Журнал «Компьютерра» №30 от 23 августа 2005 года - Компьютерра - Страница 31

Однако разрухой в головах зачастую умело пользуются самые разные люди, с законом связанные по долгу службы. Им так легче, понимаете ли… Под охрану авторского права ненавязчиво подводятся самые разные вещи: от сюжетов книг до образов их героев. Но в таких случаях речь, как правило, идет лишь о том, чтобы отсудить хоть сколько-то денежек. А вот ситуации, подобные описанной ниже, не столь безобидны. Тут уже пахнет уголовным преследованием и судимостью.

Доступ к телефону

Не так давно на одном из форумов, посвященных мобильным телефонам, на глаза мне попалось такое вот сообщение:

"Вчера в офис зашел молодой человек и попросил русифицировать Samsung A800. Попросил очень срочно, поэтому квитанция выписана не была. Через пятнадцать минут ему был вынесен его аппарат с поддержкой великого и могучего. Он расплатился, после чего попросил проверить работу аппарата. Я вставил в него SIM, а он взял свой второй телефон и якобы начал набирать этот номер. Но на самом деле его звонка ожидали за дверью. Ворвались шесть человек, показали удостоверения: отдел "К". Посветили ультрафиолетом на мои руки, деньги: везде светилось слово «русификация». Составили протокол, акт. Изъяли системник, на котором производилась данная операция, Twister и кабель Samsung. Больше их ничего не интересовало, и они мирно удалились. Теперь жду развития событий. Вменяется статья 272 УПК".

По моим наблюдениям, сейчас по городам и весям катится волна возбуждений уголовных дел, подобных вышеупомянутому. Даже обоснование этому пытаются придумать: например, в одной статье про перепрошивку (www.mobile-review.com/articles/2005/turma.shtml) утверждалось, что таким способом, пресекая «несанкционированное вмешательство» в телефоны, милиция борется с их кражами и «серым» импортом. «С кражами» – это потому, что якобы злые хакеры перешивают IMEI-номера у краденых телефонов (никогда о таком не слышал). Известное дело: искать под фонарем, перекладывая свои проблемы на плечи пользователей, всегда легче, чем работать нормально. (Кстати, почитайте статью, она довольно красноречиво описывает методы борьбы нашей доблестной милиции с «хакерами».)

В цепкие лапы оперативников попадают и «фрикеры», которые делают «клоны» сотовых телефонов. Как правило, после большинства таких поимок в газетах появляются публикации о хакерах, «ворующих чужие телефонные звонки». Однако и здесь не все так просто. Дело в том, что «клонированию» подвергаются телефоны стандарта CDMA, причем делают это, как правило, сами же владельцы аппаратов – по той простой причине, что подключение нового телефона к сотовой сети с сохранением старого номера стоит денег. Для того чтобы эти деньги сэкономить, абонент идет к «хакеру», после чего у него на руках оказываются две трубки-"клона" с одним номером. Вся процедура производится с помощью сервисной программы и кабеля. Лично мне трудно увидеть в ней что-либо, кроме нарушения условий абонентского договора, – но уж точно не уголовное преступление. Правда, в один прекрасный день к «хакеру» приходит некто с мечеными деньгами, на «контрольную закупку», – и уж он-то считает иначе…

С точки зрения так называемого здравого смысла подобного рода дела – полнейший абсурд. Но нас интересует, как они выглядят с точки зрения закона.

«Информация принадлежит…»

В принципе, автор программы для ЭВМ, частным случаем которой является прошивка сотового телефона, в соответствии со статьей 10 закона «О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных» имеет право осуществлять или разрешать ее модификацию, в том числе и перевод на другой язык. Поэтому ситуация выглядит, казалось бы, предельно просто: фирма-производитель разрешает модифицировать прошивки только «авторизованным» сервисным центрам, с которыми заключен договор. А все остальное – как раз нарушение копирайта и есть.

