Разоблачение суккуба - Мид Ричел (Райчел) - Страница 38

Хью не знал ответа, но он поймал ритм и продолжал задавать вопросы в прежнем порядке, толкая Сета все дальше в глубь невозможных воспоминаний; заставлял протискиваться сквозь тёмную стену, спрашивал об имени и местонахождении, есть ли женщина, которая разбила его сердце.

— Мое имя Роберт. Я живу в Филадельфии, первый член семьи, родившийся в Новом Свете. Мы владеем газетой, и я люблю женщину, которая с нами работает. Ее зовут Абигейл, и я думаю, она меня тоже любит… но однажды ночью она исчезла, не сказав ни слова.

— Меня зовут Никколо. Я флорентийский художник. 1497 год… и есть женщина… удивительная женщина. Ее зовут Бьянка, но… она предала меня.

— Мое имя Эндрю. Я священник на юге Англии. У меня есть женщина по имени Сесилия, но я не могу позволить себе любить ее, даже когда меня забирает чума…

Это повторялось снова и снова, с каждым шагом, который делал в прошлое Сет под руководством Хью, мое сердце давало новую трещину. Все это было совершенно невозможно. Сет не мог прожить все эти жизни во все те времена, о которых рассказывал. Причем не только из-за очевидной проблемы жизни и смерти, как мы ее знаем. Сет не просто описывал свои жизни.

Он описывал мои.

Я прожила все описанные Сетом жизни. Я была Сюзетт, Жозефиной, Абигейл, Бьянкой, Сесилией… Я вобрала в себя их всех, я становилась ими, когда Ад перебрасывал меня в новое место и в другое время в течение столетий. Я могла сотворить себя заново, принять новое имя, изменить внешность и профессию. Кроме тех женщин, которых упомянул Сет, я прожила еще дюжину жизней. Но те, о которых он говорил, были для меня особенными. Потому что, хотя у меня было бессчетное количество любовников в неисчислимом количестве мест, среди них имелись такие, которые забирали часть моей души, которых я действительно любила, несмотря на невозможность наших историй.

И Сет коснулся каждого из них, будто повертел в руках овощи в зеленной лавке. Только он говорил не просто о мужчинах, которых я любила. Он говорил, что был ими. Я сама создала себе эти жизни, он же был рожден в них, так же как все мои любовники, рожден, чтобы умереть и возродиться снова в другом месте, там, где была и я…

Это было невероятно.

Это было ужасно.

И вот наконец это закончилось.

— Все, — произнес Сет. — Я не могу двигаться дальше.

— Ты знаешь, что можешь, — сказал Хью. — Ты уже делал это раньше. Ты снова перед стеной темноты?

— Да… но теперь это другая темнота, не такая, как прежде. Она более плотная. Сквозь нее труднее пройти, невозможно пройти.

— Не невозможно, — сказал Хью. — Ты уже доказал это. Переходи в следующую жизнь.

— Я не могу.

Так и было, я начала соглашаться с Сетом. Не думаю, что осталась еще какая-то жизнь, к которой он мог бы перейти, если его жизни проходили параллельно с моими. Я перескакивала вперед, не дожидаясь продолжения истории, делала предположение относительно того, что он скажет, и всякий раз оказывалась права. Я помнила, сколько раз за то время, что была суккубом, меня посещала великая любовь, и ни один их них не был упущен. Таких историй до Сета было восемь.

— Пробейся сквозь нее, — настаивал Хью.

— Не могу, — повторил Сет. — Они меня не пускают. Я не должен вспомнить.

— Вспомнить что?

— Ту жизнь. Первую жизнь.

— Почему нет?

— Это часть сделки. Моей сделки. Нет, погоди. Не моей. Думаю, ее. Я не должен вспомнить ее. Но как я могу не вспомнить?

Это был еще один риторический вопрос. Хью взглянул на меня и Романа в поисках поддержки. Пока жизни прокручивались беспрепятственно, бес чувствовал себя уверенно, но теперь ситуация изменилась. В словах Сета не было особого смысла, ясная картина из его слов никак не выстраивалась. Роман нетерпеливыми и одновременно ободряющими жестами дал понять, что Хью надо сымпровизировать.

— А с кем эта сделка? — спросил Хью.

— Я… я не знаю. Просто они там, ждут меня в темноте. После первой жизни. Я должен выйти на свет, но я не могу. Тут что-то пропущено, чего-то не хватает. Моя жизнь была незавершенной… но я не помню, почему… — Сет сдвинул брови, силясь пробудить воспоминание. — Я просто знаю, что не могу двинуться дальше. Таков договор.

