Убийца - Бубела Олег Николаевич - Страница 32

– Алекс Эльф, – сказал я и церемонно поклонился, постаравшись щелкнуть каблуками. – Командир спецподразделения войск Мардинана.

– Графиня Снежана Лисецкая, урожденная ден Лей.

– Мля-я... – протянул я, потом опомнился и добавил: – Простите за мой французский... А разрешите узнать, кем вам приходится Чарнок?

– Братом, – ответила Снежана с легким удивлением.

Я лихорадочно прикидывал, как бы и этот шанс обернуть в свою пользу. Ясен пень, что семейка ден Лей попала в немилость к императору, ведь что-то же послужило причиной того, что брата пытаются убить, а сестра попадает в рабство. Но зато теперь она может послужить ценнейшим источником информации, правда, не для меня, а для Фариама. Ее род наверняка довольно знатный, а его представители вращались в высших кругах власти, так что масса сведений, которыми она обладала, могла послужить основой для хитрых интриг и шпионских игр Мардинана. Это я в такие грязные политические дела влезать не был намерен, а король наверняка должен выжать из этой графини максимум. Так что моя задача сейчас – просто обеспечить готовность этой Снежаны добровольно сотрудничать, а дальше пускай разбирается Фариам.

– Что, уже планируете, как меня получше использовать? – иронично спросила графиня, подходя ко мне поближе.

Ага, мы показали зубки. Нужно скорее щелкнуть по носу, чтобы ограничить ее самомнение. Так, самую малость.

– Да, вот представьте себе, у меня еще не было секса с графиней, и теперь я думаю, что использовать вас подобным образом будет весьма продуктивно, – ответил я, постаравшись, чтобы мое лицо оставалось серьезным.

Графиня сжала губы, как будто я залепил ей хлесткую пощечину. Я уже понял, что это было чересчур, но других вариантов осадить начинающую показывать норов аристократку у меня пока не было.

– Можете использовать меня, как вам будет угодно, – холодно процедила Снежана. – Только ответьте, что вы будете делать с рабами?

Я подумал, что графиня, похоже, не так уж плоха, как я предположил. Обычная аристократка спрашивала бы, что собираются делать с ней, а эта беспокоится о каких-то рабах. Стоящий рядом Крот недоуменно поднял брови, он от меня явно такого не ожидал, но я-то понимал, что, если буду вести себя вежливо и культурно, мне ничего не перепадет из той информации, которая находится в этой прелестной головке. Графиня начнет отнекиваться, уклоняться от ответов, ведь будет знать, что ничего плохого с ней я себе не позволю сделать. Мой же вариант позволял разговорить ее быстро, с минимальными затратами усилий.

– Это целиком зависит от вас, уважаемая графиня, – ответил я, оскалившись. – Если мы с вами поладим, то жизни невольников ничего не будет угрожать, если же нет...

Я многозначительно замолчал. Остальное пусть додумает до конца, ведь озвученная угроза страшит в меньшей степени, чем незнание и кошмарные предположения. Осталось подождать минуты две, пока она дойдет до нужной кондиции, и можно будет спокойно доить графиню, снимая сливки знаний. Такой вариант был для меня более приемлем, чем допрос с пристрастием или обычная перекачка ее знаний в мой мозг. С этим я вообще не хотел связываться, так как мой единственный подопытный, с которым я проделал подобную процедуру (себя-эльфа я в расчет не принимал, так как это другое дело), был мужиком. А что будет твориться у меня в мозгу, если я запихну в него воспоминания женщины, даже страшно представить. Поэтому, если с разговором не выйдет, этот вариант я уж точно не буду использовать.

Тем временем под надзором наемников начали стягиваться рабы. Их было много, человек семьдесят, все одетые в какую-то рвань, некоторые измождены, у многих на лицах видны следы побоев. В общем, довольно жалкое зрелище. Некоторые даже не могли передвигаться самостоятельно. Так, например, высокий мужчина нес на руках то ли мальчика, то ли девочку, а одну пожилую женщину поддерживали двое парней.

Когда группа невольников приблизилась, один из мужчин, увидев Снежану, встревоженно обратился к ней:

– Госпожа, как вы?

Графиня подняла ладонь в успокаивающем жесте, останавливая подходившего к ней:

– Спокойно, Лорок. Командир этого отряда пообещал, что убивать никого не будет.

