Я - истребитель - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 16

— Ты их видел? — спросил я у него спокойным, ровным тоном.

— Видел, — уже тише сказал он.

— Ты бы захотел жить ТАКИМ?

Сорокин молча склонил голову, постоял несколько секунд, развернулся и шатающейся походкой отправился к остальным в сарай. Рябой со вторым бойцом поспешили следом.

Около меня остался один Курмышев, который, звякнув стаканом, стал наливать в него самогон.

— Не советую, — хмуро посмотрев на алкоголь, сказал я.

— Почему? — спросил лейтенант, поднося полный стакан ко рту.

— Думаешь, парни просто так дали себя взять? Наверняка он «заряжен».

— «Заряжен»?

— Снотворное. Или еще что, — пожал я плечами, шинкуя дольками лук.

— А ведь некоторые успели хлебнуть, — припомнил он, ставя стакан обратно на стол.

Ел я, смотря в столешницу, поэтому не видел, кто подошел к столу, хотя шаги слышал. Подняв голову, я обнаружил стоящего рядом майора Тонина. Посмотрев на него, я вернулся к разглядыванию рисунка на скатерти, поведя мокрыми плечами.

Прочистив горло, майор постоял еще пару секунд, развернулся и направился обратно.

Подняв голову, я посмотрел на пустой стол. Патронов не было. Поглядев вслед майору, который медленно шел, ссутулив спину, я взял нож, встал и посмотрел на старика — тот был пока еще жив.

Я успел сделать к старику всего пару шагов под слова лейтенанта: «Не стоит, Вячеслав. Он того не стоит… Да, оставь нам хоть немного. Знаешь ли, тоже нервы не на месте…» — как услышал быстрые бухающие шаги. Обернувшись, увидел вбегающего во двор Васечкина с винтовкой в руках.

Заметив за столом Курмышева, он быстро доложил:

— Машина. Вроде сюда едет!

— Я гляну. Предупреди майора, — быстро сказал я лейтенанту. Идти к сараям у меня не было ну никакого желания. Хватит, насмотрелся. Молча кивнув, Курмышев вскочил и бегом скрылся за сараями, я же в это время, положив нож обратно на стол, энергичным шагом шел к воротам, от которых к лесу шла слегка заросшая дорога.

— Где? — спросил я у Виктора, доставая из чехла бинокль.

— Вон там, где опушка! Поработал и замолк, — указал рукой Васечкин.

— Угу. Вижу, что-то белеет… — тихо сказал я, всматриваясь в непонятное пятно, и когда оно шевельнулось и опустило такой же бинокль, как и у меня, понял, что вижу милиционера.

«Додумался по лесу в белой гимнастерке шастать. Ее же за километр видно!» — подумал я, недоуменно покачав головой.

— Суворов, что там?

Голос майора был уставший и какой-то безэмоциональный, как мне показалось.

— Похоже, что наши, товарищ майор. Один в форме милиционера. Белая гимнастерка и синие галифе. Больше не видно, но кто-то там еще есть.

— Где? Не вижу. — Мы стояли так, чтобы кусты смородины скрывали нас наполовину.

— От того места, где мы вышли, метров триста направо.

— Теперь вижу. Действительно милиционер, — согласился майор.

— Товарищ майор, уходить надо, и как можно быстрее. Через несколько минут стемнеет, как бы не вляпаться. Лучше посмотреть в доме, что с собой брать, и уходить, — закинул я удочку. Меня действительно озаботила та анархия, что творится сейчас в группе. Один часовой, остальные заняты с ранеными. Понятно, что нужно позаботиться о них, но не всем же! Пару человек мне не помешает — подготовиться к отходу. Припрется кто-нибудь, как вот сейчас, и бери нас голыми руками.

— Мародерничать? Не допущу! — начал было заводиться майор, но я прервал его спокойным тоном.

— Какое мародерство? Вы эту ночь на земле провели? Много народу дохает? А у Кислова подошва оторвалась, ходит с бечевкой перевязанной? А раненого долго собираетесь на руках нести, если есть телега и лошадь? А мясо? Продовольствие? Вон куры, козы, взять на веревке, и когда надо — на убой!

Я начал заводиться. И мне было все равно, что он майор и командир. Пускай сначала присягу потребуют, тогда и козырять начну и говорить, как с командиром.

— Кхм, действительно. Ну хорошо, назначаю тебя по хозчасти, раз такой умный.

«Зашибись! Я теперь еще и интендант! Хотя… Действительно, а кого еще?»

