Журнал «Компьютерра» № 11 от 21 марта 2006 года - Компьютерра - Страница 12

– Хороший сайт должен быть не только хорошо нарисован, но и хорошо виден в Интернете, – добавляет Волож. – Если Интернет – это город, а поиск – въездные ворота, то логично, если улицы сходятся к этим воротам. Структура города должна подстраиваться под них, и это нормально, когда дома стоят вдоль улиц, а не поперек.

– Недовольные клиенты иногда обвиняют нас в том, что мы их обманываем, – снова Себрант. – Мол, все мы сделали правильно, CTR большой, а покупателей нет. Заходишь к такому на сайт и понимаешь – правда не купят. Невозможно купить, сайт так сделан. А если бы с этим сайтом поработал хороший оптимизатор, то, глядишь, и реклама работала бы лучше.

У Сегаловича на сей счет особое мнение.

– Отношение к оптимизаторам в целом нисколько не смягчилось. Люди, которые занимаются баном, банят, как и раньше. Больше того, сегодня у них появились более совершенные автоматические инструменты…

(Себрант: Сережу Петренко взяли директором украинского «Яндекса». О какой нелюбви к оптимизаторам вы говорите?!)

…но при этом мир перестал быть черно-белым. Границу ведь провести почти невозможно. Многие, условно говоря, нормальные люди используют способы раскрутки, которым трудно дать однозначную этическую оценку. Мы с этим фактом примирились, приняли, так сказать, к сведению.

Насколько эффективна сегодняшняя технология оптимизации под «Яндекс»? Хорошо работает?

– Работает. Но мы делаем так, чтобы «черные методы» работали похуже.

Нынешний директор «Яндекс.Украина» Сергей Петренко действительно известен прежде всего как оптимизатор и главный редактор сайта SearchEngines.ru.

– Украинский офис работает по двум направлениям, – рассказывает Аркадий Волож, – Во-первых, они там развивают портал (сервисы на Украине и в России одни и те же, но сама домашняя страничка yandex.ua преднастроена на украинскую аудиторию). Во-вторых, на них лежит работа с рекламодателями.

– Офис нужен, чтобы принимать гривны – и делать это корректно с точки зрения украинского законодательства и удобно с точки зрения украинского рекламодателя, – поясняет Андрей Себрант. – Кроме того, тонкая настройка сервисов для Украины из Москвы невозможна. Мы не способны оценить, насколько адекватен контент, а Петренко живет там, читает местную прессу, чувствует медиапространство. Простой пример: в проекте «Города» появилась Украина. Мы для начала решили сделать пять городов, но как их правильно выбрать, находясь в Москве? Как узнать, чем гордятся жители, скажем, Луганска и почему они часто ищут в «Яндексе» завод «Линос» или Стаханова? Таких вопросов возникает множество. И без помощи Сережи сделать проект, за который нам не стыдно перед украинцами, было бы трудно.

Технологически преднастройка уаndex.ua делается почти так же, как обычные региональные настройки для городов России. Вся разработка по-прежнему ведется в Москве, и планов расширить штат программистов за счет украинских разработчиков у компании, судя по всему, пока нет. Справляются и сами – никаких сложностей с включением украинской морфологии у «Яндекса» не возникло.

– Да просто лицензировали словарь и все, – разводит руками Илья Сегалович, но уже следующий вопрос заставляет его задуматься.

А другие языки добавлять планируете?

Сегалович смотрит на Себранта. Себрант смотрит на Воложа. Волож пожимает плечами и улыбается.

– Не знаю.

Казахстан?

– Казахстана не будет, – отрицательно качает головой Сегалович, – нет машинных морфологий хороших.

Непосредственно о бизнес-составляющей «Яндекса» рассказывает, естественно, Аркадий Волож.

– Наш бизнес состоит из двух частей. Первая – это оказание услуг онлайн-аудитории в 20 млн. человек. Вторая – работа с десятками тысяч рекламодателей. Иными словами, есть портал, построенный вокруг поиска, и есть бизнес, заключающийся в правильном нацеливании правильных рекламодателей на правильную аудиторию. Правильным средством для этого опять же оказался поиск.

