Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь - Камша Вера Викторовна - Страница 9

Избегая дополнительной взбучки, Робер запер важные бумаги в бюро; в глубине что-то блеснуло. Кинжал Мильжи словно хотел напомнить о себе, о Сагранне, о безумной вылазке в лагерь Манрика и связавшей человека со сталью крови. Иноходец чуть ли не воровато схватил бирисский клинок, бросил на его место парадный кинжал, налил в два бокала вино и приготовился к выговору, но его не последовало. Адвокат не указывал, а выспрашивал, причем о делах сугубо военных. Пришлось вытащить письмо Ариго и зачитать все, что не касалось пропавшего мальчишки и графини Савиньяк.

Мэтр немного подумал и решил уточнить:

– Курьер – с заставы у Кольца, следовательно, в сражении он не участвовал?

– Да, – подтвердил Иноходец и внезапно решился. Мысль, которую он последнее время то брался обдумывать, то гнал из головы пинками, для одного стала невыносимой. – Мэтр Инголс, Левий не прав; Ворон, устанавливая карантин, оберегал не Олларию, а от Олларии. Мы чем-то опасны, но, Леворукий побери, чем?!

– Отлично! – Законник приподнял бокал в приветственном тосте. – Вы все же умеете думать и сопоставлять, так сопоставьте еще кое-что. Обрушившаяся на две армии буря имела место днем пятнадцатого. В ночь с пятнадцатого на шестнадцатое нас покинули крысы, что мы заметили, и нохские монахи, на что внимание обратили не сразу. Буря могла быть как следствием чего-то, о чем мы можем лишь гадать, так и причиной событий в Олларии, но я склоняюсь к первому. Что-то произошло и нашло весьма своеобразный отклик. Стихии обрушились на противников, не разбирая сторон. Через несколько часов ушли крысы и исчез чумной ход, но не зеленый свет над Нохой. Что это нам дает?

– Не знаю. Что?

– Молодой человек, эти законы вне моей компетенции, но его высочеству, его высокопреосвященству и графине Савиньяк город лучше покинуть. Кроме того, я бы посоветовал вам отослать и госпожу Капуль-Гизайль.

– А вы?

– Нам с вами и генералом Карвалем придется остаться до, скажем так, оглашения приговора.

Глава 5

Талиг. Оллария

Бергмарк. Агмштадт

400 год К. С. 5-й – 6-й день Летних Молний

1

Арлетта сама не знала, почему не ложится. Отбоявшийся вошедшей в силу нечисти и выпивший все, что по сему поводу полагается, Сэ спал в объятиях встреченной осени, которая в этом году явилась раньше срока, – первые листья на глядящих в окна кленах заалели в середине Летних Молний. После праздников всегда становится тихо, радость тоже требует сил, особенно взятая взаймы у виноделов, музыкантов, поваров, портных. Те, кто носит счастье в себе, не устают даже на балах и больших охотах, уж это-то графиня Савиньяк знала не понаслышке.

Накинув торский плащ, женщина вышла в серебристый от раннего инея сад, молчаливый и оттого сказочный. Пруд, который она всегда любила, пересчитывал монеты листьев и ловил по-осеннему крупные звезды. Когда рассветный горизонт захватывала Всадница, Арлетта принималась ждать конца очередной кампании – осень возвращала ей сперва мужа, затем сыновей, но в этом году ждать было некого, разве что сына Жозины, и то ближе к зиме. Графиня погладила припавшего к воде мраморного оленя, на шею которого девчонки назло всем войнам мира цепляли рябиновые бусы. В ее первую здешнюю осень Арно с излишне громким смехом объяснил, что в прежние годы это означало готовность подарить первую кровь господину. Молодая жена по наивности решила, что годы были очень прежние, оказалось – нет…

Правду она узнала от кормилицы близнецов. Мари не ябедничала – вспоминала о счастье. Может, потому Арлетта и не подумала расстраиваться, а через пятнадцать лет у оленя собрал свои ягодки Ли. Эмиль, тот ушел в Лаик, больше зная о лошадях, чем о женщинах, потом наверстал… Что скажет загадочная Франческа, увидев ало-рыжие ожерелья на белом камне?

Ночь выдалась холодной, первыми это почувствовали пальцы на ногах. Домашние туфли не годились для подобных прогулок, и графиня с неохотой повернула к дому. Там, где барбарисовая аллея огибала холм с беседкой, она столкнулась с бергером в новом генеральском мундире.

