Вечность - Стивотер Мэгги - Страница 42

— Можно мне подумать?

— Я очень бы удивилась, если бы ты не стал раздумывать, — усмехнулась Кэрин. — Ты слегка предсказуем, Сэм.

Я широко ухмыльнулся и вышел в зал. Вот почему, когда увидел перед собой полицейского, я все еще улыбался.

Моя улыбка померкла. На самом деле какое-то мгновение она еще играла на моих губах, растянутых в стороны, хотя чувств, которые ее вызвали, уже не было. Полицейский мог явиться за чем угодно. Он мог прийти, чтобы поговорить с Кэрин. Или задать какой-нибудь незначительный вопрос.

Но я был уверен, что он здесь не за этим.

Я узнал Уильяма Кенига. Кениг был молод, элегантен и очень хорошо осведомлен. Мне хотелось думать, что наши предыдущие встречи склонят чашу весов в мою пользу, но по его лицу я прочел все, что хотел знать. У него было чересчур непроницаемое выражение, как у человека, которого заставили пожалеть о его доброте.

— А тебя не так-то просто отыскать, Сэм, — заметил Кениг, когда я медленно приблизился к нему. Мои руки бесполезными придатками висели по бокам.

— Правда? — Я весь ощетинился, готовясь к защите, хотя тон у него был шутливый. Мне вовсе не хотелось, чтобы меня отыскивали. И вообще чтобы мною чрезмерно интересовались.

— Я говорил, что тебя нужно искать здесь, — продолжал Кениг.

Я кивнул.

— Вполне справедливое предположение.

Мне казалось, нужно спросить у него что-то вроде: «Чем могу вам помочь?», но на самом деле я не хотел этого знать. Больше всего сейчас мне хотелось остаться в одиночестве и переварить все произошедшее со мной за последние трое суток.

— Вообще-то у нас есть к тебе пара вопросов, — сообщил Кениг.

Входная дверь снова звякнула, и в магазин вошла женщина. В руках у нее была гигантская фиолетовая сумка, на которую я не мог не таращиться.

— Где у вас книги из серии «Помоги себе сам»? — спросила она.

Стоявшего передо мной полицейского она словно и не заметила. Может, люди только и делают, что беседуют с полицейскими? Вообразить это было сложно.

Если бы не Кениг, я начал бы рассказывать ей, что абсолютно любую книгу можно отнести к этой категории, и попросил уточнить, что именно она хочет найти. И она ушла бы из магазина с четырьмя книгами вместо одной; обычно мне это удавалось. А теперь я просто ткнул пальцем:

— Вон там. У вас за спиной.

— Давай-ка проедем в отделение, — сказал Кениг. — Ради твоего же блага.

Ради моего блага. Скверно.

— Сэм? — окликнул меня Кениг. Я понял, что до сих пор таращусь на фиолетовую сумку, хозяйка которой неторопливо прогуливалась по магазину. Ей кто-то позвонил, и она громко говорила в трубку.

— Ладно, — отозвался я. — То есть у меня нет выбора?

— Выбор у тебя есть, — возразил Кениг. — Но лучше все-таки не доводить дело до ордера.

Я кивнул. Слова. Нужно было что-то сказать. Что говорят в таких случаях? Я подумал о Кэрин, которая сидела в подсобке в полной уверенности, что в торговом зале все в полном порядке, раз там сейчас я.

— Мне нужно предупредить хозяйку, что я ухожу. Можно?

— Разумеется.

Я вернулся в подсобку, спиной чувствуя его присутствие.

— Кэрин, — сказал я, прислонившись к косяку. Произнести это небрежным тоном мне не удалось, но я хотя бы попытался. Обычно я не обращался к ней по имени, и сейчас оно прозвучало как-то фальшиво. — Простите. Мне нужно ненадолго отлучиться. Офицер Кениг… они там хотят задать мне пару вопросов.

На какие-то секунды выражение ее лица оставалось неизменным, потом оно вдруг все как-то посуровело.

— Что-что они хотят? Они сейчас здесь?

Она выбралась из-за стола, и я отодвинулся, чтобы она могла выйти на порог и убедиться, что Кениг стоит в проходе между стеллажами и разглядывает одного из бумажных журавликов, которых я прицепил к перилам балкона.

— Что происходит? — осведомилась она отрывистым деловитым тоном, который пускала в ход, когда приходилось иметь дело со скандальным покупателем. Таким образом она давала собеседнику понять, что шутить не намерена, и демонстрировала полную беспристрастность. Мы называли это «включить деловую Кэрин». Этот тон превращал ее в совершенно иного человека.

