Слияние двух одиночеств - Джамп Ширли - Страница 7

Виктория последовала за ним и, когда он отвернулся, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Ты хороший человек, Ноа Маккарти, — прошептала она ему на ухо.

Это неправда, но откуда ей знать. На одну ночь он позволил Виктории — и себе — поверить в это.

За окном уже почти стемнело. Луна и мерцающие огоньки в окошках домов отражались в воде. Океанский бриз пробивался сквозь открытое окно. Ноа сделал глубокий вдох, неожиданно осознавая, как много времени прошло с тех пор, как у него было время вдохнуть аромат роз.

Или аромат женских духов? Сочетание цитрусовых и сладкого миндаля, что-то такое свежее и невинное, словно рассвет?

Виктория начала напевать мелодию из его детства. На секунду Ноа позволил себе погрузиться в приятную атмосферу домашнего уюта. Он моет посуду, она вытирает ее, в кухне царит тишина, нарушаемая только сладкой мелодией ее голоса. Он протянул ей последнюю тарелку и выключил кран.

— Вот и все.

— Спасибо. — Она игриво усмехнулась.

В кармане его брюк завибрировал мобильный телефон. Ноа посмотрел на светящийся экран. Его брат звонил из Ирака. Наверняка он захочет узнать о судьбе сына. Ему нужна надежда, которой сам Ноа уже лишился.

— Спасибо за пирог, — поблагодарил он Викторию. — Думаю, мне пора идти спать. Завтра мне предстоит долгое путешествие.

Он вышел в холл, чтобы ответить на телефонный звонок.

Разговор был напряженным и коротким, как и все разговоры с младшим братом за последние пятнадцать лет. В их семье Роберт всегда был самым ответственным. После ухода отца он взял на себя роль главы семьи, хотя тогда ему еще не исполнилось и восемнадцати. Он сам принялся за воспитание Джастина, когда жена бросила их.

Возможно, они с Ноа до сих пор бы почти не разговаривали, если бы Роберта вдруг не вызвали в Ирак и ему не пришлось просить Ноа стать официальным опекуном Джастина. Он полагался на старшего брата, так как считал его профессионалом в воспитании трудных детей.

Человеком, которому можно доверять.

Но после сегодняшнего разговора Ноа почувствовал, что сделал брату еще хуже. Нет, он не знал, где сейчас Джастин. Нет, у него нет о нем никаких новостей. Да, он уверен, что мальчик обязательно вернется.

В его памяти вдруг всплыли слова Виктории: «Ты хороший человек, Ноа Маккарти».

Как бы ему хотелось соответствовать этому определению. Быть человеком, который может остаться здесь, с Викторией, создать с ней семью, завести детей…

О чем, черт побери, он думает?! Он потерпел неудачу с Джастином. Ха, он едва справляется с Чарли. О какой семье может идти речь? У него нет права даже мечтать об этом.

Как только настанет утро, он уедет отсюда. Не важно, понравится Чарли это или нет.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Сон никак не шел.

Около двух часов Ноа встал и спустился на кухню. В полке над холодильником он нашел Капитана Моргана в компании его другого лучшего друга Джека Дениэлса. Их лица на этикетках бутылок улыбались ему, обещая хорошее времяпровождение. Ноа долго смотрел на бутылки, а потом закрыл дверцу.

Капитан Морган и Джек Дениэлс могли предложить только временное облегчение. Ноа видел, как алкоголь сгубил жизни многих людей, и ему не хотелось пополнять их список.

Тяжело вздохнув, он опустился на кухонную табуретку.

— Не спится?

Ноа повернулся, вспугнутый голосом Виктории.

— Угу. Тебе тоже?

Она пожала плечами.

— Я вообще не сплю много.

Он усмехнулся.

— Я тоже.

— Не хочешь перекусить? — Она направилась к холодильнику.

Ему ни разу в жизни не приходилось видеть женщину, которая выглядела бы такой… домашней и в то же время такой сексуальной. Под коротеньким тоненьким халатиком скрывалась розовая сорочка, отделанная изящным кружевом. Когда она открыла дверцу холодильника, слабый свет просветил тонкий материал.

О боже.

