Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова

Барков Иван Семенович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова - Барков Иван Семенович - Страница 54

Изменить размер шрифта:

Ужель от моего княжне таланта страх?

О, лютая судьба и грозная минута!

Почто, любезная, сурова ты и люта?

Когда бы я на то желанье устремлял,

Чтоб только о тебе без пользы воздыхал,

На тщетные б мои тогда взирая вздохи,

Нечестные одни смеялисябы плёхи!

Сердечным пламенем нещастной весь горю,

Устами я воплю, не жопой говорю:

Склонись, дражайшая, склонись в любовь и верность,

Почувствуй штанную мою к тебе усердность.

О, если б щастлив я одной тобою был,

С мудами бы в тебя ствол жалостный врубил.

Но мучусь всякий час, терзаюсь без отрады,

Иль пенжить бедному кобыл пришло с досады?

Любезная, увы, хоть тем меня утешь,

Позволь, чтоб закалил в тебе плачевну плешь;

Холодности во мне, верь, столько не достанет,

И для тебя елдак конечно всяк час встанет.

С биткою сердце все тебе я поручил,

А ты отдай шентю, чтоб я в нее всучил.

(Уходит.)

Явление 3

Миликриса и Секелия.

Миликриса

От корня толстого, упругого шурупа

Плешь грановитая воздвиглась выше пупа,

И по брюху уже распространился ствол,

Как я в своей шенте послышала задор,

Почувствовала вдруг любовь моя пещера,

И склонность сладкую к любви дала Венера.

Разжег уже мою, разжег махоню враг,

И приготовил уж Дурносов свой рычаг,

Но ах, какой злой рок тогда меня постигнет,

Как он свой долгой шест в меня поглубже вдвигнет?

Каким меня тогда ударом поразит,

Как скало он свое претолстое ввалит?

Со страху вся дрожит в махоне щекоталка,

Лишь только как его сурова вжалась палка,

Уж в робости своей упорна быть стыжусь,

Мне чудится в мечте, как будто въявь ложусь.

Его вдруг вобразив задор неутолимой

И купно твердый ствол отнюдь непреломимой,

Не смею для того в его предаться власть

И чувствовать боюсь неискушенну страсть.

А ты б как думала, прекрасная Секелия?

Секелия

О коль прекрасна плешь! муде, муде драгия!

Миликриса

Достоинства его чрез то не выхваляй

И склонности во мне к любви не умножай.

Он князь — я знаю то — и елдаком не скуден,

Хотя невзрачен он и всем мне станом чуден.

Секелия

Природа знает, что прилично дать кому,

Пускай пригожства нет, пусть глуп и по уму,

Однако так она таланты разделяет,

Как блядь рассудная, кого ссудить, то знает.

Князь важен елдаком, осанист и с мудей,

Которыми прельстил довольно уж блядей,

Довольно награжден сим даром от природы,

И на плеши счистить премноги можно взводы,

Притом зарубами роскошствует она,

Как будто многими приятностьми весна.

Миликриса

Весною дышит плешь, шентя мою — зимою,

Для оной сохнут все сады на ней без зною,

Которые сперва в прохладности цвели,

Как нагло воробьи летать в них не могли.

И ныне нет еще для хищников свободы

Там пустошить сады, как плодны огороды.

Столь страшен для меня Дурносова злой рог,

Сколь вдвое мой отец в таких случаях строг,

Вить знаешь ты сама…

Секелия

Суровость Долгомуда

Не строгость для любви, но пущая застуда:

Он дряхл и тешить сам не в силах молодых,

Затем не хочет зреть веселостей твоих,

Подобно как всегда и кладена скотина,

У коей фунта в три пускай висит шматина,

Взирая на других сходящихся скотов,

Не чувствует, чтоб в ней зажглась с задору кровь.

А ты, прекрасная в сих летах Миликриса,

В презрелой красоте спокойно веселися.

Миликриса

Опомнися, мой свет, что прегрешила ты,

И уважаючи мои все красоты,

Бесстыдно перед тем Дурносова почтила,

Который мне отец; иль то ты позабыла,

Что дерзкой похвалой любителя взнесла,

Что ты его муде и плешь превознесла?

Неужто и того родитель недостоин,

Чтоб ратовал в шенте так, как бы храбрый воин?

Секелия

В нем важность старости сияет, а не блуд,

Он силен разумом, сколь хитр у князя уд,

Чтоб правду доказать могла вам очевидно,

И если б вы могли на то зреть безобидно,

Желала б я весьма изведать на весах,

В его ли голове иль в княжеских мудах

Есть больше весу.

Миликриса

Ах, но кто сему поверит,

Тот разве, кто муде и разумы так мерит.

Секелия

Кто больше в свете жил, и знает больше тот,

Примеров много есть и не один довбт,

Различны случаи разумные приводят,

Как в кале золото щастливые находят,

Так точно и в мудах толк может быть и есть;

Когда в шентю любви знак втолкнут будет весь,

Другая будет вся, и разум пременится;

Чем больше алчности к любви в тебе родится,

Тем выше возносить ты будешь чистоту,

Хоть чкалась бы всегда в кровавом ты поту,

Дабы чрез то порок свой скрыть передо всеми.

Миликриса

Не искушай меня, мой свет, словами теми,

Которыми даешь заразу в сердце мне.

Не думаю искать я золота в дерьме,

Коль хочешь князю быть любовницей ты милой,

Так будь… А я, увы! век стану весть унылой.