Искусство притворства - Джордан Пенни - Страница 7

— Ценой своей плоти и крови? — Лиззи не смогла скрыть своего ужаса. — Как он мог пойти на это?

Они уже дошли до сада, но пошли по дорожке, огибавшей его.

— У него не было выбора, — глухо произнес Илиос, когда, пройдя по узкой тенистой дорожке, они оказались на мощеном дворе, где стоял его автомобиль.

— Что же случилось с твоим отцом?

— Его расстреляли. И отца Тино тоже. Но в разное время. Отец Тино, младший из двух братьев, был сначала освобожден. Ему удалось убедить черных полковников, что, если они отпустят его, он уговорит отца поменять свое решение. Но ему это не удалось. Моему отцу завязали глаза и расстреляли в тюремном дворе, а дядю застрелили при попытке к бегству…

Лиззи содрогнулась:

— Это ужасно… Представляю, что испытала твоя бедная мать.

— Полагаю, что она не сильно переживала. Их брак с отцом длился всего лишь несколько месяцев… Это был своего рода династический брак. И к тому времени, как она меня родила, режим черных полковников был свергнут.

Лиззи потрясенно взглянула на него:

— Значит, ты не знал своего отца?

— Нет.

— А… свою мать?

— Она повторно вышла замуж — за кузена, с которым у нее уже был роман. А меня отдали бабушке.

— Мать отказалась от тебя?!

Жалость, которую она все больше испытывала к нему, переросла в глубокое сочувствие. У самой Лиззи было счастливое детство. Она и ее сестры выросли в крепкой семье, с любящими и заботливыми родителями.

— Она посчитала, что выполнила свой долг, выйдя замуж за моего отца и родив ему сына, поэтому решила, что теперь может следовать велениям своего сердца, в котором для меня явно не осталось места.

— А где она теперь? Ты видишься с ней?

— Она и ее второй муж погибли в сильный шторм, когда катались на яхте.

Лиззи взглянула на виллу — она была потрясающе красива. Понятно, что любой человек всеми силами постарается сохранить такую виллу для своих потомков, но ведь не ценой жизни своих детей! Разве можно было принести в жертву своих сыновей, как это сделал дед Илиоса?

— Вилла Манос — это не только фамильное наследство, это священная реликвия, — холодно произнес Илиос, явно угадав ее мысли. — Наш дед сказал, что, пока эта вилла будет находиться в руках семьи, Маносы будут преуспевать, но если вилла будет потеряна, наш род вымрет, превратившись в пыль. И тот, кто в данный момент владеет виллой, должен позаботиться о том, чтобы передать ее своему потомку. Кузен мой старше меня, поэтому с самого детства он был уверен в том, что дед передаст ключи от виллы именно ему. Я тоже так думал.

— И почему же этого не произошло? — не могла сдержаться Лиззи.

— Я стал заниматься бизнесом и многого достиг, а Тино предпочитал жить на деньги деда, которые еще оставались у него. В конце концов дед решил, что историю и будущее нашей семьи лучше передать в мои руки. Он посчитал, что так будет надежнее. Землю он поделил пополам, а дом завещал мне.

«И это была настоящая греческая трагедия — подумала Лиззи.

Илиос подошел к роскошному автомобилю. Лиззи теперь разглядела его: это был «бентли». Открыв пассажирскую дверь, Илиос взглянул на нее — он приглашал ее сесть.

«Какое ужасное, запятнанное кровью наследство он получил», — печально подумала Лиззи.

Короткий мартовский день плавно перетек в ранний вечер, когда они выехали на главную дорогу, ведущую в Фессалоники. Этот день был очень долгим для Лиззи: ей пришлось встать в пять часов утра, чтобы успеть на самолет, да к тому же добавились волнения дня. Машина покачивалась, мотор тихо урчал и ей очень хотелось спать, но она вновь и вновь усилием воли, открывала свои слипающиеся глаза.

Но в конце концов, откинув голову на кожаный подголовник, она уснула, повернувшись лицом к Илиосу — тому мужчине, который теперь распоряжался ее жизнью.

Наконец у Илиоса появилась возможность внимательно разглядеть женщину. У нее были тонкие черты лица, бледная кожа. Вечная, классическая красота. Англичанка была предана своей семье, что, впрочем, соответствовало и греческому укладу. Это тот тип женщин, на которых мужчины женятся, а не затаскивают в постель на одну ночь.

