Журнал «Компьютерра» №29 от 16 августа 2005 года - Журнал Компьютерра - Страница 9

Помимо растущей смуты в обществе, множатся и проблемы вокруг грядущих ID-карт в правительстве. Уже очевидно, что дело это окажется существенно более дорогостоящим, нежели предполагалось. Согласно новым подсчетам, каждая чип-карточка (с учетом затрат на инфраструктуру) обойдется вовсе не в 90, а по меньшей мере в 200 фунтов стерлингов. При умножении на 44 млн. взрослых британцев получившаяся сумма пробьет весьма и весьма ощутимую брешь в бюджете страны, поэтому кабинет министров уже приступил к обсуждению вопроса о том, как столь большие расходы компенсировать (коль скоро с самих граждан запросить такие деньги за паспорт представляется крайне проблематичным).

Пока что наиболее заманчивой министрам кажется идея поштучно продавать коммерческим компаниям информацию о гражданах - по 750 фунтов, скажем, за душу. Не секрет, что торговля и бизнес крайне заинтересованы в возможностях мгновенно сверять снятые с клиента биометрические данные (палец или «ирис») с информацией, хранимой в правительственных базах данных. Подобный шаг властей, конечно же, находится в прямом противоречии с обещанием британского МВД не открывать Национальный реестр идентификации для общего доступа. Но об этом министрам вспоминать, видимо, не хочется. Как не хочется думать и о том, что говорят эксперты в свежем аналитическом исследовании об ID-картах, сделанном по правительственному заказу Лондонской школой экономики. В отчете, в частности, приведено мнение одного из бывших руководителей службы безопасности НАТО, который считает чрезвычайно рискованной саму идею централизованной базы данных с биометрией на всех граждан, поскольку ее компрометация или дыра в защите способны привести к национальной катастрофе. Иначе говоря, создается гигантский резервуар для тотальной кражи личности всех - хотя, казалось бы, замышляется он именно для борьбы с подобными преступлениями.

Сквернословие в сети: Я знаю три слова…

Бытует мнение, что русский язык - самый богатый язык в мире. Подозреваю, что в этом утверждении все же есть некоторая натяжка. Более того, уверен, что сравнивать языки по такому расплывчатому критерию, как 'богатство', нельзя. Ведь можно найти немало произведений, которые, будучи переведены на любой другой язык, потеряют в выразительности. Но есть у русского языка один элемент, который ярко выделяет его из других, - мат. Не удивлюсь, если в мире вообще не найдется образованных людей, не знающих значения нескольких характерных русских словечек.

Вот об этих самых 'словечках' мы сегодня и поговорим. Я подобрал для вас статьи, посвященные сквернословию в Интернете. В первой статье рассмотрена мода на нынешние контркультурные 'креатиффы' как проявления пост-постмодернизма. Во второй - общие аспекты обсценной[Неприличный, непристойный; от obscenus (лат.) - отвратительный, непристойный] лексики плюс анализ сетевой контркультуры; особенно рекомендую интервью с владельцем сайта udaff.com. Затем - немного о психологических аспектах употребления матерной лексики; и в заключение - статья от Алексея Плуцера-Сарно, филолога, известного исследователя русского языка, который расскажет историю матерной лексики и нюансы ее употребления[Особо рекомендую посетить сайт Plutser.ru, где вы найдете массу лингвистического материала, посвященного русскому мату].

Надеюсь, прочитав эту тему номера, вы научитесь ругаться по науке, а не как попало.

Не поленитесь черкнуть мне пару строчек…

Запост-модерн (как запостить современный «креатифф»)

Как и следовало ожидать, эпоха постмодернизма оказалась на поверку вовсе никакой не эпохой, а всего лишь переходным периодом. Понятно от чего к чему - к тому, что можно было бы назвать, скажем, эпохой брэндов, если бы этот термин не успели взять на вооружение антиглобалисты, или эпохой нового мышления (соответственно, идеологи перестройки и адепты New Age), или же, не мудрствуя лукаво, просто пост-постмодернизмом, да только очень уж неизящно это слово звучит… впрочем, для начала сойдет.

