Журнал «Компьютерра» № 16 от 25 апреля 2006 года - Компьютерра - Страница 10

А.Ю.: Итак, «Национальная факторинговая компания» («НФК»). Тоже сумасшедший график роста (рис. 2, здесь и далее * на диаграммах указывает на оценочные данные). Факторинг – это вещь, необходимая быстро растущим фирмам, особенно небольшим.

Допустим, ты что-то продал с отсрочкой платежа. Тебе в ответ пришли векселя. Тот, кому ты продал, обязуется через 90–120 дней заплатить. А деньги нужны сейчас – если ты растущая компания. Что делать? Залезать в свой карман? Тогда росту конец. Можно взять кредит – но он не для всех хорош. Для малых фирм в российских условиях кредит практически невозможен, потому что нужно имущество, которое можно отдать под залог. А что у фирмы есть такого, что банк возьмет в качестве залога? Да и оформлять его долго, а для растущих фирм фактор времени решающий.

Итак, опять (как и в случае с «РС») ситуация на вид тупиковая. И опять эта тупиковость означает наличие пустого рынка. Тут-то на сцену и выходит факторинг. Он работает так. Полученные векселя передаются факторинговой фирме (фактору); она сразу платит 90% от общей суммы, а когда поступит платеж от вашего покупателя, заплатит и остальное, за вычетом комиссии (как правило в РФ – 4% от суммы). Да, за год комиссия набежит прилично. Тем не менее 90% от суммы вы получаете очень быстро.

Давайте посмотрим, где это сработало. Оказывается, именно здесь мы и обнаруживаем кластеры. Факторингом стали очень активно пользоваться торговые сети и их поставщики. Сети работают в современных форматах – супермаркет, гипермаркет, дискаунтер, convenience store (магазин рядом с домом, такие магазины очень популярны). Сети стали быстро расти, и возникла проблема – где брать деньги, чтобы закупать все больше товаров. Тогда сети начали требовать отсрочки платежа у производителей. А ведь уже появились наши производители, чьи товары уходят мгновенно. Среди них есть и обитатели моего зоопарка – например, комбинат «Лебедянский», который выпускает соки "Я". Этот комбинат стал клиентом «НФК». Деньги по описанной выше схеме он получает от «НФК» сразу, что позволяет ему расти. Итак, сети пользуются отсрочками платежа, комбинат – факторингом, а в результате мы получаем три экспоненты: все участники сообщества стремительно растут. Но ведь это и есть кластер (рис. 3)!

Так работает один из механизмов кластеризации, положительная обратная связь. Есть и другие – например, сознательное копирование лидера, которое мы наблюдаем в секторе потребительского кредитования: чешский конкурент «Русского стандарта», работающий в России «Хоум Кредит энд Финанс Банк» (он входит в Home Credit Group, принадлежащую Чешской Страховой компании), теперь тоже растет по экспоненте. Ну и, конечно, в процессе конкуренции имеет место взаимная «тренировка» компаний, с которой мы начали наш рассказ о кластерах.

Итак, «природная» кластеризация у нас обнаружилась, но – вдали от технологического прогресса. Однако Андрей Юданов считает, что это не повод для огорчений. За идущими процессами проглядываются очень интересные и очень естественные закономерности.

А.Ю.: Действительно, на первый взгляд такие кластеры разочаровывают. Может быть, приятнее было бы увидеть нечто подобное в авиапроме, а не вокруг розничной торговли. Но изучая эти данные, я понял, что происходящее не так уж плохо. По существу, растут две сферы. Первая – все то, что выходит непосредственно на потребителя. Вторая – все то, что касается инфраструктуры бизнеса. Большинство найденных примеров взрывного роста относятся к одной из этих групп.

«Коркунов» с его конфетами (см. врезку на стр. 25. – Л.Л.-М.), «Ральф Рингер» (обувная промышленность), «Инмарко» (производство мороженого, очень интересная компания из Сибири, почти неизвестная в Москве), ряд других – это первая группа. Вторая группа – упомянутые «РС» и «НФК»; в нее же попадают, с четкими экспонентами роста, три компании сотовой связи – «Вымпелком», «Мегафон», «МТС». Компания «СПСР-Экспресс», которая занимается экспресс-почтой, тоже здесь. Есть еще примеры, и я особо отметил бы две фирмы, создающие не информационную, а транспортную инфраструктуру, – «Алтайвагон» и «Волга-Днепр».

