Магия грез - Монинг Карен Мари - Страница 11

Место с книгами и огнями досталось врагу. Оно много значило для меня, это место. Я многое потеряла, но это место у меня оставалось.

Отвратительная еда. Оружие, в котором я нуждалась и которого боялась. Беснующаяся толпа. Люди, топчущие друг друга. Горящий город. Башня. Темнота и страх. И, наконец, рассвет.

Святая вода выплескивается, шипит на стали.

Церковь.

Я замыкаюсь. Закрываю щитом свои сердце и разум. Я не пойду туда. Нет/не было/не будет церкви в моем существовании.

Я смотрю на него.

Я знаю его. Я не доверяю ему. Или я не доверяю себе?

— Ты мой любовник, — говорю я.

Он вздыхает и трет подбородок.

— Мак, нам нужно выйти из этой комнаты. Там, снаружи, плохо. Прошло уже столько времени. Мне нужно, чтобы ты вернулась.

— Я же здесь.

— Что случилось в… — он резко замолкает, его ноздри раздуваются, на скулах ходят желваки, — …церкви?

Кажется, он хочет услышать о том, что произошло, не больше, чем я хочу об этом говорить. Но если наши желания совпадают, зачем же он настаивает?

— Я не знаю этого слова, — холодно говорю я.

— Церковь, Мак. Невидимые принцы. Помнишь?

— Я не знаю этих слов.

— Они изнасиловали тебя.

— Я не знаюэтого слова! — Мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в кожу.

— Они отняли твою волю. Отняли твою силу. Заставили почувствовать себя беспомощной. Потерянной. Одинокой. Мертвой внутри.

—  Ты должен был быть там!

Я рычу, но не знаю почему. Я никогда не была в церкви. Меня трясет крупной дрожью. Я чувствую себя так, словно вот-вот взорвусь.

Он падает передо мной на колени, хватает меня за плечи.

— Я знаю, что должен! — рычит он в ответ. — Сколько долбаных разя, по-твоему, вспоминал эту ночь?

Я бью его кулаками. Колочу изо всех сил.

— Тогда почему тебя там не было? — кричу я.

Он не сопротивляется.

— Это сложно объяснить.

— «Сложно объяснить» на самом деле означает «я облажался и ищу оправданий»! — ору я.

— Хорошо. Я облажался! — орет он мне в ответ. — Но я застрял в долбаной Шотландии, потому что ты попросила меня помочь этим проклятым МакКелтарам!

— А, вот и нашлось оправдание! — Я смотрю на него, злясь и чувствуя, что меня предали, но не понимаю почему.

— Откуда мне было знать? Я что, кажусь всеведущим?

— Да!

— Ну так это неправда! Ты должна была быть в аббатстве. Или вернуться в Ашфорд. Я пытался отправить тебя домой. Пытался взять с собой в Шотландию. Но ты никогда не делала того, что я тебе говорил. И где, на хрен, мотался твой маленький принц Фейри? Почему онне спас тебя?

— Я не знаю таких слов — Фейри, принц.

Слова обжигают мой язык. Я ненавижу их.

— Знаешь, знаешь. В'лейн. Помнишь В'лейна? Он был там, Мак? Он был в церкви? Был? — Он трясет меня. — Отвечай мне!

Я ничего не говорю, и он повторяет тем странным многоголосым тоном, которым иногда говорит:

— В'ЛЕЙН БЫЛ ТАМ, КОГДА ТЕБЯ НАСИЛОВАЛИ?

В'лейн тоже меня подвел. Он был нужен мне, но не пришел.

Я качаю головой.

Хватка на моих плечах немного ослабевает.

— Ты можешь это сделать, Мак. Я здесь. Сейчас ты в безопасности. Ты можешь вспомнить. Они больше не причинят тебе вреда.

О нет, еще как причинят. Я не буду вспоминать и не выйду из этой комнаты.