Кстати, а помните ли вы, что это такое - постмодернизм? В одном из недавних номеров «Компьютерры» (#21 от 09.06.05) Сергей Голубицкий, ссылаясь на Умберто Эко, выдал замечательное разъяснение (излагаю своими словами): в какой-то момент плотность культурной среды стала настолько высокой, что внешнее давление на мозги среднестатистического интеллектуала на порядок превысило их собственный творческий потенциал. Осознав это, интеллектуал, со свойственной ему склонностью к рефлексии, отправился прямиком к выводу о том, что поскольку все уже написано, сыграно и спето до него (и, по всей вероятности, не только более удачливыми, но и более достойными авторами), то отныне единственный доступный ему способ самовыражения - выбор подходящей к случаю цитаты (причем слишком хорошо скрытая цитата - это уже «шаг влево, шаг вправо», повод для обвинения в плагиате).

Вот эта осознанная, чтобы не сказать вынужденная, вторичность - то разудалая, то покаянная, а чаще всего, разумеется, исполненная снобизма, - и есть этот самый постмодернизм. «В моей песне всего три аккорда, да и те - не мои»… На самом деле ничего особенно тупикового в ситуации не было: вон, классики китайской литературы вообще полагали обильное цитирование чуть ли не основным элементом хорошего стиля, и ничего - творили на радость и читателям, и коллегам. Конечно, западной культуре, с ее революционной прыгучестью, требовалось некоторое время на то, чтобы свыкнуться с новым положением дел… Вот только времени этого у нее, увы, не было.

Пока высоколобые с высоты своего полета роняли слезы, оплакивая очередной конец искусства, люди попроще, между прочим, тоже по-своему страдавшие от давления культурной среды, вдруг обнаружили, что постмодернизм - это очень удобно. По форме. А суть можно проигнорировать, вернее модернизировать, приведя в соответствие с текущими нуждами, - в этом, собственно, и состоит суть пост-постмодернизма.

Оказалось, что для того, чтобы «быть в материале», вовсе необязательно прокачивать эрудицию: любой толстенный томище может быть преобразован в набор из максимум двух-трех емких, но компактных символов, после чего исходный материал становится отработанным. Если логотипом постмодернизма могла бы стать бройлерная курица, то материальное воплощение идеи пост-постмодернизма - бульонный кубик.

Чтобы понять постмодерновую вещицу, требуется хорошее знание оригинала(ов), для адекватного же восприятия пост-постмодернового искусства порой необходимо на время забыть все, что вы знаете по теме предмета. Более того, человек, ознакомившийся-таки с известным произведением и пытающийся использовать какие-либо цитаты, помимо общеупотребительных, рискует остаться непонятым. Анна Каренина изменила мужу и бросилась под поезд - этого достаточно. Кого волнует, была она брюнеткой или блондинкой?..

Если в эпоху постмодернизма начитанный юноша признавался в любви своей начитанной девушке словами «как сказала бы Лилиан Хеллман, я люблю тебя безумно», - поскольку, во-первых, был хорошо знаком с творчеством супруги Дэшила Хэммета, во-вторых, знал, что девушка по части американской драматургии подкована не хуже него, а в-третьих, был уверен в неспособности подобрать для выражения собственных чувств слова точнее и лучше, - то в эпоху пост-постмодернизма оказавшийся в аналогичной ситуации молодой человек заявляет «я отношусь к тебе как персонаж Лилиан Хеллман» (или даже «я тебя лилихеллмлю»); при этом ни сам он, ни предмет его страсти и знать не знают, кто такая эта Лилиан Хеллман и чем она знаменита, что никоим образом не мешает их взаимопониманию. Между прочим, сам я не смотрел ни одного спектакля по пьесе Лилиан Хеллман, но именно это имя использовал в своем примере Сергей Голубицкий (ссылаясь, в свою очередь, на Умберто Эко), так что… как видите, я тоже действую в духе пост-постмодернизма.