Шотландские народные сказки и предания - Автор неизвестен - Страница 33

Соседи тоже провожали Алесдера, но шли они поодаль. И вот волынщик в шапке набекрень бесстрашно вступил во тьму пещеры, и его клетчатая юбочка развевалась при каждом шаге. Верный песик бежал за ним по пятам.

Соседи глядели им вслед, всматривались во мрак пещеры и долго еще слушали веселые, звонкие звуки полынки. И многие говорили, покачивая головами:

— Ох, не видать нам больше нашего храброго волынщика из Кейла!

Немного погодя веселая музыка внезапно перешла в душераздирающий визг и сразу же оборвалась. Потом, гулко отдаваясь от каменных стен, по извилистым подземным ходам раскатился зловещий нечеловеческий хохот и долетел до выхода из пещеры. И вдруг наступила тишина.

Соседи все еще недвижно стояли, дрожа от страха за своего чудесного волынщика, как вдруг, скуля и хромая, из пещеры выбежал его фокстерьер. Трудно было узнать бедного песика! Он весь облез — ни шерстинки не осталось у него на теле — и со всех ног мчался, сам не зная куда, выкатив глаза от ужаса, словно за ним гнались зеленые собаки фей.

Но хозяин его так и не вышел из пещеры. Соседи ждали Алесдера, пока заря не занялась над морем. Они звали его, приложив руки ко рту. Но никто уже никогда больше не видел волынщика из Кейла.

Ни один человек во всем Кинтайре не отважился ступить в темную пещеру и отправиться на его поиски. Ведь все слышали зловещий хохот фей, а об этом хохоте никто даже вспомнить не может без того, чтобы по спине его не поползли мурашки.

Но на этом еще не кончается рассказ о волынщике из Кейла. Как-то раз вечером Айен Мак-Гроу и его жена сидели у огня на своей ферме, что стояла в нескольких милях от взморья. И вдруг жена фермера наклонилась и приложила ухо к каменной плите, что лежала перед очагом.

— Ты слышишь, хозяин, как на волынке играют? — спросила она мужа.

Фермер тоже прислушался и диву дался. Ведь и он, и жена его услышали «Песню без названия» и догадались, что это играет Алесдер, навеки обреченный феями блуждать по подземным ходам, что протянулись далеко в глубь страны.

Фермер с женой все прислушивались, а песня постепенно замирала. И вдруг послышался жалобный голос самого волынщика:

В наши дни говорят, будто еще живы люди, что слышали игру волынщика, когда проходили по тому месту, где некогда стояла ферма Айена Мак-Гроу. И всякий раз в звуки песни врывался этот крик отчаяния.

7. Фаркуэр Мак-Нейл

Жил-был когда-то юноша по имени Фаркуэр Мак-Нейл. Однажды пришлось ему переменить работу и поступить на новое место. В первый же вечер хозяйка велела ему сходить на гору к соседу и попросить у него сито. Ее сито продырявилось, а ей надо было просеять муку.

Фаркуэр охотно согласился и собрался в путь. Хозяйка объяснила ему, по какой тропинке надо идти, и сказала, что найти дом соседа нетрудно — в окне у него будет гореть свет.

Вскоре Фаркуэр заметил, что невдалеке, слева от тропинки, что-то светится, и подумал, что это — у соседа в окне. Он успел позабыть, что хозяйка велела ему идти прямо по тропинке в гору, и свернул влево, в ту сторону, где горел свет.

Ему казалось, что он уже подходит к дому соседа, как вдруг он споткнулся, упал, провалился сквозь землю и полетел вниз. Долго он летел так, пока наконец не шлепнулся прямо в гостиную фей. А она была глубоко под землей.

В гостиной собралось множество фей, и все они занимались разными делами.

У самого входа, а вернее, под той дырой, сквозь которую провалился Фаркуэр, две маленькие старенькие феи в черных передниках и белых чепчиках усердно мололи зерно на ручной мельнице из двух плоских жерновов. Две другие феи помоложе в голубых с разводами платьях и белых косынках брали смолотую муку и месили из нее тесто на пышки. Потом клали пышки на сковороду и пекли их на огне очага. Очаг был в углу, и в нем нежарко горел торф.

