Премьера без репетиций - Веденеев Василий Владимирович - Страница 18

Надо уходить. И не только из этой игры. Пусть немцы и русские сами выясняют свои отношения.

Размышления прервал вошедший Кравец.

– Позволите? – спросил он. – Я видел Чеслава. Он что, один вернулся?

– Да. Неприятная новость. Наш немецкий друг попал в засаду НКВД, – ответил Барковский. Он внимательно взглянул на своего контрразведчика. Пожалуй, если кто и работает на Ланге без его ведома – так это Кравец. Придется нейтрализовать.

– Что с ним, известно? – заинтересованно спросил Кравец.

– Чеслав вроде слышал, что его смогли захватить. Но это не подтверждено. Надо послать разведку.

– Готовить людей?

– Да. Займитесь этим. Только выходить им придется по карте. Там обозначена одна тропка. Чеслав должен отдохнуть.

– Хорошо. А что вы решили с этим лайдаком?

– Пан Кравец, я так расстроен прискорбным происшествием. Не будем торопиться. Займитесь подготовкой к разведке.

Проводя Кравца, Барковский сразу же позвал сына.

– Пойдете с Чеславом сюда. – Полковник показал на карте место за мельницей. – Там немного – саквояж из свиной кожи.

– Папа, а что в нем?

– Камни. Старинные украшения. И бумаги.

– Бумаги? Зачем бумаги?

– Мой мальчик, за этими бумагами люди. А за них готовы будут заплатить хорошо и те и другие… Это наши индульгенции. Ведь об этих людях знаю в данный момент только я. А нужны они всем. – Он ласково потрепал сына по плечу.

– Когда выходить?

– Чем быстрее, тем лучше. Только вас никто здесь видеть ни уходящими, ни приходящими не должен. Ясно?

Владислав быстро собрался. Вскоре они с Чеславом отправились в путь.

Из кустов смотрел им вслед Кравец.

12.00. ЗАБРОДЬ

Стараниями высокопоставленных друзей Ланге переводился в Голландию, под крышу ведомства дипломатов. Но, разумеется, эти внешние изменения не влекли за собой изменений в работе.

Вот он, приказ.

Завтра уже Берлин, неделю-другую на ознакомление с материалами по Голландии, отдых дома и… Недаром имя Густав, которым его нарекли, означает «посох бога». На кого же будет опираться добрый немецкий бог, если не на него, Густава Иоахима Ланге?

Отсюда он уходит победителем. Рапорт начальству об исполнении приказа он успел отослать. Передать бумаги несложно. Вот они, аккуратно подготовленные.

В кабинет вошел адъютант, доложил о прибытии его преемника.

– Просите.

Адъютант открыл дверь и пропустил в кабинет подтянутого гауптмана с водянистыми глазами.

– Дейгель! – представился гауптман.

– Очень приятно… Очень… – радушно сказал Ланге.

Вопреки привычке Ланге предложил преемнику свои сигары. Он, Ланге, уезжает победителем. Тернии тому, кто остается. Пусть пока наслаждается сигарой, ни о чем не догадываясь.

Сам Ланге тоже наверняка ничего не знал. Но интуиция подсказывала. Так долго условный сигнал задерживаться не мог. Жаль Фауста. Толковый был малый. Такой человек не забудет. Если все нормально – давно бы болтался в небе воздушный змей с нужной раскраской. Условный сигнал прост и наивен. Но эффект несомненный – такой сигнал хорошо просматривается с их стороны и у русских подозрений не вызовет. Мало ли ребят балуется?

Однако время вышло, а веселый змей так и не поднялся в небо. Перехитрили Фауста на той стороне.

Но об этом пока будет знать он один. Гауптман – пусть сам копается в ошибках, которые принял вместе с бумагами и сигарой. Ланге передал ему прекрасных людей, отлично разработанную и блестяще начатую операцию.

…К вечеру, уже в сумерках, они с Дейгелем приехали к границе. Ланге кое-что хотел показать на местности.

– Вот это и есть болота… Именно так и пошел Фауст. И после выполнения задания здесь же должен вернуться.

14.00. БОЛОТА

– Пришли, – негромко сказал Чеслав.

Они были в небольшой рощице недалеко от шумевшего в кустах ключа. Молодой пан быстро отыскал нужное место и притопнул по нему ногой.

