Портрет невинности - Бэрд Жаклин - Страница 3

Но Люси Стедмен разочаровала его. Она была вполне довольна положением вещей, когда отец и брат обеспечивали ее всем необходимым, давая возможность праздно рассуждать о равенстве полов.

— Да, именно так. В противном случае множество фабричных рабочих потеряют работу. Дессингтон — город, в котором я выросла, — не восстановится после такого удара. Я не могу допустить этого.

— Вы мало что можете сделать. Фабрика почти не приносит дохода, и банк не заинтересован в ее сохранении. Мы продадим свою долю мистеру Джонсону, который предлагает выгодные условия. — Лоренцо не смог удержаться от укола: — Если, конечно, в течение пары недель вы не предложите более выгодной сделки.

— Но я… Но у меня ничего нет, только моя доля…

— И два дома, за которые наверняка можно выручить круглую сумму.

— Нет, только полтора. Дэмиен сдавал часть своего, — пробормотала Люси.

Еще один факт, о котором она узнала совсем недавно.

— Почему-то это меня не удивляет, — фыркнул он, поднялся с кресла, обошел стол и встал перед ней. — Послушайте моего совета, мисс Стедмен, и продайте свою долю. Как вы сказали, вас не интересует пластик, и нас тоже.

Люси посмотрела на него снизу вверх.

— Сколько вам лет? Двадцать? Двадцать один? — спросил Лоренцо.

— Двадцать четыре, — огрызнулась она.

Маленькая, с детским личиком, она очень мучилась в колледже, где от нее постоянно требовали подтверждения возраста. Даже сейчас ей приходилось брать с собой документы, если она хотела попасть куда-то, где существовали ограничения по возрасту.

— Вы еще очень молоды. Берите пример со своего брата, веселитесь. Позвольте проводить вас.

Скорее, вышвырнуть. Люси запаниковала.

— И все? — Она вскочила и схватила его за руку, едва он начал поворачиваться к двери. — Вы не дадите мне подумать? По крайней мере, дайте мне немного времени, чтобы собрать деньги! Я сделаю все, чтобы спасти фабрику!

Лоренцо посмотрел ей в глаза, которые оказались удивительного оттенка зеленого, огромные и умоляющие. На секунду он даже сбился с мысли… Лоренцо знал о ее звонке, знал, что ей выслали стандартный ответ. Когда секретарша сказала, что Люси будет в Вероне, Лоренцо согласился встретиться с ней по двум причинам. Во-первых, из уважения к матери, которая без ведома Лоренцо и банка дала Антонио деньги на покупку доли фирмы Стедменов и, судя по всему, приняла сердечное участие в этой инвестиции. Только после смерти Антонио и разбирательств с имуществом брата Лоренцо узнал, что брат был партнером Стедменов. Он спросил мать об этой операции, так как провели ее через римский банк, а не банк Занелли, и предложил ей продать долю. Ее ответ поразил его. Когда она выходила замуж, ее мать дала ей совет: жена должна иметь собственный счет в банке, о котором муж не знает — это даст ей уверенность в своей независимости. Разумеется, мать Лоренцо не могла хранить деньги в банке Занелли. Что же касается продажи, она колебалась: ее грела мысль о том, что ее Антонио вовсе не был таким легкомысленным, как все о нем думали, а заботился о своем будущем и готовился стать серьезным бизнесменом.

Лоренцо так не думал. Окончив университет, Антонио и Дэмиен отправились в годичное путешествие, растянувшееся на два года и закончившееся смертью двадцатитрехлетнего Антонио на той злополучной горе. Вряд ли хоть один из них когда-нибудь остепенился бы и стал управлять фабрикой. Однако спорить с матерью Лоренцо не стал, тем более что она согласилась продать его банку долю Антонио.

Вторым поводом для встречи с Люси Стедмен было уважение к памяти брата, потому что в глубине души Лоренцо жила вина. Он слишком много внимания уделял своему делу и слишком мало — своему брату. Он очень любил Антонио, но малышу было всего восемь, когда Лоренцо поступил в университет и возвращался в родной дом в лучшем случае на каникулах, а после окончания учебы уехал в Америку. Когда же он вернулся, чтобы принять управление банком после смерти отца, Антонио был уже жизнерадостным подростком со своими друзьями и интересами. В восемнадцать Антонио уехал в Лондон; братья мало общались, но Лоренцо помнил, что Антонио несколько раз говорил о Люси как о чудесном ребенке. И он решил принять ее, хоть и ненавидел ее брата. Однако то, что он узнал сегодня за ланчем, вычеркнуло всю ее семью из его картины мира.