— Мэм, — извиняющимся тоном произнес Кениг; это была естественная реакция на деловую Кэрин. — У одного из наших следователей есть кое-какие вопросы к Сэму. Он попросил меня привезти его, чтобы побеседовать с глазу на глаз.

— Побеседовать, — повторила Кэрин. — Беседа будет из тех, которые лучше вести в присутствии адвоката?

— Это целиком и полностью зависит от Сэма. Но в настоящее время его ни в чем не обвиняют.

«В настоящее время».

Мы с Кэрин оба это услышали. «В настоящее время» значило «пока что». Она взглянула на меня.

— Сэм, позвонить Джеффри?

Должно быть, лицо меня выдало, потому что она сама ответила на свой вопрос.

— С ним сейчас не связаться?

— Все будет в порядке, — пообещал я ей.

— Мне кажется, это похоже на притеснение, — сказала Кэрин Кенигу. — Он — легкая мишень, потому что не такой, как все. Если бы Джеффри Бек был сейчас в городе, думаете, мы бы с вами тут сейчас разговаривали?

— При всем моем уважении, мэм, — заметил Кениг, — если бы Джеффри Бек был в городе, мы бы, скорее всего, допрашивали его.

Кэрин поджала губы. Вид у нее был расстроенный. Кениг вышел из прохода между стеллажами и указал мне на дверь. Теперь я увидел, что перед магазином стоит полицейская машина, припаркованная вторым рядом.

Я был безмерно благодарен Кэрин за то, что вступилась за меня. Что ей была небезразлична моя судьба

— Сэм, звони мне, — сказала она. — Если тебе что-нибудь понадобится. Если будет не по себе. Хочешь, я поеду с тобой?

— Все будет в порядке, — повторил я.

— Все будет в порядке, — заверил ее Кениг. — Мы никого не пытаемся загнать в угол.

— Простите, что так вышло, — сказал я Кэрин. Обычно по субботам она забегала на несколько часов с утра, а потом оставляла магазин на попечение того, чья в тот день была смена. А теперь я испортил ей весь день.

— Ох, Сэм. Ты не сделал ничего плохого. — Кэрин подошла ко мне и крепко обняла за плечи. От нее пахло гиацинтами. — Надеюсь, дело того стоит, — сказала она Кенигу, выключив деловую Кэрин, потому что в ее голосе прозвучали обвинительные нотки. Кениг повел меня по проходу к двери. Я всей кожей чувствовал, что женщина с большой фиолетовой сумкой провожает меня взглядом, не отрывая от уха телефон. Звук в динамике был настроен достаточно громко, чтобы мы оба услышали, как женщина на том конце провода воскликнула:

— Его что, арестовали?

— Сэм, — бросил мне Кениг на ходу. — Просто расскажи правду.

Он не представлял, о чем просил.

36

КОУЛ

Выйдя из дома Калпереров, я поехал куда глаза глядят. У меня была старая «БМВ» Ульрика, кое-какие деньги, и не было никого, кто отговорил бы меня ехать.

По радио передавали записи группы, которая как-то раз работала у нас на разогреве. Живьем они так лажали, что по сравнению с ними я чувствовал себя просто виртуозом, а в то время добиться этого было не так-то просто. Надо было поблагодарить их, раз на их фоне мы смотрелись выигрышно. Солиста звали не то Марк, не то Майк, не то Мак, не то Абель или как-то в этом роде. После концерта он подошел ко мне, в стельку пьяный, и признался, что я оказал на него самое большое влияние. Я заметил сходство.

Теперь, миллион лет спустя, диджей сообщил, что эта песня — единственный хит группы. Я гнал машину дальше. Телефон Сэма, лежащий в кармане, и не думал даже звонить, но в кои-то веки мне было на это плевать. Меня не покидало чувство, как будто я оставил Изабел сообщение, которое не требовало ответного звонка. Я сказал ей все, что хотел, и этого было достаточно.

Окна были опущены, я выставил руку наружу, навстречу ветру. Ладонь стала влажной от тумана. По обеим сторонам двухполосной дороги тянулся миннесотский пейзаж: чахлые сосны, беспорядочные валуны, плоские домишки и озера, проблескивавшие там и сям между деревьями. Мне подумалось, что обитатели Мерси-Фоллз решили строить уродливые дома, стараясь уравновесить великолепие природы. Чтобы не случилось взрыва или еще чего-нибудь подобного от переизбытка живописности.