– Солнце уже вон где… Надо быстрее, – сказал он.

Чеслав скинул куртку и саперной лопаткой начал копать. Лесной грунт был мягок и податлив. Вскоре Чеслав подал Владеку тяжелый, темно-желтой кожи, саквояж.

Он начал было забрасывать яму, но Владек остановил:

– Не надо. Времени нет.

Дорога назад оказалась длиннее. Шли не так быстро. Саквояж несли по очереди. Уже вечерело, когда вышли к реке. Владек сделал знак, и они осторожно пошли в сторону леса. Сейчас командование было в руках Барковского-младшего.

Лес напомнил Чеславу о Василине. Уезжал – была невзрачная, голенастая девчонка. А встретил после приезда – земля под ногами зыбкой стала. Стал Чеслав ей вроде жениха. Правда, она отказала, но это Чеслава не смутило. Никуда не денется.

Чеслав со злостью сплюнул и оглянулся. Владислава не было видно. Со своими переживаниями Чеслав отстал.

Он перекинул саквояж в другую руку и сделал шаг к орешнику.

Впереди кто-то приглушенно вскрикнул. Чеслав присел. Осторожно раздвинул ветки. На поляне шла драка. Клубок тел катался по траве. Какие-то люди навалились на Владека.

Сопротивлялся он недолго. Его скоро подмяли и начали вязать руки.

Судя по одежде и по суете, те, что на поляне, – не энкэвэдисты и не красные прикордонники. Но кто?

– Второй был! Смотрите там! – донеслось с поляны.

Чеслав неслышно придвинулся туда, где кусты были гуще.

Он поднял автомат. Кто-то прошел совсем рядом. Чеслав напрягся перед прыжком. Но тут раздался шум с другой стороны. От деревни продирались еще несколько человек. Он снова затаился, выжидая.

Вскоре все мужики собрались на поляне.

– Никого…

– Тут крапивы до черта. Пошли назад…

Мужики, захватившие Владека, в деревню входили гордо. В домах захлопали двери, засуетился народ, собираясь кучками.

В деревню Чеславу хода не было. Он нашел высокое раскидистое дерево, скинул сапоги, быстро взобрался на него и стал всматриваться. Вся картина была как на ладони. На улицу люди вышли с огнем, так что наступившая темнота не мешала.

Вокруг Владислава собралась уже порядочная толпа. Спорили. О чем, естественно, было не слышно, но по жестам догадывался. Видимо, придя наконец к согласию, вооруженные мужики повели пленного к сараю, посередине деревни. Повесили большой замок. Двое остались сторожить. Чеслав обрадовался. Эта парочка несерьезное препятствие. Тем более ночью.

Однако к тем двоим, что сидели у сарая, подошли еще три мужика. Уселись поудобнее. Развели костерок.

Вот и коня подвели к костру. Новый совдеповский староста что-то объясняет парню, который взобрался на коня. По какой дороге поедет? Если в город – дело пустое. Не догнать.

Парень хлестнул коня и направился в сторону погранзаставы по дороге, над которой так удобно устроился Чеслав.

…Уже под утро, усталый и грязный, Лех ввалился в землянку. Пан Барковский в накинутой на плечи шинели сидел у стола и читал. В углу рассматривал какие-то бумаги Кравец.

– Что? – глухо спросил пан.

– Там… Владека…

Барковский медленно поднялся, неотрывно глядя на Чеслава.

– Жив? – спросил, как выдохнул.

– Да… – быстро ответил Чеслав.

– Где?

– Мужики из Мокрого Бора захватили.

– Мужики, – протянул Барковский. – А ты, почему здесь?

В глазах его не было презрения – это бы Чеслав понял и простил. В глазах пана была гадливость.

– Оставьте нас, пан Кравец, – властно сказал Барковский. Дождался, пока тот вышел, и строго сказал: – Ну, отвечай!

– Я не мог один, – сквозь зубы ответил Чеслав. – И никто бы не смог! Их слишком много. Они человека на заставу отправили. Я перехватил. Вот их письмо, до полудня, пожалуй, не хватятся. Ждать будут… И саквояж в целости.

Он грохнул им по столу.

– Поднимай людей! Выступаем! – приказал Барковский.

– Не буду, – резко ответил Чеслав.

– Что такое? – опешил Барковский.

– Сгинем в трясине. Темно еще. Я один еле-еле прошел.