Журнал «Компьютерра» № 18 от 15 мая 2007 года - Компьютерра - Страница 17

(Здесь стоит отметить – организация семинара была на большой высоте, и Альпы тут ни при чем: все вовремя приехали, вовремя уехали, жили в прекрасных условиях, а организаторы из ИПИБ и Академии информационных систем всегда помогали добыть нужные материалы и встретиться с нужными людьми.)

Девяносто девять процентов

Автор: Леонид Левкович-Маслюк

Чтобы уместить самые яркие комментарии на тему контроля и патрулирования сетей в одном небольшом тексте, пришлось немного виртуализовать поток времени. Отступая от последовательности, в которой комментарии высказывались на семинаре, я сгруппировал их вокруг тезисов доклада Иэна Брауна («Дикий Запад или гулаг?»).

В последний день семинара кембриджский эксперт Рафал Рогозинский сообщил собравшимся: «Я беседовал в онлайне с несколькими из моих западных друзей, которые очень хотели присутствовать на этой встрече, но не смогли. Они спросили – что же тут самое интересное? Я ответил: вчера выступал русский генерал из МВД, который нам всем внушал оптимистический, даже либеральный взгляд на развитие Интернета, – говорил, что волноваться не надо, что все потихонечку развивается и никто не теряет стратегического момента. А вот профессор из Лондонского университета нас всех запугал – сказал, что в Интернете строится гулаг….».

Уточним последовательность событий. В первый день семинара Владислав Шерстюк сделал основной доклад с изложением позиции по проблеме мониторинга информационных сетей: регулирование необходимо, и следует подумать о создании международного органа для решения этой задачи. (Отметим, что Шерстюк принимал участие в Форуме по управлению Интернетом (Internet Gover-nance Forum) в Афинах (2006 г.), планируется его участие и во второй встрече Форума в Рио-де-Жанейро в этом году). Вслед за ним как раз и выступил Иэн; контраст был впечатляющим. А на следующий день состоялся тот самый доклад «русского генерала» – Борис Мирошников дипломатично, но твердо аргументировал в пользу разработки единых международных правил и соглашений по мониторингу (некоторые положения этого доклада развиты в интервью Мирошникова, см. стр. 36).

Но чем же так «всех запугал» Иэн Браун, специалист по ряду аспектов компьютерной безопасности, горнолыжник, музыкант, идейный вегетарианец и активный участник правозащитных кампаний (в частности, кампании против детского труда в ряде стран, проводимой с использованием довольно изощренных ИТ-инструментов)?

Начал он с того, что в качестве выражения «духа Дикого Запада» процитировал слова судьи Верховного суда США Стюарта Далзела (Stewart Dalzel) по поводу цензурирования непристойностей в Интернете: «Как сила Интернета заключена в хаосе, так и сила нашей свободы зависит от хаоса и какофонии ничем не стесненной речи, которую защищает Первая поправка».

Однако идея «гулага в киберпространстве» тоже была проиллюстрирована на примере из американской жизни – по словам Иэна, создается впечатление, что США активно стремятся к предельно «контролируемой и патрулируемой» модели Интернета, и это подтверждается возникновением гиперпроектов, подобных (бесславно проваленной) программе «Полной информационной осведомленности» (Total Information Awareness). Впрочем, еще более концентрировано эту идею воплотила ГДРовская спецслужба Штази, сказал Иэн: без всякого Интернета она собрала 180 километров папок, содержащих досье на граждан страны. Это – пример опыта, который правительства США и Европы очень не хотели бы воспроизвести в XXI веке (впрочем, добавил Иэн, один государственный деятель Европы высказывает необычные взгляды в этом вопросе – это Тони Блэр; он считает, что аргументы сторонников гражданских свобод по обсуждаемой теме «несколько устарели» и что «преступность XXI века не победить методами века XIX»).

Основной тезис Иэна прямо противоположен: значение приватности в информационном веке становится все более фундаментальным. Она – бастион личности и семьи против подавления государством. Она охраняет наше право на ошибку. Наконец, она служит важнейшей психологической потребности – показывать себя миру хотя бы отчасти так, как нам того хочется.

Иэн привел и аргументы против технологической возможности серьезного мониторинга. Паттерны поведения в Сети, характерные для обмена информацией в террористической группе – это очень слабый сигнал, который практически невозможно уловить в автоматическом режиме наблюдения (здесь Браун сослался на Джеффа Джонаса (Jeff Jonas), руководителя исследований по датамайнингу в IBM). С другой стороны, слежка в течение четырех лет за всеми коммуникациями пяти тысяч американских граждан (установленная сразу после событий «9/11») дала такой результат: менее 1% наблюдаемых показали хоть малейшие признаки того, что их деятельность надо расследовать. Тем самым, даже при больших затратах ресурсов и времени подобные меры малопродуктивны. Да и вообще, по мнению Иэна, глубокое заблуждение – ждать чудес от наращивания наблюдения за террористами как в онлайне, так и в офлайне.

Основной вывод: Интернет должен использоваться в противодействии терроризму там, где он наиболее эффективен: в качестве инструмента «мягкой силы» (см. врезку). Для этого надо учиться «маркетингу идей», способам донесения до сообществ таких идей, которые бы вытесняли в них идеи терроризма.

Перейдем к контртезисам. Аргументы Брауна подверглись серьезным атакам с самых разных сторон. Оппоненты, хорошо знакомые с реалиями сражений в киберпространстве, аргументировали куда весомей, и не то чтобы против – а скорее переводя проблему в совсем иную плоскость. За недостатком места придется опять цитировать только одного из них, Рафала Рогозинского в пространных репликах которого учитывались и комментарии других выступавших.

В течение нескольких лет Рафал работал в составе группы экспертов Национального совета безопасности США, которая исследовала вопрос: как различные государства отстаивают и реализуют свои интересы в киберпространстве. Группа включала представителей разведки, Минобороны, экономистов и сотрудников Госдепа. Так вот, эта группа так до сих пор и не смогла дать юридическое определение: что такое киберпространство. Почему это важно? Потому, что пока такого определения нет, невозможно говорить на юридическом языке о каких-либо правилах и международных соглашениях, касающихся киберпространства. Но почему же до сих пор не удается дать искомое определение? Это результат борьбы, заявил Рафал, между некоторыми американскими министерствами и влиятельными группами. И жесткость этой борьбы определяется тем, что Интернет стал для разведки буквально золотым прииском (bonanza), самым бесценным сокровищем за последние пятнадцать лет. То же самое и в других странах. Вынести на международный уровень юрисдикцию киберпространства очень трудно – потому что это противоречит интересам национальных агентств безопасности.

Главные споры идут, продолжал Рафал, между Госдепом и Минобороны США. Госдеп видит в Интернете прежде всего источник мягкой силы. Минобороны – в значительной мере рассматривает его как поле боевых операций. И внутреннее, рабочее определение, которое используется сегодня для киберпространства американскими военными, по сути растягивает это пространство вплоть до каждого пользователя – и никаких национальных границ там не существует.

Очень трудно дать юридическое определение чему-то такому, что находится в центре «realpolitik», сказал Рафал, и вот в чем глубинная причина трудностей: до того, как возник ядерный паритет между США и СССР, никто не говорил об ограничении ядерных вооружений. Точно так же не будет никаких соглашений по контролю за киберпространством, пока нет стратегического паритета в этой области. К сожалению, это и есть realpolitik…