«Алтайвагон» производит самые обыкновенные железнодорожные вагоны. Казалось бы, какие тут могут быть прорывы? А вот пожалуйста – в 1999 году оборот был 235 млн. рублей, в 2005-м – около 7 млрд. рублей (рис. 4, сплошная линия на графике – рост экономики в целом). Причем на этом рынке работают и другие машиностроительные компании, но такого успеха не добиваются. «Волга-Днепр» (выросшая с 2001 по 2005 год впятеро, с 80 до 400 млн. долларов в год) работает в основном за рубежом, закрывая 52% мирового рынка крупногабаритных авиаперевозок. Фирма использует гигантские самолеты «Руслан», и существующего парка уже не хватает. Ульяновский авиазавод, выпускавший «Русланы», в своем нынешнем состоянии, к сожалению, не способен возобновить производство. Поэтому «Волга-Днепр», заказавшая ему десять новых машин, планирует вложить в восстановление производства целых 6 млрд. долларов.

Обе эти группы, обе линии интересны и важны, но вторая, пожалуй, интереснее. Ведь по «первой линии» в России так трудно работать потому, что у нас слабо развита инфраструктура. И начался естественный процесс ее роста. Факторинг – инфраструктура, потребкредиты – инфраструктура, бешеный подъем сотовой телефонии – инфраструктура, взлет массы оптовых торговых фирм – инфраструктура.

К сожалению, в зоопарке Юданова не представлены более знакомые компьютерщикам виды и подвиды. Возможно, где-то и в этой отрасли есть точки экспоненциального роста – но наука, похоже, пока не в курсе дела.

А.Ю.: Вы знаете, я думал перед нашей встречей – найду ли хоть что-нибудь, пусть отдаленно, но напоминающее высокотехнологический сектор? Нашел, но немного, и не столь впечатляющее. Вот фирма «Гарант», у нее – утроение числа клиентов за три года, с 2002-го по 2005-й. Это инфраструктура бизнеса, автоматизированные справочно-правовые системы. Три компании сотовой связи уже упоминались. К сожалению, надежных данных по ИКТ-отрасли очень мало. Есть высказывания в прессе по поводу высоких процентов роста ABBYY за последние четыре года. «Ланит» сообщает, что число занятых выросло за последние годы с 600 до 4000 – ну не зря же эти самые «занятые» там работают. Другими словами, есть признаки, что в компьютерных отраслях, и особенно, полагаю, в сфере программного обеспечения, идет точно такой же процесс. Тем более что многие из них прямо или косвенно тоже работают на деловую инфраструктуру. Только, к сожалению, мы не видим эти экспоненты роста в доступных для изучения источниках.

Все-таки неясно, можно ли говорить о тенденции и прогнозировать распространение этих чудес на экономику в целом. К тому же экспоненциальный рост не может быть длительным. Сценарий дальнейшего развития вряд ли кто возьмется написать. Но общую схему, которой он определяется, Юданов поясняет на очень простых картинках.

А.Ю.: Рассуждения о будущем всегда напоминают научную фантастику. Но давайте попробуем сделать обобщения. После кризиса (не кризиса 1998 года, а нашего общего, трансформационного кризиса) экономика иссушилась. Рост возможен не везде. Если ты занимаешься производством машин для производства машин для производства машин, а эти машины вообще никому не нужны, поскольку все равно будут покупать зарубежные, то тут как ни дергайся, ничего не будет. Поэтому нужно искать новые возможности, и сейчас фирмы начинают занимать те ниши, которые создала для них наша фантастическая, быстро меняющаяся экономика. Начинается сознательное, обдуманное заселение этих ниш теми, кто нацелен на поиск нового. В этих нишах мы и видим быстрый рост. Но рост был бы недолгим, если б не появлялись кластерные взаимосвязи. А как только они появляются – они поддерживают друг друга, а потом могут подключаться и другие фирмы, которые успешно прорвались на мировой рынок и заняли там свою нишу. Все эти стадии я схематически изобразил на рис. 5.