Позади нас собралось человек шесть бойцов с оружием. Быстро распределив их по местам, Тонин сказал:

— Нужно как-то показать, что тут свои.

— Выйти да рукой помахать. У них бинокль, разглядят, — сказал я почти сразу, так как успел об этом подумать.

— Васечкин… — начал было майор, как Виктор вышел на открытое место, прямо в проем ворот, и, подняв над головой винтовку, махнул ею туда-сюда. Я присмотрелся. Опустив бинокль, милиционер обернулся и скрылся за деревьями.

Потянулись минуты ожидания. Почти совсем стемнело, и лес стал плохо виден. Рассмотрев, что в прямой видимости что-то появилось шевелящееся, я поднес к глазам бинокль.

— Идут. Двое в фуражках. Не милиционеры… Пограничники вроде, — сказал я, опустив бинокль.

— Иванов давай кого-нибудь навстречу, путь встретят! — скомандовал сержанту Тонин.

— Есть! — козырнул тот и, также пригнувшись, как и подошел, вернулся к своим.

Через несколько секунд две тени вышли из ворот и подошли к приближающимся фигурам. О чем был разговор, я не слышал, но вернувшийся Иванов доложил, что там действительно свои. Семь человек. Трое милиционеров на машине и четверо пограничников.

— Давай-давай! — командовал Иванов водителю, протискивающему полуторку в узкий проем ворот.

Наконец въехав во двор, грузовик свернул налево и почти сразу заглох, что позволило мне слышать редкие крики боли от сарая с ранеными.

Было темно, но командира, что разговаривал с майором, я рассмотреть сумел. Это был лейтенант, если судить по кубарям, и сейчас он внимательно слушал, что говорит майор, объясняя находку на хуторе и последствия этого. Бросив на меня быстрый взгляд, милиционер козырнул и стал командовать своими людьми.

Во-первых, их сразу посадили за стол. Только предупредили насчет спиртного, да и других напитков.

Во-вторых, я попросил лейтенанта, представившегося Строговым, помочь в обыске дома и сараев, надеясь на их опыт. Наверняка где-то было спрятано оружие, которое нам было остро необходимо. Также, пока милиционеры и пограничники быстро ели, попросил у Иванова, бывшего в курсе относительно моего назначения, четырех бойцов. Желательно деревенских. Молча кивнув, он скрылся с глаз, и через пару минут около меня стояли четверо красноармейцев, старшим из них был тот самый рябой по фамилии Кутузов.

Дальше я развил бурную деятельность, обозначив бойцам круг задач. Двое шарили по дому, остальные впрягали в телегу коня и готовили транспортное средство к долгому переходу, смазывая оси найденной смазкой и проверяя ступицы. После чего они должны были заняться козами и курами.

— Подох! — ткнув стволом винтовки в старика, сказал один из пограничников, сержант Слуцкий. Он только что вернулся от сараев и сейчас был не в самом лучшем настроении.

— Держи, — протянул мне мой пистолет Курмышев. Взяв его, я спросил у Васечкина тряпочку, оружейное масло и, смахнув со стола объедки, вытащил из кармана оба запасных магазина. Достав из вещмешка узелок с патронами, снарядил магазины, после чего занялся чисткой пистолета. Стеклянная лампа, стоящая на столе, давала мало света, но мне хватало.

— Так это ты их? — спросил лейтенант-милиционер, усаживаясь напротив.

Его люди вместе с двумя пограничниками уже начали обыск дома и пристроек, еще двое погранцов сменили Васечкина на посту, и сейчас он набивал желудок на другом конце стола.

— Ну я! — хмуро сказал я, не прерывая своего занятия. Разговаривать с кем бы то ни было у меня не было никакого желания.

— Хорошо стреляешь. Ловко.

— Дядя научил.

— Он военный? — не отставал лейтеха. Его явно направил ко мне Тонин, прощупать, кто же я все-таки такой. Поэтому я ответил чистую правду.

— Да. Он начальник особого отдела корпуса. У него ординарец — бывший старшина осназа… после ранения дядя его к себе взял, так вот он и научил меня.

Говорил я почти правду. Дядя у меня, родной брат матери, занимал ту же должность, а вот со старшиной я немного приукрасил. Вместо старшины выступал родной брат отца, майор ВДВ. Причем они с батей были близнецами. Так что пострелять из оружия мне удалось немало. Как уже говорил, наша семья не бегала от армии, так что меня стали готовить к ней, когда я только начал ходить. Шучу, конечно, но все равно подготовить меня успели.