— Что за договор?

— Не могу вспомнить.

— Можешь, — неожиданно мягко произнес Хью. — Ты только что говорил об этом.

— Я не помню деталей.

— Ты сказал, это как-то связано с незавершенностью твоей жизни. Что-то утрачено…

— Не что-то… а кто-то. Половинка моей души. — Голос Сета, такой ровный на протяжении всей беседы, слегка задрожал. — Я должен выйти к свету с ней. Я это чувствую. Не должен я прожить ту жизнь один. Но ее там нет. Ее нет нигде, куда я сейчас могу проникнуть. Они говорят, что дадут мне шанс найти ее, найти и вспомнить. Говорят, у меня будет десять жизней, чтобы встретиться с ней, но эта одна уже израсходована. Потом мне придется уйти с ними навсегда.

— Та жизнь, которую ты не можешь вспомнить, — подтолкнул Сета Хью. — Ты сказал, это твоя первая жизнь, правильно? Та, что по другую сторону этой, как ее, стены очень плотной тьмы? Жизнь, которую, по их словам, ты уже использовал?

— Да, — продолжил Сет. — Та первая жизнь, которую я не должен вспомнить.

— Ты можешь ее вспомнить, — сказал Хью. — Ты ее уже вспомнил отчасти, а не должен был. Иди на другую сторону тьмы, посмотри, что было до сделки, до твоей смерти. Что ты помнишь?

— Ничего.

— Ты помнишь женщину? Думай о сделке. О половинке души. Ты можешь ее вспомнить?

Молчание Сета простиралось в вечность.

— Я… да. Что-то вроде. Я ощущаю ее отсутствие, хотя тогда я этого не понимал.

— Ты теперь перешел дальше назад? — спросил Хью. — В первую жизнь?

— Да.

— Как тебя зовут?

— Кириакос.

— Ты знаешь, где живешь?

— Я живу к югу от Пафоса.

Это название ничего не говорило Хью, но для меня оно означало все. Я начала медленно покачивать головой, и Роман снова крепко схватил меня за руку. Не знаю, чего именно он боялся. Кажется, он хотел удержать меня от вмешательства в кошмар, который разворачивался у меня перед глазами, будь то словом или жестом. Ему не о чем было беспокоиться. Все во мне онемело.

— Ты знаешь, какой сейчас год? — задал вопрос Хью.

— Нет, — ответил Сет.

— Чем ты занимаешься? — спросил Хью. — Какая у тебя профессия?

— Я музыкант. Неофициально. Обычно я работаю с отцом. Он торговец.

— В твоей жизни есть женщина?

— Нет.

— Ты только что говорил, что есть. Половинка твоей души.

Сет задумался.

— Да… но она не здесь. Она была, а потом ее не стало.

— Если она была, ты должен вспомнить ее. Как ее имя?

Сет покачал головой.

— Я не могу. Я не должен помнить ее.

— Но ты можешь. Ты уже делаешь это. Расскажи мне о ней.

— Я не помню, — сказал Сет с едва заметной ноткой горечи в голосе. — Я не могу.

Хью избрал новую тактику.

— Как ты себя чувствуешь? Как ты себя чувствуешь, когда думаешь о ней?

— Я чувствую себя… восхитительно. Это полнота и совершенство. Я до невозможности счастлив. И в то же время… я чувствую отчаяние. Я чувствую себя ужасно. Я хочу умереть.

— Почему? Почему ты ощущаешь одновременно счастье и отчаяние?

— Я не знаю, — сказал Сет. — Я не помню.

— Ты знаешь. Ты можешь вспомнить.

— Роман, — выдохнула я, наконец обретя голос. — Останови это.

Он только покачал головой, не отрывая глаз от Сета. Все тело Романа было напряжено и наполнено нетерпением; он жадно вытянулся вперед, чтобы не упустить последние кусочки информации, которая расставит все на свои места в его теории.

— Она… Я любил ее. Она была для меня всем. Но она предала меня. Она предала меня и вырвала мое сердце.

— Ее имя, — спросил Хью, которому передалось возбуждение Романа. — Как ее звали?

— Не могу вспомнить, — сказал Сет и неуютно заерзал. — Это слишком страшно. Они заставили меня забыть. Я хочу забыть.

— Но ты не забыл, — встрял Роман и внезапно поднялся. — Ты не забыл его. Как имя той женщины?