее незанятое место. К нему, сигналя, сворачивал светловолосый джентльмен в «роллс-ройсе».

— Это Престон. Вот тебе случай познакомиться.

— Некогда, — ответил Белл, в быстрой последовательности нажимая на газ и тормоз, чтобы большой локомобиль занял свободное место на полсекунды раньше «роллса» Престона Уайтвея.

— Эй! Это мое место.

Белл заметил, что слухи не врут и Уайтвей действительно красив: грубовато-приятный, широкоплечий, чисто выбритый мужчина с чересчур пышной до нелепости копной светлых волос. И ростом не ниже Белла. Хотя он был гораздо шире Исаака в поясе, но выглядел так, словно в колледже играл в футбол и не может припомнить, когда в последний раз не получал того, что хочет.