Пленница любви - Уинспир (Винспиер) Вайолет - Страница 3

— Иден — моя Добрая фея. — Гейл подошла к Лейфу, легко ступая в золотых туфлях для танцев, и положила руку ему на локоть. — Именно она разрушила стену и привела ко мне Прекрасного принца.

Лейф едва заметно усмехнулся, встретившись взглядом с Гейл:

— Если я правильно помню, Золушка была довольно робкой.

— О-о, в наши дни все изменилось, — ответила она дерзко. — Сегодня Золушка знает, чего хочет, и не может надеяться только на потерю хрустальной туфельки.

— Какая жалость, — заметил Лейф. — Это самый очаровательный эпизод сказки.

— Не могу поверить, что ты любишь небылицы. — Гейл сморщила носик.

— Разве? — Зеленые глаза сверкнули. — Я ирландец, не забывай. А мы уверены, что по ночам к нам приходят эльфы и забирают в волшебную страну.

Гейл засмеялась, а Иден почувствовала, как твердый взгляд скользит по ее волосам, тонкой шее, стройному телу. Она инстинктивно придвинулась ближе к Тони, который не имел ничего общего с Лейфом Шериданом.

Гейл встала перед Лейфом, и он накинул на ее обнаженные плечи манто.

— Ты боишься, прекрасная колдунья, что сегодня ночью снег будет идти стеной? — спросил он улыбаясь.

Она одарила его улыбкой:

— У тебя в машине есть обогреватель?

Иден высвободилась из объятий Тони, начала поправлять подушки на диване и в этот миг услышала, как Лейф сказал ей:

— Доброй ночи, Райский сад.

Она подняла голову и вспыхнула от злости.

— Не называйте меня так! Это глупое прозвище, я давно из него выросла!

— Кажется, мистер Грегг думает иначе. — Он чуть кивнул Тони на прощание, и они с Гейл вышли к машине. До оставшихся в комнате донесся радостный смех Гейл.

Следующим вечером, рассказывая Иден об ужине и шоу, Гейл светилась от счастья.

— Я восхитительно провела время, — говорила она, еще не остыв от пережитых впечатлений. — Я была среди мужчин, куривших дорогие сигары, рядом с девушками в норковых манто, носивших их так, будто это всего лишь плащ от дождя. Мы ужинали в фешенебельном ресторане. Все удивительно вкусно, а официанты обслуживали меня как принцессу!

Глаза Гейл мерцали от удовольствия, но она ни разу не обмолвилась о мужчине, за счет которого она получила его.

— Мне было не просто весело, Иден, — продолжала она. — Мне кажется, что я никогда по-настоящему не жила до этого вечера. Для меня, если нет денег… много денег — это не жизнь. Ты на вершине мира, если они у тебя есть, и ты — ничто, если их нет. Как ужасно быть такой красивой и не иметь возможности показать себя в лучших местах, не носить дорогую одежду. Иден, я видела, как мужчины вчера смотрели на меня, я поняла, что красива по-настоящему. Это — как глоток шампанского!

Иден ответила улыбкой на столь неожиданный взрыв девчоночьей радости у сестры. Такой привлекательной девушке, как Гейл, было простительно желание мужского восхищения и модных нарядов.

Но разве она не хотела любви? А Лейф? Желал ли он любви?

Гейл прервала свой захватывающий рассказ и изучала молоденькое личико сестры. Казалось, она прочла ее мысли.

— Лейфу, милая моя, нужна веселая хозяйка нового особняка, который он сейчас покупает. Ему нужна красивая кукла, которую он может одевать, выставлять напоказ и иногда развлекаться самому. В том, чтобы быть игрушкой Лейфа Шеридана, есть свои плюсы, например — хорошее финансирование.

Милый ротик Гейл скривился в хитрой улыбке. Она вытянула левую руку, любуясь белыми изящными пальцами, представляя, как будет смотреться на ней бриллиантовое кольцо.

Иден побрела к магнитофону и стала перебирать кассеты, выбрала одну, поставила, и песня из мюзикла «Король и я» зазвучала на всю комнату. Гейл подошла и обняла сестру.

— Ты немного старомодна, не так ли, дорогая? — сказала она, смеясь. — В чем дело? Неужели Лейф взбудоражил твои чувства?

— С чего это вдруг? — спросила Иден. — Он думает, что я всего лишь школьница, и обращается со мной соответственно.