По поиску в портале вся статистика открыта. Шестьдесят процентов пользователей Интернета пользуется поиском на «Яндексе» (еще 20 процентов у «Рамблера», по шесть процентов у Google и Mail.ru). От контекстной рекламы, которая завязана на услугу поиска, мы получаем порядка 80 процентов всех доходов. Остальное это баннеры и всякая мелочевка типа продажи ПО – «Спамообороны» и «Яндекс.Сервер». По сравнению с другими порталами баннеры для нас – сравнительно небольшая часть дохода, но, возможно, в этом году что-то изменится. Большие рекламодатели – в частности, Video International – собираются в этом году прийти в Интернет. Если это произойдет, то рынок будет расти не только за счет контекста, как сейчас, но и за счет медийной рекламы. И через год-два доля Интернет-рекламы от рекламного рынка будет не два процента, как сейчас, а четыре.

«Яндекс.Деньги» не считаем?

– А там нулевой доход. Не совсем, конечно, ноль, но так… Внизу, на радарах. «Яндекс.Деньги» растут очень быстро, но пока потребляют все, что зарабатывают.

Введение веб-интерфейса благотворно повлияло на популярность проекта?

– Дааааааааа! – Это Себрант на минутку оторвался от ноутбука и включился в разговор.

– Введение веб-интерфейса расширило аудиторию «Яндекс.Денег» за счет офисных людей, – кивает Волож. – До этого нашей платежной системой пользовались в основном веб-мастеры, гики, люди, которые в Интернете давно. А сейчас пришли простые офисные сидельцы. Теперь им удобно. Сдвиг виден по тому, как сместились платежи. Раньше пользователи платили либо за интернет-услуги (хостинг, к примеру), либо друг другу. Сейчас же пошли и коммунальные платежи, и телефон. Изменилась и средняя сумма платежа – у пользователей «новой волны» она меньше.

Место действия: большая переговорная в старом офисе «Яндекса».

Действующие лица те же.

Сегалович: Наша задача – обеспечить пользователю идеальную подборку ссылок на его запрос, как мы его пониманием. То есть все упирается в уровень понимания запроса. А это понимание обусловлено не только текстом, но и контекстом запроса. Например, география пользователя или тематический класс, к которому этот запрос относится по ассоциациям запроса других пользователей.

Вот классический пример. Человек вводит в строку поиска слово «жизнь». Что выдавать? Что он ожидает увидеть?

«КТ»: Да какая разница? Все равно понятно, что этот человек – идиот.

Сегалович: Вы почти угадали. Но этот запрос можно понять. Оказывается, люди так ищут газету «Жизнь».

«КТ»: А нет опасности, что вы додумаете что-то не то?

Сегалович: Конечно, есть. Но это статистический процесс, и мы обязаны давать лучшую аппроксимацию, чем сейчас. Наша задача – как можно точнее (с помощью статистики, лингвистики, понимания запроса на уровне технологии отвечания на вопросы) понимать, что именно человек спросил, и максимально точно ответить на его запрос.

«КТ»: А вообще, с поисковым движком много работы? Или все основные задачи уже решены и теперь идет подкрутка?

Волож: (бледнеет от возмущения) Да вы что, это же главный проект компании…

Сегалович: Работы море. Во-первых, мы должны лучше научиться распознавать истинную ценность информации и лучше отличать оптимизированные страницы от неоптимизированных. Кроме того, идет работа с ядром, улучшение базовой функциональности. Мы видим, что и где можно улучшить. Мы хотим, чтобы качество ответов повышалось, и мы знаем, где мы плохо отвечаем.

«КТ»: Это где, например?

Сегалович смотрит на Воложа. Волож смотрит на Себранта. Себрант смотрит в ноутбук.

Сегалович: Ну, если в общем виде, то мы когда-то первыми стали аккуратно искать по всем словоформам. И концептуально это очень правильная вещь, которая работает у нас почти в неизменном виде уже много лет. Но иногда ее полезно отключать. Мы умеем это делать, но не на уровне ядра. Вот вам одно направление. На уровне ядра будем также работать над поддержкой многоязычности, постараемся реализовать возможность включения в запрос не только букв, но и специальных символов. Кроме того… (Воложу) Мы это не анонсировали еще, да?