Воровка. Игра обстоятельств - Милованова Марина - Страница 20

— Сам попробуй! Лететь вверх тормашками мне придется, не тебе, — хмуро констатировала я, лихорадочно раздумывая над тем, почему это тизарр твердо вознамерился меня убить и как выкрутиться из этой ситуации. — Раз уж съесть не смог, решил попросту со скалы сбросить?

Вместо ответа Арсанар резко толкнул меня обеими руками. Захлебнувшись громким криком, я резко отлетела назад, потеряла почву под ногами и… впечаталась спиной во что-то невидимое и пружинящее. Получив внушительный пинок от непонятного заслона, вновь оказалась рядом с правителем тизарров, правда в несколько ином положении, а конкретней, сидя на пятой точке.

— Ах ты, сморчок бледный! Скотина глазастая! Змей подколодный! — завопила я, едва только выровнялось дыхание. — Что творишь, изверг?

— Что теперь с-скажеш-шь, ас-сэ? — поинтересовался Арсанар, привычно пропуская мою грубость мимо ушей и подавая руку, чтобы помочь подняться. — Какие будут выводы?

— Странные будут выводы! — фыркнула я. — И что это за воздушная подушка такая? Сам придумал, чтобы людей пугать?

— С-смею напомнить, что ты первый человек, попавш-ший с-сюда в живом с-сос-стоянии, — ехидно прищурился Арсанар.

— Ага, значит, подушку установил не ты, — мрачно подытожила я. — Тогда кто и зачем?

— Х-хотел бы я это знать! — вздохнул правитель. Сейчас в его голосе послышалось что-то непривычное, заставившее меня замолчать и сдержать вертевшиеся на языке колкости. Подумав, я уселась на землю, подогнув под себя ноги, и предложила мрачному правителю:

— Рассказывай! Одна голова, знаешь ли, хорошо, а две лучше.

— Ты уверена, что хочеш-шь знать? — Арсанар внимательно посмотрел мне в глаза. — Знание — с-сила, но иногда ложитс-ся на плечи тяжким бременем.

Подумав, я кивнула:

— Боюсь, в моем случае совершенно нечего терять. Собственной памятью я не обременена, так пусть хоть чужая появится.

— Х-хорош-шо! — Правитель согласно кивнул и махнул рукой Исан, о присутствии которой я уже и думать забыла, прося ее удалиться.

Девушка словно не слышала его. Она стояла бледная как полотно (не знала, что тизарры могут настолько бледнеть) и не сводила с меня застывшего удивленного взгляда. Правитель нахмурился и что-то прошипел. Исан вздрогнула, словно от пощечины, и, подобрав подол своего длинного одеяния, побежала по коридору, даже забыв привычно поклониться.

Проводив взглядом бегущую фигурку, Арсанар уселся рядом со мной на песок и тихо заговорил:

— Начну с-с того, что эти пещ-щеры не вс-сегда были наш-шим домом. Когда-то давно мой народ жил в той с-самой долине, которую ты видела с-с выс-соты. Мы грелис-сь под теплыми лучами жаркого с-солнца, разводили корм, рас-стили наш-ших детей и были с-счас-стливы. Тизарры никогда не имели врагов, поэтому я до с-сих-х пор не могу найти объяс-снения тому, что произош-шло.

Прос-сто однажды с-с неба пос-сыпапис-сь белые х-хлопья. Они быс-стро потуш-шили с-солнце, и в долину приш-шел х-холод. Он с-сделал наш-шу жизнь невозможной. Мы, тизарры, любим тепло, оно дает нам жизнь, а от х-холода мы с-стали быс-стро погибать. Вмес-сте с нами погибала и долина: замерзли деревья, вымерзли плантации, исчезли птицы, звери, с-стали непригодными жилищ-ща. Приш-шлось с-собрать провизию и поднятьс-ся с-сюда, в пещ-щеры. К с-счастью, пещ-щер оказалос-сь очень много, и мес-ста х-хватило вс-сем тизаррам. Но теперь мы не можем выйти. Вс-се вх-ходы и вых-ходы закрыты камнем, а когда нам удаетс-ся с-сломать камень, мы натыкаемс-ся на невидимую преграду, которая никого не выпус-скает. Проблема в том, что мы лиш-шены не только тепла, но и возможнос-сти добывать пищ-щу. А того запас-са, что мы принес-сли с-с с-собой, уже ос-сталос-сь с-совс-сем немного. Надолго не х-хватит. Тизарры, как ты понимаеш-шь, обречены. Очень с-скоро мы начнем поедать друг друга, будет война, и… и я не знаю, как вс-се это предотвратить. Вот такая ис-стория, ас-сэ!

