Беглец - Бубела Олег Николаевич - Страница 83

Вернувшись к детям, я привязал лошадь священника к своей и велел трогаться. Дальнейшие полчаса протекли в молчании. Каждому из нас было над чем поразмыслить, но если по угрюмым лицам детей я понял, что они все еще переживают схватку, то меня волновал сугубо прозаический вопрос: охотиться ночью или продуктов в сумке священника хватит, чтобы поужинать? Решив, что дальше по темноте ехать не стоит, я свернул в лес. Там я расседлал лошадей, наскоро устроил большую лежанку, найдя еще немного одежды и плащ в мешке святоши, и принялся устраивать костер. Вскоре огонь ярко запылал, даря живительное тепло, но дети все еще выглядели подавленными и не спешили подходить к костру. Бросив сумку с продуктами, я сел рядом с ними и понял, что нужно обязательно вывести их из этого состояния.

– О чем грустим? – весело спросил я. – Поделитесь?

Ален хмуро произнес:

– Ты так легко убиваешь людей.

– А то совсем не люди были, – возразил я ему. – То были дикие звери, которые только притворялись людьми.

– Почему? – не понял он.

– Потому что им просто не хватило сил, чтобы жить по-человечески, – пояснил я. – Именно поэтому они ушли в лес и стали охотиться на людей, как дикие звери. Так что не жалей их, они знали, что делали!

Ален вздохнул и сказал:

– Мне больше святого отца жалко.

– А его жалеть вообще незачем! – отрезал я. – Это был глупый и никчемный человек, по которому никто убиваться не станет.

– Но как же так? – подала голос уже Алона.

– Он сам выбрал свою судьбу, – ответил я. – Я же советовал ему, как выжить, но он предпочел надеяться на помощь Единого и умереть. Это его выбор, и он не должен вас волновать.

– Но он же пытался их вразумить, наставить на путь истинный, – возмутился Ален. – Почему же он не достоин сочувствия?

– Потому что иногда лучше не говорить, а делать, – со вздохом произнес я. – Многие мои знакомые могли говорить красиво, складно, хорошо, а как доходило до дела, выяснялось, что они – пустое место! Так и этот святоша мог вас убедить в чем угодно, но не смог защитить даже себя. Не нужно брать с него пример.

– Но он верил, что ему поможет Единый, что он вразумит разбойников... – Ален все не унимался, в отличие от Алоны, которая уже была согласна с моими словами, это я прочел по ее лицу.

– Я расскажу тебе, что такое вера на самом деле. – Я устроился поудобнее и продолжил тоном сказочника: – В далекие времена, когда люди и остальные расы были совсем молодыми и глупыми, а природа была совсем дикой и враждебной, у разумных существ было много трудностей, которые нужно было преодолеть. Одни сцепляли зубы и боролись, а другие роптали: зачем нам сражаться, если конец все равно один? И тогда одни умники придумали легенду о боге, создавшем всех существ, который наблюдает за всеми и может помочь тем, кто истово в него верит. Некоторые возразили: как же это может быть, ведь мы сами создаем свою судьбу, нам никто не помогал никогда?! Это потому, что вы не верили, отвечали им умники и стали учить других, как молиться, как правильно верить в этого бога, и – о чудо! Те, кто роптал, стали покорно переносить все тяготы и трудности, думая, что это божье наказание за их грехи, что создатель наградит их за тяжкий труд, хоть не в этой, так в последующей жизни. И встали они рядом с теми, кто отважно боролся с бедами без веры в душе, и стали им помогать в их сражениях. С той поры и повелось, что слабым духом всегда нужна вера, чтобы заставить их смириться, заставить их молча работать на благо тех, кто им о ней рассказывает... Так, это я что-то не туда заехал. Мораль этой сказки такова: вера – это всего лишь костыли, помогающие хромому человеку стоять на ногах, а если человек здоровый, то такие костыли будут ему только мешать. Я понятно объяснил?

Дети задумчиво кивнули.

– Все-таки мне жалко святого отца, – сказал Ален. – Он просто не смог защититься, потому что любил всех!

– Ален, те, кто говорят, что любят всех, на самом деле не любят никого! Запомни это, потом в жизни может тебе очень пригодиться.

– А кого любишь ты? – улыбнулась Алона.

