Разоблачение суккуба - Мид Ричел (Райчел) - Страница 20

После нескольких часов таких забав я готова была предаться каким-нибудь более спокойным развлечениям. Фоэба и Бастьен кратко посовещались и решили: если мы поторопимся, то еще успеем на последнее представление одного известного им обоим магического шоу.

— Магического? — переспросила я, полупьяная от «буравчиков». — Разве наша жизнь не магическое шоу?

— Чертовски близко к этому, — сказал Бастьен. Он пытался оставаться галантным и предлагал мне руку, но было не вполне ясно, кто кого поддерживает. — Я слышал об этом шоу, мол, это нечто особенное. — В глазах инкуба блеснул озорной огонек.

И вот мы втроем поехали в какой-то богом забытый отель в стороне от Стрипа. В казино до сих пор стояли автоматы и продавали алкоголь, вероятно, именно это привлекало сюда большую часть посетителей. Бастьен купил билеты на «Великого Джамбини», и мы поспешили войти в маленький театральный зал, заполненный зрителями всего наполовину. Огни погасли. На разогрев выпустили какого-то посредственного комедианта, но вскоре на подмостках появился главный участник шоу. У него были волосы с проседью и ярко-фиолетовый шелковый тюрбан, а также расшитая блестками накидка, вероятно взятая напрокат в костюмерной «Искр». Актер не переставая теребил подол накидки, из чего я сделала свое первое заключение: он был пьян в стельку. Второе наблюдение последовало сразу за первым: кроме меня, Фоэбы и Бастьена, в зале присутствовал еще кто-то из бессмертных. Великий Джамбини был бесом.

Он начал представление с нескольких стандартных карточных фокусов, публика сдержанно аплодировала. Дальше пошло жонглирование. Этот номер я отметила особо, как требующий невероятной концентрации от человека настолько пьяного. Артист ни разу ничего не уронил. Думаю, остальные зрители разделяли мое мнение, потому что аплодисменты стали теплее. Вдохновленный этим, Джамбини поджег наконечники своих жонглерских булав. Аплодисменты смолкли, и некоторые зрители в первом ряду опасливо заерзали.

— Это здравая идея? — тихо обратилась я с вопросом к своим друзьям.

— Ничуть, — отозвалась Фоэба.

— Как это, нич…

Не прошло и полминуты, как Джамбини начал жонглировать… и тут же поджег свою накидку. Люди очумело раскрыли рты, закричали, а артист скинул накидку прямо на сцену. Я была удивлена, что она не успела сгореть раньше, учитывая, из какого дешевого материала она сделана. Джамбини топтал накидку ногами, пока пламя не погасло. На заднем плане сцены маячили несколько рабочих с огнетушителями, что было весьма кстати. Накидка превратилась в дымящееся черное месиво, и артист поднял ее. Снизу выпорхнул голубь и взвился ввысь, к изумлению и восторгу зрителей.

— Ах, это часть номера, — выдохнула я, находясь под впечатлением.

— Точно, — сказала Фоэба.

Джамбини протянул руку, чтобы поймать голубя, но тот ускользнул, сделал круг по залу, потом устремился вниз, к публике, и задел женщину с аккуратной французской стрижкой. Птичья лапка запуталась в волосах, голубь оказался пойманным в капкан и отчаянно бил крыльями, чтобы вырваться, а женщина подскочила и начала визжать.

— Это тоже часть шоу? — спросила я.

— Нет, — благоговейно произнесла Фоэба. — Но это следовало бы включить в представление.

Через пару секунд в зале появились рабочие сцены, им удалось схватить голубя и вытащить его из прически. Они вывели пострадавшую даму из зала, низко склонив головы и бормоча извинения. Великий Джамбини широко и изящно раскланялся, публика осталась довольна.

Он исполнил несколько фокусов с шарфами, которые прошли без сучка, без задоринки, после чего встал по центру сцены и с мрачным видом произнес:

— Для следующего фокуса мне нужен доброволец, — Джамбини перевел взгляд в нашу сторону. — Миловидный доброволец.

— Ох, он нас заметил, — со вздохом сказала Фоэба. Она подняла руку, нашлись и еще желающие среди публики. Я не шелохнулась, и она ткнула меня локтем. Пришлось мне тоже вызваться.

