Невеста герцога - Куин Джулия - Страница 57

— Я люблю тебя, — произнес он, зная, что его лицо выражает удивление и восторг, которые он испытывал.

— Томас… — осторожно начала она.

Ему было важно, чтобы она поняла.

— Я сказал это не потому, что ты сказала. И не потому, что теперь мне придется жениться на тебе. Я сказал это, потому что… потому что…

Амелия лежала под ним очень тихо…

— Я сказал это, потому что это правда, — закончил Томас.

У нее на глазах выступили слезы, и он склонился ниже, чтобы высушить их поцелуями.

— Я люблю тебя, — прошептал он. И не смог сдержать хитрой улыбки. — Но впервые в своей жизни я не собираюсь поступать правильно.

Ее глаза тревожно расширились.

— Что ты хочешь сказать?

Он осыпал поцелуями ее щеку, ухо и подбородок.

— Думаю, правильно было бы прекратить это безумие прямо сейчас. Не то чтобы твоя жизнь не погублена окончательно и бесповоротно, но мне следовало получить разрешение твоего отца, прежде чем заниматься этим.

— Заниматься этим? — ахнула она:

Он покрыл поцелуями другую сторону ее лица.

— Я никогда не позволил бы себе подобной грубости. Я имел в виду ухаживание в общепринятом смысле.

Ее рот несколько раз открылся и закрылся, прежде чем сложиться в нечто похожее на улыбку.

— Но это было жестоко, — промолвил он.

— Жестоко? — переспросила она.

Он хмыкнул.

— Не заниматься этим. — Он подался вперед, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы она издала удивленный возглас.

Он потерся носом об ее шею.

— Начать что-то и не закончить — это неправильно, как по-твоему?

— Неправильно, — согласилась она, но ее голос стал напряженным, а дыхание прерывистым.

И Томас продолжил. Он любил ее своим телом точно так же, как любил сердцем. А когда она содрогнулась под ним, он наконец дал себе волю, взорвавшись внутри ее с силой, которая оставила его опустошенным, утомленным… и завершенным.

Может, это был неправильный способ соблазнить любимую женщину, но определенно приятный.

Глава 22

Наконец-то Томас сделал действительно правильную вещь.

Почти.

Амелия ожидала, что он будет разговаривать с ее отцом на следующий День. Но он попросил ее доставить записку и перстень в Кловерхилл, как и планировалось, добавив, что увидится с ней через две недели в Англии.

И еще он сказал, что любит ее, любит больше, чем он в состоянии выразить словами, но ему нужно вернуться одному.

Амелия поняла.

Вот так и получилось, что почти через три недели она сидела в гостиной Берджес-Парка в обществе своей матери, всех четырех сестер, двух собак отца, когда в дверях появился дворецкий и объявил:

— Мистер Томас Кавендиш, миледи.

— Кто? — откликнулась леди Кроуленд.

— Это Уиндем! — прошипела Элизабет.

— Он больше не Уиндем, — поправила Милли.

Амелия уставилась в свою книгу — какое-то нудное руководство по этикету, которое ее мать считала полезным, для чтения, — и улыбнулась.

— Зачем, скажите на милость, он явился? — осведомилась леди Кроуленд.

— Наверное, он все еще помолвлен с Амелией, — предположила Милли.

Ее мать в ужасе уставилась на нее.

— А разве это под вопросом?

— Вполне возможно, — ответила Милли.

Амелия не поднимала взгляда от книги.

— Амелия, — резко сказала леди Кроуленд. — Каково состояние твоей помолвки?

Амелия попыталась отделаться пожатием плеч, но, очевидно, этого было недостаточно, поэтому сказала:

— Я не уверена.

— Как такое возможно? — спросила Милли.

— Я ее не разрывала, — сказала Амелия.

— А он?

— Э-э… — Амелия помедлила, не зная, кому ответить, потому что вопрос последовал из пяти разных источников. Матери, решила она и повернулась к ней. — Нет. Во всяком случае, официально.

— Какая неразбериха. — Леди Кроуленд поднесла руку к голове с весьма расстроенным видом. — В таком случае ты должна покончить с этим. Он этого не сделает как истинный джентльмен. Но едва ли он рассчитывает, что ты выйдешь за него замуж теперь.

Амелия прикусила губу.

— Скорее всего он здесь, чтобы предоставить тебе возможность расторгнуть помолвку. Да, должно быть, он приехал за этим. — Леди Кроуленд повернулась к дворецкому: — Пригласите его войти, Гренвилл. А вы, — она махнула в сторону своих дочерей, что было непросто, поскольку они были рассеяны по комнате, — поприветствуете его, принесете сожаления и незаметно удалитесь. Я, разумеется, тоже уйду.

— Как массовый исход может быть незаметным? — поинтересовалась Милли.

Леди Кроуленд осадила ее взглядом, прежде чем повернуться к Амелии.

— Кстати! — воскликнула она. — Тебе не кажется, что твоему отцу следует присутствовать?

— Пожалуй, — отозвалась Амелия, чувствуя себя удивительно, учитывая обстоятельства, безмятежной.

— Милли, — распорядилась леди Кроуленд, — сходи за отцом.

Лицо Милли огорченно вытянулось.

— Я не могу уйти сейчас.

Леди Кроуленд испустила драматический вздох.

— О, ради Бога, есть ли на свете более несчастная мать? — Она повернулась к Элизабет.

— О нет, — поспешно сказала та. — Я не хочу пропустить ни минуты.

— Вы обе, — сказала леди Кроуленд, обращаясь к младшим дочерям. — Найдите отца, и чтобы никаких жалоб. — Она прижала ладонь ко лбу. — Уверена, у меня начнется мигрень от всего этого. — Увидев, что ее дочери не торопятся выполнить поручение, она добавила: — Здесь не на что смотреть! Уиндем…

— Кавендиш, — поправила ее Милли.

Леди Кроуленд закатила глаза.

— Кто-нибудь слышал о подобной чепухе? Неизвестно откуда взявшийся кузен, прости Господи. — Она повернулась к младшим дочерям, мнущимся около двери. — Живо!

Те выскочили из комнаты, чуть не столкнувшись с Томасом, когда его как раз провели в гостиную. Он держал довольно большой плоский пакет, который, по указанию леди Кроуленд, прислонил к стене.

— Леди Кроуленд, — сказал он с почтительным поклоном.

Элизабет ткнула Амелию локтем в ребра.

— Он не выглядит сокрушенным, — прошептала она. — Разве он не потерял только что все?

— Возможно, не все, — промолвила Амелия, но Элизабет не слушала, слишком занятая тем, чтобы не таращить глаза, что, конечно, ей не очень-то удавалось.

Томас повернулся к трем сестрам Уиллоуби.

— Леди Элизабет, — учтиво произнес он, — леди Амелия, леди Миллисент.

Все три присели, он ответил на приветствие элегантным наклоном головы.

Леди Кроуленд прочистила горло.

— Какой приятный сюрприз, ваша… э-э…

— Мистер Кавендиш. — Закончил он с добродушным юмором. — У меня было несколько недель, чтобы привыкнуть к этому.

— Тем более что это ваше имя, — вставила Милли.

— Миллисент! — одернула ее мать.

— Нет-нет, — сказал Томас с ироничной улыбкой. — Она права. Томас Кавендиш было моим именем с самого рождения.

Последовала неловкая пауза, затем леди Кроуленд сказала:

— Я вижу, вы в добром здравии.

— О да, миледи. А вы?

— Насколько это возможно. — Она вздохнула, постукивая себя пальцами по груди. — Дети могут быть такими утомительными.

— Надеюсь, узнаю это на собственном опыте со временем, — отозвался Томас.

Леди Кроуленд слегка покраснела.

— О, конечно, мы все надеемся, что вы будете благословлены детьми, — произнесла она с запинкой.

— Не припомню, когда она в последний раз говорила обо мне как о благословении, — пробормотала Милли.

Но Амелии было не до сестры. Она была слишком счастлива, имея возможность просто смотреть на Томаса. Она даже не сознавала, насколько скучает по нему, пока не увидела его воочию. Только теперь ей было этого мало. Ей хотелось обнять его и оказаться в его объятиях. Ей хотелось целовать его, ощущать его запах, находиться рядом с ним.

Она вздохнула, очевидно, довольно громко, потому что Милли незаметно пнула ее. И Амелия очнулась, сообразив, что все на нее смотрят.