Илиос судорожно выдохнул, внезапно осознав, куда завел его ход его мыслей.

Машину тряхнуло на ухабе, и Лиззи открыла глаза. Нахмурившись, она взглянула на часы.

— Мне надо отправить сообщение, — сказала она Илиосу, доставая мобильный телефон.

— Своему любовнику? — с вызовом спросил Илиос.

— Нет! У меня нет любовника! — немедленно опровергла Лиззи.

Его черная бровь удивленно поднялась.

— Такой неистовый, горячий ответ! Но ведь в этом возрасте у всех женщин есть любовники. Сколько тебе лет? Двадцать четыре? Двадцать пять? Так или иначе, ты вряд ли девственница.

— Конечно нет. И мне двадцать семь!

«Конечно нет». Но ее последняя сексуальная связь — точнее сказать, ее единственная сексуальная связь — случилась еще в университете. Тогда Лиззи и ее парень строили большие планы: они хотели провести вместе всю оставшуюся жизнь. Но потом погибли ее родители, и счастье закончилось…

— Нет, я не сломалась. Просто у меня появились другие приоритеты — более важные, чем мужчина.

— И какие же?..

— Моя семья — сестры и племянники. Именно им я и собиралась сейчас послать сообщение. Я обещала мальчикам, что пришлю им письмо, полому что сегодня не смогу прочитать им вечернюю сказку. А сегодня моя очередь. — Голос Лиззи дрогнул. — Моя семья гораздо важнее для меня, чем любой мужчина. Они у меня — на первом месте. Сестры и племянники зависят от меня, и я не могу допустить, чтобы они бедствовали. Они значат для меня гораздо больше, чем какие-то… какие-то сексуальные удовольствия.

Илиос не хотел замечать, как трогательно, с какой любовью Лиззи говорит о своей семье. В его нынешней жизни не было места для чувств, да и в будущей жизни тоже.

— Если ты испытывала лишь мимолетные сексуальные удовольствия, тогда не удивительно, что ты сторонишься мужчин, — холодно прокомментировал он. — Хороший любовник добьется того, чтобы его партнерша наслаждалась сексом как можно дольше, сколько ей захочется.

— Легко сказать, — ответила Лизи, отчаянно пытаясь держать себя в руках и сохранять такой же равнодушный вид, как Илиос. На самом деле его небрежное замечание очень сильно подействовало на нее. Оно заставило ее задать себе вопросы, на которые у нее не было ответов. Например, что это значит — быть любовницей Илиоса Маноса?

— И легко сделать, если знать как, — заметил Илиос, и у Лиззи перехватило горло.

Конечно, Илиос Манос был опытным любовником. Конечно, он знал, как доставить наслаждение своей партнерше, даже если эта партнерша была такой неискушенной, как она.

Лизи смутилась, покраснела, и перед ее мысленным взором возник образ двух сплетенных обнаженных тел… «Прекрати! — приказала себе Лизи, почувствовав приступ паники. — Тебе нельзя расслабляться. Это слишком опасно».

Она принялась сосредоточенно набирать текст для отправки близнецам, а затем добавила несколько слов для сестры, сообщив ей о том, что все еще ведет переговоры и позвонит, когда что-нибудь прояснится.

— Я так понял, что твои сестры знают о цели твоей поездки в Грецию? — спросил ее Илиос.

— Да. Они видели твое письмо. — Она представила себе, что стало бы с ее сестрами, если бы они узнали о том, какие требования предъявил ей Илиос, и комок подступил к ее горлу. Они бы пришли в ужас и стали бы переживать не только за нее, но и за себя.

Лизи стремительно повернулась к Илиосу и умоляюще произнесла:

— Может быть, мы придем к разумному решению насчет моих долгов?

— Что ты подразумеваешь под «разумным решением»?

Лиззи покачала головой:

— Я могу выполнить для тебя работу, ведь я дизайнер интерьеров.

— Я занимаюсь дорогостоящими строительными проектами — школами, офисами, бизнес-центрами… Однако… — Илиос помолчал, а затем оценивающе взглянул на нее сквозь полумрак салона. — Есть другой способ расплатиться со мной.