Прекрасные создания - Штоль Маргарет - Страница 23

Она скептически фыркнула.

— Хочешь сказать, тебе что-то известно?

— Это Гэтлин. Здесь не бывает секретов.

— И насколько плоха моя ситуация? — спросила она, отвернувшись в сторону. — Они думают, что я ненормальная?

— В принципе, да.

— Они считают, что я представляю собой опасность для школы?

— Хорошая догадка. Жители нашего города не любят чужаков. А главным изгоем в Гэтлине является Мэкон Равенвуд. Только без обид.

Прозвенел первый звонок. Она нахмурилась и схватила меня за рукав.

— Вчера вечером мне приснился кошмар. И там ты...

Я кивнул. Она могла бы и не говорить об этом. Я знал, что мы делили один и тот же сон.

— У меня потом были мокрые волосы.

— У меня тоже.

Она вытянула руку и показала мне синяки на запястье. Их оставили мои пальцы, когда я пытался удержать ее перед тем, как она погрузилась в темноту. Я надеялся, что Лена не досмотрела сон до конца. Но, судя по ее лицу, она все-таки видела и финал.

— Мне очень жаль.

— Это не твоя вина, Итан.

— Я не могу понять, почему наши сны такие реальные.

— А ведь я все время предупреждаю тебя. Ты должен держаться от меня как можно дальше.

— В любом случае, я буду считать, что ты меня предупредила.

В глубине души я знал, что не смогу отказаться от Лены — не смогу «держаться от нее как можно дальше». Через пару минут мне предстояло войти в школу и столкнуться с одноклассниками, которые явно не одобряют мой выбор. Но меня это не волновало. Я наслаждался откровенным общением без всяких прикрас. С Леной можно было говорить о чем угодно. Там, в Гринбрайре, я готов был сидеть на траве целый день, и даже больше — пока она была бы рядом со мной.

— А что ты говорила о своем дне рождения? Почему ты не сможешь оставаться здесь после него?

Она тут же изменила тему разговора:

— Я хотела спросить тебя о медальоне. Ты тоже видел горящий дом?

— Да. Я сидел в церкви, когда началось видение. Это просто чудо, что я не упал со скамьи. Но мне удалось выведать у Сестер некоторые сведения. Инициалы И. К. У. соответствуют имени Итана Картера Уота. Он был моим прапрапрапрадедом. Мои сумасшедшие бабки утверждают, что меня назвали в его честь.

— Почему же ты сразу не узнал инициалы?

— В том-то все и дело! Я никогда не слышал о нем прежде. Его удалили из нашего фамильного древа.

— А инициалы Ж. К. Д.? Это Женевьева, верно?

— Наверное, она. Хотя Сестры ничего не знают о ней. Буква Д, скорее всего, означает Дачанис. Я хотел расспросить Эмму, но стоило ей увидеть медальон, у нее чуть глаза не вылезли. Как будто его трижды заколдовали, окунули в ведро вуду и завернули в проклятье огромных размеров. Жаль, что кабинет отца все время закрыт. Там хранятся старые мамины книги о Гэтлине и Гражданской войне.

Затем я как бы невзначай закинул удочку:

— Может, ты поговоришь со своим дядей?

— Он ничего не знает. Где сейчас медальон?

— У меня в кармане. Эмма велела засунуть его в мешочек, наполненный особым порошком. А потом отнести обратно в Гринбрайр и закопать в землю.

— Наверное, она ненавидит меня.

— Не больше, чем любую другую девушку, с которой мне хотелось бы подружиться. Я имею в виду девушку-товарища, а не что-то там такое...

Мне и самому не верилось, что я могу вести себя настолько нелепо.

— Давай пойдем в класс. Зачем нам новые проблемы?

— Нет, я лучше поеду домой, — ответила Лена. — Конечно, мне придется свыкнуться с таким отношением. Но я хочу пожить спокойно хотя бы еще один день.

— Ты не боишься, что тебя потом будут ругать?

Она засмеялась.

— Кто? Мой дядя? Всеми гонимый Мэкон Равенвуд, который считает школу пустой тратой времени? Он и сам не ходил в нее. Моего дядю бросает в дрожь от всего, что нравится добропорядочным жителям Гэтлина.

— Тогда почему ты приехала сюда?