Внезапно огорчение, сдерживаемое с самого утра, переполнило его, и эта женщина, цепляющаяся за его руку, стала последней каплей. Он схватил ее, прижал к себе и впился в ее просящие губы отчаянным поцелуем.

Люси не поняла, что случилось. Несколько секунд она не двигалась, ошарашенная, но потом почувствовала движение его губ, и ее наполнил бурлящий восторг. Никто еще не целовал ее так властно, подчиняюще. Когда он оттолкнул ее, она замерла, не сводя с него широко распахнутых глаз.

Лоренцо никогда не терял контроль над собой, и его шокировал этот срыв и особенно то, что брюки вдруг стали ему тесны. Он посмотрел на стоящую перед ним женщину, плохо одетую, с румянцем на щеках, потемневшими глазами и бьющейся на шее жилкой, и понял, что у него слишком давно не было женщины, раз уж он польстился на такое.

— Нет, вы ничего не можете сделать. Вы не в моем вкусе, — сказал он жестче, чем было нужно.

Люси вздрогнула, стряхнула розовый флер и посмотрела на настоящего Лоренцо. Она увидела жесткую, циничную усмешку и поняла, что он подумал, что она предлагает ему себя. Поцелуй не впечатлил его; унижение, пронизанное гневом, вскипело у нее в груди.

— Если уж быть совсем честным, мисс Стедмен, ни я, ни банк не намерены больше иметь дело с кем-либо из вашей семьи. Вы зря потратили время, прилетев сюда. Улетайте ближайшим же рейсом. Вам все ясно?

Было очевидно — он говорил предельно серьезно. Люси показалось, здесь замешано что-то личное, но ведь он не знает ее. Впрочем, незнание не помешало ей возненавидеть его. Антонио с некоторой гордостью рассказывал, как жесток его брат, когда речь заходит о бизнесе, и теперь Люси понимала, что он был абсолютно прав. Однако она не знала, гордился бы Антонио своим братом сейчас, если бы дожил. У этого человека, казалось, совсем нет души.

— Абсолютно, — ровным голосом сказала она.

Люси была художницей, но при этом и реалисткой. Ей было всего двенадцать, когда умерла мать, и ее отец всю жизнь горевал. В ноябре умер ее брат. Она на горьком опыте убедилась, что бесполезно бороться с судьбой.

Она отступила, выпрямилась и, стараясь ступать уверенно, прошла мимо Лоренцо. В дверях она обернулась и окинула его взглядом с ног до головы. Темный, неподвижный, как скала. Нужно чудо, чтобы ей удалось спасти «Стедмен индастриал пластикс».

— Не могу сказать, что было приятно с вами познакомиться, но на всякий случай имейте в виду: я буду в городе до завтрашнего вечера. Кто знает, может, вы передумаете. — Она сказала это, просто чтобы хоть чуть-чуть сбить с него спесь.

— Ну, в эту часть города вам не забраться: я предупрежу охрану, чтобы они не подпускали вас ко мне. Я не хочу иметь ничего общего с вами и вашими делами. Невзрачные, безмозглые и трусливые женщины совсем не в моем вкусе.

— Вы именно такой, как вас описывал Антонио, — надменный, предвзятый, бессердечный ублюдок. — Люси с отвращением тряхнула головой и вышла из кабинета.

Глава 2

Лоренцо замер как громом пораженный. Слова Люси эхом отдавались в ушах. Ее последняя фраза попала точно в цель. Неужели Антонио правда думал так о брате? Сейчас это, конечно, не имело значения, но то, как он погиб, все еще не давало покоя Лоренцо, и фотографии, которые ему отдал Мануэль, не помогли.

На суде Дэмиен Стедмен выступал в качестве свидетеля, как и члены спасательной группы, нашедшей Антонио слишком поздно, чтобы помочь ему. В их связке Дэмиен шел первым и достиг вершины сорокафутовой отвесной скалы, когда нога Антонио сорвалась и он повис на страховочном тросе. Дэмиен пытался втянуть его наверх, но в конце концов перерезал веревку, и Антонио упал вниз.