– Точно, – подтвердил я. – Но потрудиться на благо нашего отряда вам все же придется. Пусть те из вас, кто работали на кухне, сейчас же отправятся туда и помогут приготовить завтрак на всех моих бойцов и невольников. Те же, кто готовить не умеет, должны обыскивать трупы кочевников и собирать в одну кучу все их оружие, а в другую – все их деньги и драгоценности. Кто слишком слаб, может никуда не ходить, – кивнул я на тело на руках мужчины. – А сейчас всем разойтись, а Рин – ко мне! Ну как, кочевники среди них были? – спросил я, глядя на то, как высокий мужчина бережно сгружает худое тело на одну из накидок, которые невольники достали из ближайшего шатра.

– Был один, попытался убежать, когда рабы выходить стали. Мы его стрелами догнали, подумав, что пленные у тебя и так есть.

– Правильно, – кивнул я.

– И что теперь? – спросил меня подошедший Даркин.

– Отправляйтесь завтракать, только оставьте нескольких человек для охраны пленников, потом всем отдыхать до обеда.

– А ты чем будешь заниматься? – спросил Крот.

– Сначала займусь Снежаной, – показал я графине свою фирменную улыбку.

Женщина демонстративно отвернулась.

– Потом поговорю с пленниками и решу, как действовать дальше.

– Удачи, командир, – усмехнулся Крот и первым пошел к кухне.

Проходя мимо графини, парень окинул ее сальным взглядом, вызвав только презрительную усмешку на лице женщины.

– Крот, ты чего? – послал я ему мысль, видя, что остальные парни задумчиво на меня посмотрели.

– Алекс, для тебя же стараюсь, – недоуменно ответил Крот. – Я ведь догадался, что тебе для хорошего разговора нужно довести ее до нужной кондиции.

– А-а-а... – протянул я. – Тогда спасибо, что понял. Ты только Даркину и Рину объясни свои выводы, а то уж больно странно они на меня взглянули, могут все дело испортить.

– Ладно, командир, – весело ответил Крот.

Я прервал связь и поглядел на графиню.

– А с вами мы отойдем к речке. Не люблю, знаете ли, заниматься этим прилюдно. Прошу вперед!

Я показал направление фыркнувшей Снежане и сам последовал за ней. Проходя мимо лежащего маленького тела, я кинул на него взгляд. Зря я это сделал. Это оказалась девочка с бледным, но довольно миловидным лицом, причем очень и очень больная девочка.

– Идите дальше, я догоню, – сказал я в спину графине, а сам склонился над малышкой.

Она была без сознания, а потрогав ее лоб, я выяснил, что температура буквально зашкаливает. Но что послужило этому причиной? Скосив взгляд на живот девочки, я увидел, что он туго перемотан грязными тряпками. Достав кинжал, я вспорол тряпки, чтобы не мучиться с их развязыванием, и обнаружил на животе у нее большую рану, по-видимому, от сабли, длиной в две ладони и глубиной примерно в полпальца. Оторвав тряпки вместе с присохшей кровью и вызвав слабый стон у девочки, я тщательно осмотрел рану. Все было плохо, края почернели, плоть начала отмирать, а цвет вокруг раны говорил о заражении. Не раздумывая, я тем же кинжалом срезал всю омертвевшую кожу вместе с неумелыми стежками каких-то ниток, стягивающих края, и гноем, сочившимся из раны, вызвав еще один протяжный стон. После этого достал флягу и колыхнул ее. Два глотка, не больше. Аккуратно поливая рану, я мысленно пошарил в округе, чтобы узнать, кто из наших находится ближе всех. Им оказался Нимош, отчего-то задержавшийся в сотне шагов от меня. Я послал по связующей нити мысль:

– У тебя лимэля много?

– Полфляги осталось, – пришел ответ.

– Тогда быстренько метнись в центр лагеря, а то мой весь вышел.

– Сейчас буду! – деловито ответил Нимош.

Я видел, как рана на животе девочки начинает медленно зарастать свежими тканями, и продолжал капать лимэлем, стараясь ничего не пролить мимо. Вскоре фляга опустела, но тут примчался Нимош. Откупорив его флягу, я поднял голову девочки и влил несколько глотков ей в рот. Реакция последовала незамедлительно. Ее глаза широко распахнулись, тело выгнулось дугой, поэтому я схватил девочку за плечи и прижал к земле, велев Нимошу придержать ноги. Через несколько секунд девочка перестала дергаться. Тяжело дыша, она уже вполне осмысленно посмотрела на меня. Отпустив плечи, я поднес к ее губам чудом не расплескавшуюся флягу и сказал: