Журнал «Компьютерра» №42 от 15 ноября 2005 года - Журнал Компьютерра - Страница 30

- Мэйнстримная литература исчезает. Сейчас в почете литература жанровая - любовный роман, детективы, фантастика - но это же, в общем-то, не мэйнстрим. Мэйнстрим в русской литературе - это нормальная реалистическая психологическая проза. Правдивые книги о жизни, которыми русская литература всегда славилась. Но сейчас ведь так почти не пишут. А то, что уже написано, не очень-то и переиздают, если это не «стопудовая» классика. Вот, скажем, был такой писатель Курочкин. Писал о войне. Очень ценился, у него очень хорошие, правдивые книги. Да множество было таких писателей - пусть не первого плана, но очень интересных. Их забыли и не переиздают. И не будут переиздавать никаким тиражом. Никогда. Но эти книги должны быть. Должны быть!

Ведь встречаются все же люди образованные. Даже молодые. И они вдруг натыкаются в каких-нибудь старых магазинчиках на такие фамилии и хотят это прочитать. А взять негде. Конечно, есть библиотеки, но в библиотеке книгу не купишь. Читает кто-то, скажем, Курочкина и понимает, что ему этот писатель очень интересен и нужен, но книгу себе не оставишь.

Идеальное разрешение этой ситуации, на мой взгляд, следующее. Читатель выбирает в электронной библиотеке нужный текст, и по его запросу печатается бумажная книга, которую можно поставить на полку. Но здесь сразу возникает вопрос о копирайте.

Я абсолютный противник существующего копирайта, потому что он ставит крест на…

- Я в Интернете уже десять лет. Вижу, как идет борьба за копирайт с Интернетом. Когда-то Лейбов - нет, не Лейбов, а Женя Горный, - проводил опрос на тему копирайта. Я сказал, что одно из двух - либо Интернет победит копирайт, либо копирайт победит Интернет. Борьба эта продолжается до сих пор, и я, естественно, на стороне тех, кто привык использовать Интернет, не очень обращая внимание на копирайт. Естественно, полностью делать свободное обращение нельзя. Но если говорить о библиотеке Мошкова, или о PoD в его развитии - я бы сильно смягчил авторское право. Например, поставил бы срок давности на любое произведение десять лет, после чего оно могло бы издаваться в виде PoD совершенно свободно. Это не значит, что автор или его наследники не получали бы отчислений - отчисления можно регламентировать. Но в результате я могу взять любую книгу, изданную десять лет назад или раньше, и продавать ее, отдавая автору или его наследникам законные десять процентов.

Опять встает вопрос: как это контролировать? Наверное, можно придумать какой-то аудит, хотя в принципе от недобросовестных издателей, которые хотят обмануть авторов, наследников и государство, никто не застрахован.

Но дело еще и в том, что PoD-издание несет прежде всего культуртрегерскую, а не коммерческую функцию - ясно же, что на издании книг по одному экземпляру не особо заработаешь. И даже для того, чтобы оправдать затраты на верстку и корректуру любого текста, нужно продать несколько десятков экземпляров, что не всегда получается, между прочим. Конечно, если в электронном магазине тысячи наименований, то общий поток будет вполне ощутим. Но чтобы получить эту тысячу наименований, нужно же тысячу верстальщиков посадить и тысячу корректоров. В общем, затратить кучу денег на то, чтобы подготовить макеты.

Рано или поздно все эти вопросы встанут во весь рост. Не очень скоро, потому что PoD только начинается. Коммерческие издатели смотрят на него посмеиваясь. Какой им смысл заниматься такой мелочью, пока есть Донцовы и другие писатели, обеспечивающие миллионные тиражи?

- Электронными книгами мне заниматься не интересно. Я книгу люблю живую, в бумаге. Я много читаю с экрана, но это… неинтересно.

Я верю, что у бумажной книги есть будущее. Пусть выросло новое поколение, для которого чтение с экрана вполне естественный процесс. Пусть изобретают гибкие дисплеи… Но что бы ни было, старые технологии никогда не исчезают полностью. Появляется что-то новое, но старое тоже остается. Возможно, наступит момент, когда для массового потребителя основным станет формат электронных книг, но наверняка найдутся люди, которые, как и я, предпочтут читать именно бумажные книги.

АНАЛИЗЫ: Рецепты из черного ящика

Знать четкую картину социальной реальности и знать, как изменить общество - совершенно разные вещи. Как ни странно, именно ясность и законченность картины может серьезно мешать успеху социальной инженерии. А вот рассматривая общество как нечто нестабильное, текучее, иногда удается нащупать эффективный способ управления переменами.

Существует исследовательское направление - теория практик[К теории практик нередко причисляют работы таких исследователей, как Норберт Элиас, Майкл Полани, Мишель Фуко, Пьер Бурдье, Эрвин Гоффман, Лоран Тевено, Мишель де Серто, Бруно Латур, Роже Шартье и др. Многие из них черпали ключевые идеи из философии Хайдеггера. См. также обзор: Волков В. В. О концепции практик(и) в социальных науках//Социологические исследования. 1997. №3], - которое объясняет, почему так часто проваливаются хорошо просчитанные проекты социального переустройства. В основе теории практик - идея о том, что механизмы общественных перемен можно понять и воссоздать только путем изучения повседневной практической деятельности. Именно из нее возникают класс, нация, государство, культура, политика и т. д.

Что такое, например, государство? Согласно традиционной политологии, это аппарат легитимного насилия, или способ распределения благ, или еще какая-либо общественная функция. Но теория практик утверждает, что в природе нет никаких функций; государство же - лишь совокупность практик (повторяющихся схем поведения), касающихся как борьбы за политическую власть или сбора налогов, так и аргументации в бытовых спорах, совершения сделок и т. д.[О том, что реальность государства как некой целостной эмпирической данности может и должна быть поставлена под сомнение, см.: Понятие государства в четырех языках. СПб.-М.: ЕУСПб; Летний сад, 2002]

Однако аналитики, проектирующие будущее, обычно не работают (даже абстрагированно) с практиками - им просто нет места в картине мира проектировщиков. Именно поэтому все их усилия неизменно обречены на провал.

Согласно теории практик, серьезный проект трансформации общества должен основываться на детальнейшем знании всех пластов практического опыта. Конструирование будущего должно связывать все изменяемые практики в новую, причем бесперебойно работающую конфигурацию. Задействовать в таком проекте нужно и государственные органы, и семью, и систему образования, и армию, и массовую культуру.

Но конструкторы будущего, действующие по рациональному плану, просто не в состоянии включить в модель все эти факторы. А неполная реализация плана чревата непредсказуемыми последствиями. Вспомним попытку построения нового общества в СССР, где предполагалось вырастить новую личность, «человека советского». Всё - культура, воспитание, трудовые практики, исправительная система, семейные и политические институты - было пронизано идеей коллективизма. Но в итоге советский народ почему-то оказался нацией рьяных индивидуалистов[См.: Хархордин О. Обличать и лицемерить: Генеалогия российской личности. - М.-СПб.: Летний сад; ЕУСПб., 2002; Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х/Отв. ред. Ю. Левада. - М., 1993].

Возможен другой подход к социальной инженерии. Он требует отказа, во-первых, от четкого плана перемен, и во-вторых, от претензий на глобальную реформу общества. Тогда осмысленные трансформации отдельных пластов повседневного опыта вполне реальны. Управление изменениями в этом случае смогут осилить не только структуры национального масштаба, но и корпорации, спецслужбы, группы частных лиц. Попробуем набросать одну из возможных схем такого воздействия.