Я потрясенно молчала. Кто же знал, что у них тут все так непросто! Впрочем, кое-что мне все же осталось непонятно.

— Послушай, ты говоришь, что долина замерзла, — обратилась я к повелителю. — Но почему-то я вижу и солнце, и долину, и даже чувствую тепло. А ты что-нибудь видишь?

— И я, и любой другой из моего народа — вс-се мы видим только белое безмолвие, траурным покрывалом укрывш-шее наш-шу жизнь, — глухо ответил Арсанар. — От невидимой преграды веет х-холодом, поэтому мы больш-ше не с-стремимс-ся наружу. Что там, что здес-сь, нас ждет только одно — с-смерть.

Невесело, что и говорить. Только вот разговорами делу вряд ли поможешь. Поднявшись, я приблизилась к обрыву. Непривычный пейзаж по-прежнему радовал глаз яркими красками, и я не находила ни малейшего намека на снег, о котором говорил мне тизарр. По-видимому, именно его он именовал белыми хлопьями. Не зная, что предпринять, я принялась тщательно ощупывать непонятную преграду.

Разумеется, после нескольких долгих минут я признала полное свое поражение. Объяснить сей феномен мне оказалось не под силу. Причем еще более удивительным был тот факт, что мои руки свободно проходили сквозь препятствие, когда я рвала с куста плоды д-хоа, сейчас же упорно встречали преграду. Эта преграда упруго пружинила под пальцами, но не желала выпускать меня на волю. К тому же на ощупь непонятная субстанция была обжигающе ледяной, и мои руки довольно быстро замерзли.

Оставив на время непонятную загадку, я отошла от обрыва и задумалась. Сначала я чувствовала жар, теперь холод, я вижу лето, а правитель говорит о зиме. Интересно, что бы все это значило?

ГЛАВА 10

Вернувшись домой на рассвете, Гайела одним взмахом руки развеяла свой фантом, не раздеваясь, рухнула на кровать и уснула. До пробуждения всех домашних оставалось еще несколько часов, поэтому у девочки был реальный шанс нормально выспаться. К счастью, и на этот раз никто не заметил ее отсутствия, поэтому никаких вопросов задавать не будут. К тому же рассказывать родной матери о том, что ее двенадцатилетняя дочь за одну ночь посетила десяток кладбищ, — весьма сомнительное удовольствие как для рассказчика, так и для слушателя.

Мягко запрыгнув на кровать и убедившись в том, что девочка спит, Тимошка соскочил на пол и подошел к сидящей на ковре подруге. Кошка задумчиво смотрела в одну точку и слабо шевелила пушистым кончиком хвоста. Видимо мысли ее бродили где-то очень далеко. Вообще, за все то время, пока они путешествовали по кладбищам, кошка не проронила ни звука, только молча наблюдала за происходящим.

— Что скажешь? — тихо поинтересовался кот, впрочем не особо надеясь быть услышанным. — Если Лайсы нет среди мертвых, значит, она еще жива?

— Верно! — Кошка согласно наклонила голову, но взгляд остался отсутствующим. — Жива. Только я не знаю, хорошо ли это.

— То есть как? — опешил кот.

— Очень просто. — Подруга наконец взглянула на него. Несмотря на светлую зелень глаз, ее взгляд был мрачным, словно ночь, которая недавно закончилась. — Неизвестно, какие мучения выпадают на долю тех, кто пропадает в Серых горах, потому что никто доподлинно не знает, что именно творится в их таинственных недрах. Вполне возможно, что после попадания во власть Черных озер пленники если не умирают, то полностью меняются: ломаются их души, искажается сознание, и они вообще перестают быть людьми. Вот скажи, нужно ли это Лайсе? Ведь, насколько я поняла, наша княгиня Лайса и воровка Лиса — один и тот же человек. Так сможет ли она остаться такой, как прежде, если вернется из Серых гор?

— Что ты хочешь сказать? — непонимающе спросил кот.

— Твой князь… — Кошка мгновение поколебалась, но потом продолжала: — Когда он остался один после вашего разговора, он все время смотрел на свою руку. Там была какая-то надпись. А когда пришла девочка, сказал ей, что надпись поменяла цвет. Ты знаешь, что это значит?