Здесь есть вещи, которые удержат монстров вдали от меня. И мне нужны эти вещи. Прямо сейчас. Его тело. Его страсть. Чтобы стереть все это. Я толкаю его на пол, сходя с ума от желания. Он жестко отвечает. Мы буквально взрываемся, тянем друг друга за волосы, целуемся, сталкиваемся. Перекатываемся по полу. Я хочу быть сверху, но он переворачивает меня, распинает. Лижет, пробует, доводит до оргазма снова и снова, а потом несет на кровать, накрывает своим телом. Когда он толкается внутри, я со всей силой своей злости толкаюсь навстречу, проникаю в него той магией, что живет в моей голове, потому что меня чертовски бесит то, что он заставляет меня думать и вспоминать. Теперь моя очередь копаться в его мозгу, и…

…мы в его теле, оба, и мы убиваем без остановки, и наш член напрягается. Никогда раньше нам не было так хорошо от убийств. Плохо тоже не было, но теперь это стало просто восхитительным. Теперь это сила, похоть, жизнь. Дети мертвы, женщины уже остыли, мужчины умирают. Хрустят кости, плещет кровь…

Он знает, что я там. Он выталкивает меня с такой яростью, что моя магия исчезает. Я восхищаюсь его силой. Она возбуждает меня.

Наш секс примитивен.

Я выбиваюсь из сил и засыпаю. Я больше не знаю, кто я.

Я думала, что я животное.

Больше я в этом не уверена.

Сложно сказать, что заставляет разум вдруг сложить части головоломки в единое целое.

Я решила, что человеческий дух достоин самой высокой оценки. Как и тело, он стремится вернуться к здоровому состоянию.

Как клетки борются с инфекцией и стараются победить болезнь, так и у нашей души есть особая способность к восстановлению. Дух чувствует причиненный ему вред и знает, когда вред может стать необратимым. Если нанесенная рана слишком велика, наш дух закрывает ее своеобразным коконом, так же как тело оборачивает кистой инфицированный участок и таким образом получает время, чтобы набраться сил для выздоровления. Для некоторых людей это время так никогда и не наступает. Некоторые так и остаются навеки сломленными. Вы видите их на улицах, с тележками для мусора. Видите их в барах, где они постоянные клиенты.

Моим коконом была эта комната.

После того как Бэрронс ушел — позже я поняла, что он часто уходил, пока я спала, — я заснула.

Некоторые считают сны другим миром. Мы не знаем, так ли это, потому что во сне нет физической реальности, которую мы могли бы опознать. Сон существует в другом измерении, которого человечество еще не открыло и к которому не испытывает доверия.

Мне снилась моя прошлая жизнь.

Мы с Алиной играли, смеялись, бегали, держась за руки, гонялись за бабочками с сачком, но не ловили их, потому что кто же хочет поймать бабочку сетью? Они слишком хрупкие, слишком чувствительные. Вы не хотите сломать им крылья. Они как сестры, как любовь. С такими драгоценными вещами нужна постоянная бдительность и осторожность. А я уснула на посту. Я не была бдительной. Не слышала скрытых ноток в ее голосе. Я была слишком ленива и беспечна в своем счастливом розовом мирке. Мобильный телефон утонул в бассейне… По поверхности пошла рябь. И все изменилось навсегда.

Я — горе.

Мне снятся родители, но они мне не родные. Мы с Алиной появились на свет в другой семье, но я не помню ее и впервые задумываюсь о том, что воспоминания о ней у меня могли отнять.

Меня предали.

Мне снятся Дублин, и первый Фейри, которого я увидела, и старая злобная женщина, Ровена, которая посоветовала мне отправляться умирать в другое место, если я не могу защитить свою кровь. Она оставила меня одну, не предложив помощи.

Я — злость. Я этого не заслужила.

Мне снятся Бэрронс и В'лейн, и похоть перемежается с подозрительностью, противоречивые эмоции превращаются в яд.

Мне снится Гроссмейстер, убийца моей сестры, и я становлюсь местью. Но я больше не горяча. Я холодная месть, смертельный лед.

Мне снится книга-чудовище, и она зовет меня по имени и считает меня себе подобной.

Я нетакая.

Мне снится логово Мэллиса. Я ем плоть бессмертных созданий и изменяюсь.

Мне снятся Кристиан, и Дэни, и аббатство ши-видящих. О'Даффи, Джайн, Фиона и О'Баннион, Охотники и монстры, наводнившие улицы. Затем сны становятся темнее и быстрее, они сыплются на меня, как удары боксера-профессионала, сердце и мозг принимают их на себя.

Дублин погружается в темноту! Дикая охота! Запах специй и секса!

Я в церкви, вокруг меня принцы Невидимых, они вскрывают мою сущность и разбрасывают по улице то, что ее составляло. Остается только оболочка женщины, мешок кожи с костями, и, ужас, Господи, как ужасно смотреть на себя со стороны, когда все, что ты знаешь о себе, вырывается и уничтожается и ты теряешь контроль не только над телом, но и над собственным разумом, тебя насилуют в самом глубоком и жестоком смысле этого слова, но…