Барон Райнштайнер покинул Сэ совсем недавно и не собирался возвращаться до появления Ро. Вернулся.

– Сударыня, – ночной гость снял шляпу и поклонился, – очень удачно, что вы здесь и что вы одеты. Обопритесь на мою руку, и идемте.

– Вы решили меня похитить? – улыбнулась хозяйка Сэ. Ответить Райнштайнер не успел – помешали крики и выстрелы… Это было неправильно, ведь еще не ставший генералом бергер увез ее прежде, чем в Сэ вломились мятежники, и увез не из парка! Арлетта помнила ту нелепую ночь во всех подробностях, но это не имело значения, потому что она спала в Нохе, и ее разбудили шум, крики и – нет, она не ошиблась, во дворе действительно стреляли. Графиня села на постели и дернула звонок. Встрепанная перепуганная служанка в наспех натянутом платье вбежала сразу же – тоже проснулась и по той же причине.

Расспрашивать было бессмысленно, и Арлетта, быстро, но спокойно накинув нижнее платье, повернулась к девчонке спиной. При виде шнуровки бывшая камеристка Катарины опомнилась и взялась за дело. С ее помощью графиня почти привела себя в подобающий вид, и тут с лестницы негромко постучали, а вежливый голос с еле заметным акцентом произнес:

– Госпожа графиня, я – теньент Габетто, вы меня знаете. Со мной десять человек. По приказу его высокопреосвященства мы будем охранять вас. Не беспокойтесь, мы не допустим к вам никаких злоумышленников.

– Что происходит? – Отодвигать засов женщина не стала. Офицера по имени Габетто она помнила, но узнать по голосу не могла.

– К сожалению, не могу объяснить. – Кто бы ни находился за дверью, внутрь он не рвался, что придавало его словам достоверности. – Дверь во флигель толстая и прочная, ваша – тоже; их так просто не выбить. Не подходите к окнам… То есть не зажигайте в комнатах яркого света, чтобы не заметили снаружи. Ставни у вас закрыты, и это хорошо.

Вновь треск выстрелов – два, три, четыре… Кажется, со стороны резиденции Левия. Стук и лязг клинков, совсем как в фехтовальном зале. Крики. Ругань. Смешно, но она ни разу в жизни не видела серьезной драки, не говоря уж о бое. Это графиня-то Савиньяк!

– На нас напали? Вы знаете, кто?

– Да, сударыня, но вы не должны беспокоиться. Верные его высокопреосвященству гвардейцы скоро с ними справятся.

Ах, «верные»… Красивый оборот или признание печального обстоятельства, что есть и «неверные»? Церковные дрязги? Эсператистской церкви, по сути, больше нет, а все равно что-то делят… Вот уж не вовремя!

– Хорошо, я беспокоиться не буду.

Звуки боя усилились. Или приблизились? Служанка прилипла к стене. Испугалась, бедняжка. Тут есть чего бояться… И хорошо, что на двери такой массивный, вызывающий уважение засов, да и сама дверь, Габетто прав, толстая и из прочного дерева, однако запоры запорами… Пистолетов и кинжалов Арлетта не имела, но стилет у нее был. Молитвами Бертрама, собиравшего дорожные шкатулки по своему усмотрению. Смертоносная игрушка скользнула в рукав, в петлю для флакончика с нюхательной солью или, если угодно, ядом. Флакончиков Арлетта тоже никогда с собой не таскала.

– Сударыня, – пролепетала камеристка. – Сударыня…

– Задуй свечи, – ровным голосом распорядилась графиня. – Обе. Насчет огня он прав.

А теперь можно и к окну. Жаль, щели в ставнях узкие, ничего толком не разглядеть, впрочем, с ее глазами хорошо видно только призраков. Лязгает все ближе, люди кричат все злее и отчаянней, и вдруг как отрезало. Тишина, короткая, в десяток ударов сердца, сменяется топотом множества ног. Кто-то бежит мимо флигеля, судя по звукам, человек десять, не меньше. Опять тишина и опять бегут… Эти вдруг решили, что стоит войти. Дверь во флигель сотряслась от ударов, но выстояла. Еще удары, еще… Тут. У резиденции Левия прекратилось… Драка прекратилась, а вот топот и лязг знаменуют явление новых участников ночного действа.