Например, я знал, что Линк ни за какие коврижки не появился бы в школе, если бы миссис Линкольн каждое утро не контролировала его. Лена повертела в руках один из своих брелоков — семиконечную звезду.

— Я думала, здесь будет по-другому. Я надеялась завести друзей среди одноклассников, присоединиться к редколлегии школьной газеты... ну и все такое прочее.

— Ты имеешь в виду нашу газету? «Парламентские новости "Джексона"»?

— В прежней школе я тоже пыталась устроиться в редколлегию, но мне сказали, что штат уже полный. Хотя у них не хватало корреспондентов и они не успевали выпускать газету вовремя.

Она смущенно отвернулась.

— Я лучше поеду.

Мне оставалось лишь открыть для нее дверь.

— Я думаю, тебе стоит поговорить со своим дядей о медальоне Женевьевы. Возможно, он знает больше, чем ты думаешь.

— Поверь, он ничего не знает.

Я захлопнул дверь. Конечно, мне хотелось, чтобы она осталась в школе. Но отчасти я был рад, что Лена уезжала домой. Сегодня мне и без нее хватит неприятностей.

— Если хочешь, я сдам твою работу на проверку.

Проследив за моим взглядом, она взяла в руки блокнот, лежавший на пассажирском сиденье.

— Нет, это мои личные записи.

Лена открыла бардачок для перчаток и сунула туда блокнот.

— Просто ерунда всякая.

То есть то, о чем она не собиралась рассказывать мне.

— Тогда тебе лучше уехать сейчас, потому что Жирный скоро начнет вылавливать прогульщиков.

Не дожидаясь моих дальнейших советов, Лена махнула мне рукой и начала выезжать со стоянки. Я услышал лай и, повернувшись, увидел огромную черную собаку, с которой уже встречался в Равенвуде. Пес сидел на тротуаре всего в нескольких шагах от меня. Как раз в это время на аллее появилась миссис Линкольн. Она улыбнулась и кивнула мне. Собака зарычала. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Миссис Линкольн посмотрела на пса с таким отвращением, словно это был сам Мэкон Равенвуд. Я не успел заметить, кто из них выиграл эти «гляделки».

— Дикие животные разносят бешенство. Кто-то должен уведомить городской совет о бродячей собаке.

Ага! Кто-то.

— Вы правы, мэм.

— Я видела, что со стоянки выехала черная машина. Кто был за рулем? Мне показалось, что ты крутился рядом.

Она знала ответ. Это был не вопрос, а конкретное обвинение.

— Извините, мэм. Я опаздываю на урок.

— Мы с директором Харпером решили судьбу той приезжей девушки, которая поселилась в Равенвуде. Он заверил меня, что предложит ей перевестись в другое учебное заведение — в любую из трех школ в соседних городах. Лишь бы ее не было в «Джексоне».

Я молча отвел взгляд в сторону.

— Это наш долг, Итан Уот. Каждого жителя Гэтлина — директора Харпера, мой и твой. Мы должны оградить молодежь от любого вредного воздействия. От любых плохих людей.

То есть от тех, кто не нравится ей.

Она протянула руку и похлопала меня по плечу, как недавно Эмили.

— Уверена, что ты понимаешь, почему я встревожена. Ведь ты один из нас. Твой отец родился здесь. Твою маму похоронили на нашем кладбище. Ты сын Гэтлина и принадлежишь этому городу. Не каждый человек удостаивается такой высокой чести.

Мне захотелось нахамить. Но когда я повернулся, она уже села в машину. На этот раз миссис Линкольн задумала не просто сжечь несколько книг, а устроить расправу посерьезнее.

Прозвенел второй звонок. Я вошел в класс, и день сразу стал для меня совершенно обычным. Озабоченные родители по-прежнему толпились рядом с кабинетом директора, но они меня больше не интересовали. На большой перемене мы с парнями пошли в буфет, где я, как всегда, съел три шоколадных пудинга. Ребята неодобрительно поглядывали на меня и молчали. Всем было ясно, о ком мы думали, но не говорили. На уроках химии и английского Эмили усердно рассылала эсэмэски, и ее суетливое поведение тоже казалось неким подтверждением повседневного порядка. Я знал, о ком и что именно она писала своим подругам. Короче, все выглядело привычным и скучным. Вот почему, когда после тренировки Линк подвез меня домой, я решился на совершенно безумный поступок.