Именно так расценивают самостоятельную перепрошивку телефонов большинство фирм, обычно лишая за нее гарантии. За исключением разве что Siemens, которая, наоборот, прошивки выкладывает у себя на сайте.

Но тогда выходит, что в уголовном порядке такие действия пользователя должны расцениваться как преступление, предусмотренное частью 2 статьи 146 УК – «незаконное использование объектов авторского права». Правда, для этого нужно еще, чтобы они были совершены «в крупном размере», то есть стоимость использованных объектов авторского права составляла минимум пятьдесят тысяч рублей. А если мы будем оценивать ситуацию в соответствии с приведенной выше схемой, то получится, что «ущерб» причиняется не производителю прошивки, а сервисному центру, и сумма его в самом лучшем случае не будет превышать стоимости услуг по «легальной», авторизованной русификации (и то – если мы будем толковать понятие «ущерба» предельно широко и включим в него так называемую упущенную выгоду). Но милиции-то закон не писан! И для того, чтобы «притянуть» сюда уголовную статью, «отделы К» на местах придумали следующую условно законную схему (следите за руками).

Объект авторского права объявляется «информацией, принадлежащей автору», – вот так, не больше и не меньше. Причем, в соответствии с этой схемой, форма представления «информации» роли не играет. Следствием такого вот подхода является то, что любое изменение «информации», сделанное без разрешения ее «владельца», объявляется «несанкционированным» и квалифицируется по статье 272 УК, как «неправомерный доступ к компьютерной информации». Для этого причинение ущерба «собственнику» доказывать уже не надо, состав преступления и так налицо. Сейчас львиную долю преступлений, «раскрытых» «отделами К» как раз такие дела и составляют. Плюс еще распространение «кряков», которые объявляются «вредоносными программами» – все по той же трактовке «несанкционированного доступа к информации». Свою роль сыграло и то, что конечный покупатель экземпляра программы получает право пользования ею, а право владения и распоряжения как бы остается за автором – хотя в законе «О правовой охране…» прямым текстом говорится только об экземпляре программы или базы данных, а про «владение» самой программой – это уже додумано оперативниками. Нет такого права у автора, не предусмотрено оно ни авторским законодательством, ни законодательством об охране программ.

Я не случайно «закавычил» в предыдущем абзаце «владельца» и «собственника». Предположим, что отечественное законодательство действительно предусматривает собственность на одну лишь голую «информацию», независимо от носителя, на котором она записана, и формы ее представления. В этом случае получится, что лицо, являющееся первоисточником каких-либо сведений, становится их собственником и может, например, запрещать их распространение или пересказ. Разумеется, это противоречило бы закрепленному в Конституции праву на свободу слова, да и вообще – являлось бы абсурдным. Как хорошо, что ничего подобного в нашем законодательстве нет!

«Принадлежит» ли?

Уголовная ответственность применяется при наиболее, скажем так, вопиющих нарушениях конкретных правоотношений. Ей предшествует ответственность административная, применяющаяся тогда, когда тяжесть нарушения не столь значительна. В Кодексе РФ об административных правонарушениях есть статья 7.12 («Нарушение авторских и смежных прав, изобретательских и патентных прав»), которая к отдельным пользователям и случаям, подобным нашему, явно неприменима: для наличия состава правонарушения требуется, чтобы контрафактные экземпляры произведений использовались в целях извлечения прибыли. Так что на административной ответственности останавливаться, пожалуй, не будем.

Для того чтобы определиться с тем, за что же ответственность наступает, правоприменители активно пользуются определениями, содержащимися в других законах. То есть при квалификации преступления по статье 146 УК приходится кроме самого Кодекса пользоваться еще и законом «Об авторском праве и смежных правах», а когда мы имеем дело со статьей 272 УК – то законом «Об информации, информатизации и защите информации». В частности, применительно к «компьютерным» (272–274) статьям УК так обстоят дела с определением понятия «информация».