Ноа смог увидеть каждый изгиб, каждую впадинку ее прекрасного тела. Чувство, которое он давно считал умершим, напомнило ему о том, что он одинокий мужчина, а она красивая женщина. Если не считать Чарли, то кроме них в этом странном доме никого нет. А это значит…

— Тебе бутерброд с ветчиной и сыром? — спросила Виктория.

В этот момент Ноа едва мог думать о еде. Все его мысли крутились вокруг Виктории Блекстоун. Боже, как ему хотелось сорвать с нее остатки одежды и заняться любовью прямо здесь, на кухне.

— Ноа?

— А… конечно. — Он покачал головой, стараясь избавиться от непристойных мыслей. — Я голоден как волк. — Но то, чего ему хотелось сейчас, уж точно не найти в холодильнике.

Виктория подошла к стойке и принялась за дело. Когда сэндвичи были готовы, у Ноа потекли слюнки.

— В который раз убеждаюсь, что ты потрясающе готовишь, — заметил Ноа. Он откусил кусочек и неистово закивал головой. — Действительно превосходный бутерброд.

Виктория усмехнулась.

— Интересно, на этом можно разбогатеть?

— Несомненно, — заверил он и, выдержав минутную паузу, добавил: — Спасибо.

— За что?

— За то, что впустила незнакомца и его привередливую собаку в свой дом. За то, что накормила нас. За то… — Его голос оборвался. Ему хотелось поблагодарить Викторию за слова, сказанные этим вечером. Пусть ненадолго, но они заставили его поверить в то, что его случай не безнадежен.

— Мне было приятно, — спокойно ответила она. Широкая улыбка озарила ее лицо, свидетельствуя об искренности этих слов. — Однако должна признать, что у меня был скрытый мотив.

Он удивленно поднял бровь.

— Скрытый мотив?

— За последние месяцы этот дом… — она оглядела темную комнату, — стал похож на тюрьму. Мне раньше нравилось здесь, я привыкла думать, что смогу жить здесь всегда, но в последнее время…

— Ты хочешь большего.

Она кивнула.

— Но… — Она глубоко вздохнула. — Я боюсь.

— Боишься? Чего? Мне ни разу не приходилось встречать более уверенную и самостоятельную женщину, чем ты.

— Может быть. Но такая я только в стенах этого дома. Все меняется, стоит мне выйти за дверь.

Ноа снова подивился, сколько противоречий скрывается внутри этой женщины.

— Почему? — спросил он.

— Потому что мне еще ни разу в жизни не приходилось выходить за пределы этого маленького мира. Так как моя мать была учительницей, она считала, что сможет сама дать мне неплохое образование. Она и представить себе не могла, что тем самым отдаляет меня от других детей.

— Ты никогда не ходила в школу? — В памяти Ноа всплыли воспоминания о собственных годах учебы. Школьные друзья, проблемы, с которыми ему пришлось столкнуться и которые помогли сделать из него сегодняшнего Ноа Маккарти.

Виктория покачала головой.

— Когда мне исполнилось тринадцать, у меня заболел отец и матери нужна была помощь. Потом заболела и она. Я вынуждена была стать для них обоих сиделкой.

Ноа не задавал лишних вопросов. Он просто сидел и ждал продолжения истории.

— Я была поздним ребенком, — объяснила Виктория. — Мои родители встретились, когда им было далеко за тридцать. Моя мать родила меня в сорок один год.

— Тебе рано пришлось взять на себя заботу о них?

Она кивнула.

— Да. После того как отец ушел на пенсию. Работая на вредном производстве, он окончательно подорвал свое здоровье. Обследование показало, что у него поражены верхние дыхательные пути. Вот тогда-то для нас настали черные дни. — Слова слетали с ее губ все быстрее и быстрее, словно она боялась, что не успеет выложить всю историю до конца. Ей слишком долго приходилось держать все в себе. — У моей мамы было слабое сердце. Кроме того, ей было невыносимо видеть, как угасает отец. Бедняжка, она заботилась об отце, вела хозяйство и давала частные уроки, чтобы мы хоть как-то могли свести концы с концами. Слишком много свалилось на ее плечи.

— А как насчет тебя? — мягко спросил он. — Похоже, и тебе досталось немало.

Она горько усмехнулась.

— Тогда у меня не было времени думать об этом. Я просто… делала все, что нужно. И только когда они оба ушли, осознала, что что-то не так.