— Я не думаю, что ты всерьез им увлечена, — настаивала Гейл. — Он «немного больше, чем жизнь», не правда ли? Будь осторожна, он ирландец, и у него много лютых врагов, так что не позволяй ему догадаться о твоих чувствах, котенок.

Иден напряглась при этих словах.

— Я чувствую, как ты дрожишь, — заметила сестра. — Милая моя, он не покусает меня своими ровными белыми зубами. Он вполне воспитан и человечен, когда узнаешь его получше. Он даже любит танцевать.

— Чай готов, девочки. — В гостиную вошла тетя. — Не дайте ему остынуть. У вас весь вечер впереди, чтобы поговорить о танцах.

Иден высвободилась из объятий сестры, про себя благодаря Бога за то, что этот разговор наконец был прерван.

Она и так знала, что Лейф был очень человечным и поэтому ранимым. Его сбила с толку ослепительная красота Гейл, как, впрочем, и многих других мужчин. В тот вечер, когда существовали только они и снег, укутывавший их от всего мира, Иден уловила в зеленых глазах Лейфа одиночество… Этот человек очень нуждался в любви.

Гейл была влюблена в материальные блага, которые Лейф мог преподнести ей. Одежда, путешествия за границу и возможность быть в центре всеобщего внимания в качестве жены важной персоны. Эта мысль поразила ее настолько, что Гейл готова была всю жизнь изображать чувства, которых не испытывала. Опасная ошибка…

Глава 2

После скачек Гейл и Лейф впервые привели Гарета Конвея в дом Эллисов. Гарет в свои двадцать с небольшим был молодым талантливым пианистом с многообещающей, благодаря Лейфу, музыкальной карьерой. Тот взял его под свое крыло еще в Африке, после того, как отец Гарета погиб под упавшим деревом. Мать Гарета умерла незадолго до этого. Позже он объяснил Иден, что всем обязан великодушию Лейфа — музыкальным образованием, возможностью поступить в консерваторию… Эта искренняя благодарность Гарета своему покровителю и положила начало дружбе молодого пианиста с Иден.

Худощавое телосложение, задумчивая улыбка, бледно-зеленые глаза, спрятанные под длинной взлохмаченной челкой, — все это расположило тетушку Сью к молодому человеку. Она приняла Гарета в своем доме без тех холодности и пренебрежения, с которыми относилась к Лейфу. Ирландский магнат был очень открытым и общительным человеком, как сказала тетушка Иден, и казалось, ему доставляло удовольствие баловать Гейл, исполняя то, о чем она всегда мечтала. Но хотя он даже застраховался у дяди Гарри, все же Лейф заставлял тетю Сью сильно волноваться. Особенно когда этот гигант оказывался среди цветочных вазочек и китайских безделушек ее гостиной.

Тетя Сью как-то вечером призналась Иден, какое испытала облегчение, когда Лейф решил ухаживать за старшей, более опытной племянницей.

— Он встретил тебя первой, Иден, но ни я, ни твой дядя не подпустили бы его к тебе.

— Я не в его вкусе. — Прелестная головка Иден снова склонилась над книгой.

— Что правда, то правда, моя дорогая. — Тетя Сью бросила довольный взгляд на блузку, которую шила для Иден. — Но я знаю кое-кого другого.

— Правда, тетя? — Иден не могла отказать себе в удовольствии немного подразнить тетку и приняла озадаченный вид. — Кого, интересно, ты имеешь в виду?

— Ты великолепно знаешь, о ком я говорю, девочка моя. Гарет — очаровательный юноша, и ты бы не стала встречаться с ним, если бы думала иначе. Хвала небесам, твои дорогие родители не свалили на меня двух племянниц-вертихвосток!

Стремление Гейл вызывать восхищение у противоположного пола давало тете Сью серьезный повод для беспокойства.

— Она такая красивая, что привлекает взгляды мужчин, сама того не желая, — возразила Иден с улыбкой.

— М-м-м… и не всегда взгляды того типа мужчин, который я одобряю, — проворчала тетя. — Вот если бы она остепенилась с Тони! Он такой милый, надежный мальчик. К тому же его семья всю жизнь прожила в Лоутоне. Мы хорошо знаем Греггов, а что мы знаем о Лейфе Шеридане, кроме того, что он богат?

— Он очень много работал для этого, — подчеркнула Иден. — И он относится к Гарету как к сыну. Одна из причин, по которой он купил дом в Англии, — желание, чтобы Гарет начал свою карьеру здесь.