Изобразив, что с пристрастием осмотрел всех добровольцев, Джамбини прошествовал к нашему столику и протянул руку ко мне. Бастьен и Фоэба присвистнули и издали одобрительные возгласы, побуждая меня подняться. Мне не очень-то хотелось всходить на костер или быть атакованной птицами, но желаниям публики трудно противиться. Я взяла руку Джамбини и послушно пошла с ним на сцену. Нас сопровождал гром оваций.

— Просто переоденетесь в первое, что придет в голову, — шепнул он мне на ухо; от него несло джином.

Когда мы оказались в центре сцены, Джамбини взял микрофон и голосом конферансье выкрикнул:

— Итак, перед вами моя прекрасная ассистентка… как ваше имя, незнакомка?

Я наклонилась к микрофону.

— Джорджина.

— Джорджина. Какое красивое имя. Так вот, прекрасная Джорджина, все, что от вас требуется, — это отдаться во власть повергающей в трепет могучей силы моей магии. Если вы это сделаете, произойдет волшебная трансформация. — Я кивнула, выражая согласие, и зал откликнулся возгласами одобрения.

Джамбини подошел к столику на ножке и вернулся ко мне с обручем на ручке, к которому был прикреплен кусок ткани. Маг воздел руку с обручем, и ткань свесилась вниз, образовав замкнутый цилиндр, в котором легко мог уместиться человек. Я послушно выступила вперёд и скрылась в складках ткани. Тем временем Джамбини начал магический отсчёт. За эти короткие мгновения я сменила блестящее коктейльное платье на первое, что пришло на ум: платье эльфа из зелёной фольги.

Джамбини театральным жестом откинул завесу и предъявил меня публике в новом наряде. Зрители изумленно ахнули и шумно зааплодировали, выражая удовлетворение, а я отвесила публике поклон, не уступавший по изяществу манере Джамбини. Вдохновленный произведенным эффектом, Джамбини провозгласил:

— Еще раз.

Я скрылась за занавеской и облачилась в черные джинсы, серебристый топ и женский клубный пиджак. Джамбини убрал завесу, аплодисменты сперва сникли, а потом резко превратились в полное неистовство. Я и раньше видела, как проделывали подобные трюки те, кто не обладает даром переоблачения; обычно исполнители просто меняли платья, из которых легко выскользнуть, одно на другое. Мой выбор одежды противоречил логике тех, кто знаком с техникой этого трюка. Так что же! Тут ведь работала магия, не так ли?

— Ну, ты покрасовалась, — сказал Бастьен, когда я вернулась на свое место.

— А то, — шепнула я в ответ, наблюдая, как Джамбини пытается проглотить нож. Ему удалось справиться с задачей примерно на треть, а потом он закашлялся. Пожав плечами, он прекратил это занятие и поклонился под запоздалые жидкие аплодисменты. — Эти люди заслужили хоть что-то за свои деньги.

Джамбини, или Джами, — таково, как выяснилось позже, было его настоящее имя, — высоко оценил мое представление. По окончании шоу мы встретились с ним в унылом баре отеля.

— Переодеться в штаны — это было гениально, — сказал он мне, опрокидывая стаканчик джина. Закралось подозрение, что он не пьет только во время представления. — Люди не один день будут репу чесать: и как это они сделали?

— Может, это слишком, — предостерег Бастьен. — У смертных могут возникнуть подозрения.

Я неуверенно пожала плечами.

— Это Вегас, дружок. Никто ни о чем не задумается. Тем более что тут каждый день случаются вещи и постраннее.

Джами нетерпеливо покачивал головой.

— А это платье в облипку? Это было великолепно. Чертовски здорово. Соберешься сюда переезжать, я тебя заманю к себе на работу ассистенткой. — Он хихикнул. — Люди станут пялиться на тебя, а мои фокусы побоку.

— Меня это нисколько не удивит, — строго сказал Бастьен.

— Что ж, спасибо, — сказала я, — но, думаю, у меня работы больше, чем мне нужно. Фоэба уже пристроила меня кое-куда.

— Браконьерша, — сказал Джами.

Фоэба засмеялась, взбалтывая вишенки в коктейле.

— Эй, я не вынесу, если…

По залу распространилась знакомая аура, и Фоэба притихла. Мы все, как один, обернулись. В бар входил Луис. Даже смертные, которые не могли почуять его, как мы, замерли и наблюдали за его шествием по комнате. В мрачном величии Луиса таилась мощная притягательная сила.