Отошла уже, шутит, это замечательно, обрадовался я.

– Я себя люблю! – гордо заявил я. – И не нужно на меня так смотреть. Если бы я себя не любил, повесился бы на ближайшей ветке. А если серьезно... Родителей еще люблю, тебя вот... – кивнул я покрасневшей Алоне. – Ален, ты меня извини, но пока ты еще в списке моих друзей. Но могу тебя обрадовать, ты там под третьим номером, сразу после стаи кэльвов и фантарского принца.

– Так вы с Квазиком подружились? – спросила Алона, опередив уже раскрывшего рот Алена.

– Ага! – улыбнулся я. – Отличным парнем оказался, повезло Алисане!

Гномка растянула рот до ушей, а я решил продолжить тему, чтобы отвлечь их от вечерних событий:

– Кстати, что ты в нем такого нашла, что меня уродом обзывала?

– Когда? – изумилась Алона.

– Когда мы с тобой в Зингард ехали. Помнишь, ты сказала, что он прямо писаный красавец? Так вот, от меня он не сильно отличается, вот я и хочу знать, что же ты в нем нашла. Клыки длинные, волосы белые?

– Просто он настоящий мужчина, вот! – заявила гномка, немного подумав.

– А я – просто жалкая китайская подделка? Ладно, я не обижаюсь, – примирительно поднял я руки. – Знаю, что я все-таки рожей не вышел!

Принцесса уже собиралась что-то сказать, но ее опередил Ален:

– Вы знаете принца Фантара?

– И что в этом такого? Ты же тоже знаешь принцессу Подгорного королевства, а что тебе это дает?

– Я? – не понял Ален, переводя взгляд с меня на Алону, которая опять покраснела. – П-принцесса?.. – обратился он к ней.

– Ну и чего ты так разнервничался? Что я, виновата, что родилась в королевской семье? – гневно сверкнула глазами Алона.

– Н-нет... – пролепетал мальчишка, отодвигаясь от нее подальше, а я понял, что не нужно было ему этого говорить, даже ради того, чтобы вывести из шокового состояния.

Ладно, сделанного все равно не воротишь, да и ехать нам вместе осталось всего только один день, а там...

– Теперь ужинать! – заявил я и принялся ворошить продукты святого отца.

К моему удивлению, в мешке оказалось много хлеба, вареного сладкого картофеля, разных овощей... короче, до фига вкусненького. А на дороге одним хлебом давился, чтобы не делиться, подумал я. Вот жадина, и поделом тебе! Ален от еды отказался, только нервно сглотнул, видимо, не мог даже думать о ней. Зато Алона перекусила немного и стала устраиваться на лежанке. Набив желудок, я упаковал остатки продуктов в мешок и положил его в сумку. Повернулся и расплылся в улыбке – Алона вытянулась посередине лежанки, а Ален незаметно отползал от нее все дальше на край. Сняв куртку и достав плащ, я буркнул принцессе: «Подвинься» и улегся посередине, укрыв всех нас курткой и плащом. Повернувшись к гномке, я обнял ее и притянул к себе, прошептав на ухо:

– У тебя со всеми так получается, как с Аленом?

В ответ гномка только кивнула, прижавшись ко мне потеснее.

– Понимаю тебя... У меня тоже в детстве не было друзей, – прошептал я ей, обняв покрепче, и мысленно добавил:

«Зато теперь появилась сестренка!»

Глава 26

Проблемой меньше, неприятностями больше

Утром я проснулся раньше всех, сделал зарядку и сбегал на охоту, добыв животное, очень напоминающее нашего барсука. Приготовив его по вчерашнему рецепту, я разбудил детей, и мы славно позавтракали, уминая жирное мясо и весь оставшийся запас продуктов. С обедом нам сегодня придется пролететь, подумал я, зато к вечеру будем уже в Вернаре. Быстренько собравшись, мы продолжили путь. Ален глядел на гномку с подобострастием, будто не он только недавно с ней весело болтал о всяких пустяках. Алону это страшно злило и расстраивало, поэтому я спел для нее несколько песен, а потом начал рассказывать легенды о древнегреческих героях. Их я помнил достаточно хорошо, и не пришлось объяснять различные непонятные слова и ситуации, ведь эти легенды были очень похожи на сказки из книжки Алоны, которую она все еще таскала в своей сумке.