Благоразумная секретарша - Харт Джессика - Страница 19

— Вы просто созданы друг для друга, — сразу начала Моник, когда мы случайно встретились в коридоре. — Он такой милый, правда?

Я слушала ее и думала о том, что, если люди считают, что мы с Фином подходим друг другу, значит, я просто слепая. Мне мы казались совершенно разными.

— Фин всегда ставит Лекса в тупик своим поведением. Но он очень много делает для «Гибсон и Грив», сам того не понимая. Фин из тех людей, с которыми легко и комфортно, он может разрядить любую напряженную обстановку, всех очаровать, с ним всегда спокойно.

Я совсем растерялась. Рядом с Фином я испытывала что угодно, только не спокойствие. Он был такой непредсказуемый! Вот он, лениво растянувшись, сидит за столом, а через секунду уже куда-то убегает. Я никогда не знала, что от него ждать, когда он придет и что планирует делать. Все его решения были спонтанны и непродуманны.

Когда Фин рядом, я всегда на нервах. У меня даже учащался пульс. Стоило ему растянуться в кресле, закинув руки за голову, или посмотреть на меня, хитро улыбаясь, как сердце начинало бешено биться, а внутри все холодело.

Спокойствие! Ха-ха!

— А как у тебя дела, Моник? — спросила я, чтобы прервать ее оду Фину.

— Великолепно! — Она повертела головой, желая убедиться, что рядом никого нет. — Я стараюсь об этом не распространяться, но тебе скажу: я беременна.

Я очень порадовалась за нее. Моник и ее муж давно мечтали о ребенке.

— Моник, это же здорово! Дейв, наверное, на седьмом небе от счастья.

— Это точно. Зато Лекс не очень доволен. И его можно понять.

Моник боготворила босса, но оценивала его очень трезво. Лекса интересовала только работа, и детям там не было места.

— Только сегодня утром он ворчал, что, если бы я предупредила его об этом раньше, он ни за что не позволил бы тебе работать с Фином. — Она помялась. — Не думаю, что теперь ты захочешь вернуться и работать с Лексом, но, если тебя это устроит, можешь поработать, пока он не найдет мне замену, у тебя есть время подумать.

— Правда?

— Ребенок должен родиться в сентябре, до августа я буду работать. Поговори с Фином, как он к этому отнесется. Может, и неплохая идея работать в разных офисах, если вы и так все свободное время проводите вместе. Да и кто будет новым помощником Фина, думаю, тебе тоже небезразлично.

Моник, похоже, умеет читать чужие мысли.

— Мне не стоило тебе этого всего говорить. Я эгоистка. Мне было бы намного спокойнее, если бы ты работала с Лексом, пока меня не будет. У тебя большой опыт, да и Лекс привык к тебе.

— Подумаю об этом, — пообещала я.

Быть личным помощником Лекса — значит стать одним из самых важных людей в компании! Временно, конечно, пока не вернется Моник, но в резюме это будет. О таком шансе я могла только мечтать.

Только подумать, а ведь всего месяц назад я считала, что жизнь кончена. Сейчас у меня появилась не только возможность повышения, но и шанс вернуть Джонатана. Так полагает Фин. Может быть, я предвосхищаю события, но надо признать, что Джонатан в последние дни стал со мной любезнее. Он даже сказал, что я хорошо выгляжу, когда мы на днях встретились в лифте.

Все было так запутано, так быстро менялось, и я не знала, что и думать.

У меня есть повод для радости: через несколько месяцев я буду помощником большого босса, и Джонатан вернется ко мне. А Фин... Это тоже был неплохой опыт, хоть и недолгий. Фин вернется на телевидение, куда-нибудь уедет, и я его никогда не увижу. Больше никакой нервотрепки и раздражения. И никаких пончиков. Все будет отлично! Так всем будет лучше.

Но на сердце у меня было неспокойно.

— Что случилось? — спросил Фин, когда я принесла ему кофе. Поразительно, но он всегда знал, что я не в духе, какое бы сладкое выражение лица ни пыталась сделать.

Я рассказала ему о разговоре с Моник.

— В этом весь Лекс, — сделал вывод Фин, узнав о реакции брата на известие о беременности Моник. — Ему чужды человеческие радости. Какие дети? Лекса интересует одно: как отсутствие секретаря повлияет на «Гибсон и Грив».

— Моник не обижается, она хорошо знает Лекса. — Мне стало немного не по себе. — К таким, как он, не применимы правила.

— А зря, — отозвался Фин.

Он сидел, растянувшись в кресле, положив ноги на стол, и крутил в пальцах ручку.

— А ты что решила? Хочешь работать на человека, который понятия не имеет о пончиках? — Его взгляд был строгим и ироничным одновременно.

Мне всегда сложно понять, когда Фин шутит, а когда говорит серьезно.

— Это хороший шанс для карьеры, — попыталась я найти оправдание.

Нет, я не могу этого выносить! Я выхватила у Фина ручку и положила на место.

— По крайней мере, мне не придется терпеть твои издевательства. Кроме того, будет легче завершить наш роман. Было бы странно продолжать работать вместе, если... в случае...

— Если ты вернешься к Джонатану, да? — закончил Фин за меня.

Странные интонации в голосе насторожили меня. Я внимательно посмотрела на Фина.

— Даже если этого и не произойдет, мы же не можем изображать роман вечно.

— Тогда надо сделать так, чтобы произошло, — сказал Фин, убирая ноги со стола. — Когда у нас прием в честь безумного шефа?

Это выражение придумал Фин, так он называл кулинарное шоу на телевидении, которое спонсировала компания «Гибсон и Грив». Шоу называлось «Лучшее от Ходжа» в честь ведущего шеф-повара Стефана Ходжа, известного своей грубостью и плохими манерами. На заре своей карьеры Стефан понял, что чем больше скандалов он устраивает, тем больше зрителей привлекает и, значит, ему больше платят.

«Гибсон и Грив» было выгодно такое спонсорство. Руководство компании решило устроить ужин в честь шефа, чтобы немного польстить его самолюбию. Весь старший персонал был приглашен развлекать Стефана Ходжа. Не будет только Лекса. Он ненавидит подобные мероприятия и посещает их только тогда, когда отказаться совершенно невозможно. Фин должен будет выступить вместо Лекса.

— В пятницу, — уточнила я.

— Джонатан там будет?

— Конечно. Он не упустит шанс пообщаться со Стефаном.

— Тебе надо действовать. Ты всегда великолепно выглядишь, но в пятницу должна выглядеть сногсшибательно. Возьми завтра выходной, купи новое платье, только такое, чтобы Джонатан был нокаутирован.

— Думаю, ему будет не до меня, — запротестовала я, но Фин и слушать не хотел.

— Если ты наденешь потрясающее платье, он заметит. Кроме того, у меня есть хитрый план, как тебе расслабиться.

— Какой план? — спросила я с подозрением.

Я старалась быть раскованной, когда мы были вместе, но у меня плохо получалось.

— Объясню в пятницу, — сказал Фин. — Ужин в семь? Можем поехать прямо из офиса.

Не буду описывать, как в пятницу я приводила себя в порядок и переодевалась в директорской ванной. На работу я приехала с платьем на вешалке в одной руке и сумкой с туфлями и косметикой в другой.

Накануне до самого позднего вечера мы с Энни искали мне платье. Она заставила меня купить самое дорогое из тех, что я могла себе позволить. Тратить столько денег на платье было крайне неосмотрительно. Если бы не Энни, я бы, может, его и не купила. Мне становилось плохо, стоило подумать о сумме, оставшейся на кредитной карте, но платье было очень эффектным. Просто великолепным!

Даже не знаю, как его описать. Оно было из красного шифона, но не яркого красного цвета, а более мягкого, глубокого, теплого. Ткань очень красиво струилась и переливалась при каждом моем шаге. Фасон был достаточно простой, но для меня непривычный — открытые плечи и спина. Странно, но я чувствовала себя в нем великолепно. Это было то самое платье, надевая которое каждая женщина становится красавицей.

Ногти на ногах я накрасила рубиновым лаком и надела открытые золотые туфли. Волосы скрепила заколкой. Но, вспомнив слова Фина про учительницу, оставила их распущенными и быстро пошла в офис, чтобы не передумать.

Фин повязывал бабочку и замер, увидев меня.