А в самой середине просторной комнаты большая толпа фей, эльфов и духов лихо плясала под звуки крошечной волынки. На волынке играл маленький смуглый гном. Он сидел на каменном выступе высоко над толпой.

Когда Фаркуэр внезапно появился среди фей, все они замерли и в испуге уставились на него. Но как только увидели, что он не расшибся, важно поклонились ему и попросили его присесть. А потом как ни в чем не бывало опять принялись кто играть и плясать, а кто хлопотать по хозяйству.

Но Фаркуэр и сам любил поплясать, так что ему ничуть не хотелось сидеть одному в стороне от веселых плясуний. И он попросил фей позволить ему потанцевать с ними.

Они как будто удивились его просьбе, но все-таки уважили ее. И вот Фаркуэр пустился в пляс и плясал так же весело, как сами фен.

Но тут с ним произошла странная перемена. Он забыл, откуда и куда он шел, забыл свой родной дом, забыл всю свою прошлую жизнь. Он знал только, что хочет остаться у феи навсегда.

И он остался у них. Ведь он уже был заколдован и потому уподобился им. Ночью он мог невидимкой бродить по земле, пить росу с травы, высасывать нектар из цветов. И все это он проделывал так ловко и бесшумно, как будто родился эльфом.

Время шло, и как-то раз вечером Фаркуэр вылетел вместе с толпой веселых друзей в большое путешествие. Вылетели они рано, потому что собирались погостить у Того, Кто Живет На Луне, а вернуться домой им надо было до первых петухов.

Все обошлось бы хорошо, если бы Фаркуэр смотрел, куда он летит. Но он слишком пылко ухаживал за юной феей, летевшей рядом с ним, вот и не увидел дома, что стоял у него на пути. Налетел на дымовую трубу и застрял в соломенной кровле.

Спутники его ничего не заметили и весело умчались вдаль, так что Фаркуэру пришлось выпутываться самому. Вот он стал выбираться из соломы и ненароком заглянул в широкую трубу. Видит — внизу, в кухне сидит красивая молодая женщина и нянчит румяного ребенка.

Надо сказать, что когда Фаркуэр был человеком, он очень любил детей. И тут у него невольно сорвалось с языка доброе пожелание этому ребенку.

— Да хранит тебя бог! — сказал он, глядя на мать и дитя.

Он и не подозревал, к чему это приведет. Но едва он успел проговорить доброе пожелание, как чары, что над ним тяготели, рассеялись, и он вновь стал таким, каким был раньше.

Фаркуэр тотчас же вспомнил и всех своих близких на родине, и свою новую хозяйку, что, должно быть, ждет не дождется сита. Ему казалось, что прошло уже несколько недель, с тех пор как он отправился за этим ситом. И он поспешил вернуться на ферму.

Пока он туда шел, все вокруг было ему в диковинку. Лес вырос там, где раньше никакого леса не было; каменные ограды стояли там, где раньше не было никаких оград. Как ни странно, он не смог отыскать дорогу на ферму и, хуже того, — не нашел даже своего отчего дома. Там, где стоял его дом, Фаркуэр увидел только густые заросли крапивы.

В смущении он начал искать кого-нибудь, кто мог бы объяснить ему, что все это значит. Наконец он увидел старика, что покрывал соломой крышу одного домика.

Старик был такой тощий и седой, что Фаркуэр издали даже принял его за клочок тумана, и только когда подошел поближе, увидел, что это человек. Фаркуэр подумал, что такой дряхлый старик, наверное, глуховат, и потому подошел вплотную к стене дома и громким голосом спросил:

— Ты не знаешь, куда подевались все мои друзья и родные и что случилось с домом моего отца?

Старик выслушал его и покачал головой.

— О твоем отце я и не слыхивал, — ответил он не спеша. — Но, может, мой отец и расскажет тебе что-нибудь про него.

— Твой отец! — воскликнул Фаркуэр, очень удивленный. — Да разве твой отец еще жив?

— Жив, — ответил старик, посмеиваясь. — Войдя в дом, увидишь его в кресле у камелька.