Муки сердца - Лэнгтон Джоанна - Страница 23

Зачем она так долго твердила себе, что ненавидит Агостино? Тогда она была умнее. Любовь к нему разрывает ее на части. С нее словно заживо содрали кожу, и каждый миллиметр тела теперь болезненно кровоточит. Она-то наивно воображала, что он расстроился, когда его великолепное шоу соблазнения не закончилось душераздирающим экстазом. А он был так далек от этого, невообразимо далек.

В ту минуту, когда он понял, что стал ее первым мужчиной, он вдруг осознал, какими были ее отношения с Эстебаном, что они основывались не на постели. Естественно, он сразу вспомнил о ссуде и копнул глубже. Теперь он знает все, и ее доброе имя восстановлено, но какой ценой…

Лорен говорила, что Кимберли, нравится прикидываться плохой девчонкой. Она невесело усмехнулась. Бедная Лорен и предположить не могла, что Агостино, у которого своеобразный вкус, плохие девчонки нравятся гораздо больше, чем девственницы.

Глава 9

На следующее утро Кимберли проснулась в теплом кольце мужских рук. Она ощущала себя словно в раю.

Ночью Агостино снял рубашку. Она коснулась губами его смуглого обнаженного плеча, кончиком языка нежно пробежалась по гладкой коже, с наслаждением вдохнув до боли знакомый запах его тела. Истинно мужской аромат, едва заметно приправленный дорогим мылом. Она вдруг устыдилась своих действий, но глубокое ровное дыхание Агостино, его мерно вздымающаяся под ее рукой грудь немного успокоили Кимберли. Он спал как убитый.

Возможно, она уже больше никогда не будет лежать с ним рядом. Он здесь только потому, что крепко спит. Она камнем упала вниз с высоты своих желаний. Она потеряла Агостино, так и не узнав его. Он страстно желал фантазию, Белоснежку, женщину необычную. Как она может винить его в том, что он не хочет ее больше, когда вышло на свет ее притворство?!

Кимберли нежно погладила его мускулистую грудь, которая притягивала ее как магнит. Ее пальцы играли с жесткими черными завитками волос, подбираясь к твердому соску, потом заскользили вниз по гладкому животу… И вдруг Кимберли в ужасе услышала, что ритм его дыхания изменился. Она разбудила его!

Кимберли знала, что сейчас у нее не хватит сил посмотреть в лицо Агостино, абсолютно трезвого и вернувшегося к своему нормальному грозному состоянию. Он оправится от шока и унижения прошедшей ночи и тогда… Не двигаясь, Кимберли подождала, пока его дыхание вновь выровняется, и соскользнула с кровати.

Она быстро собрала свою разбросанную по комнате одежду и выбежала в коридор. Через открытую дверь комнаты напротив Кимберли увидела свой чемодан, стоявший у кровати. И вид своего одиноко стоящего чемодана — лишь подчеркивал ее статус в этом браке. Статуса как такового не было. Ее вещи поместили в комнату для гостей. Она лишь случайная посетительница, а не жена.

Достав из чемодана легкое белое платье и босоножки, Кимберли быстро оделась. Было лишь семь утра, но день, похоже, предвиделся жаркий. Дом безмолвствовал. Она прошла в огромную, сияющую чистотой кухню, налила стакан апельсинового сока и взяла из корзины с фруктами пару яблок. Кимберли решила не встречаться с Агостино, пока не соберется с мыслями. Любуясь прекрасным парком, она медленно двигалась по тропинке, ведущей к пляжу.

Сдерживаемые до этого чувства обрушились на нее бурным потоком. Она смущалась, страдала, содрогалась от ужаса. Первая брачная ночь обернулась катастрофой. Вспомнит ли Агостино их взаимную исповедь, когда проснется? Вспомнит ли ее сентиментальные глупые излияния? Одна лишь мысль о том, что он может догадаться о ее любви к нему, вонзалась в тело Кимберли тысячами ядовитых стрел.

Прошлой ночью Агостино впервые обращался с ней как с равной, мрачно отметила она про себя. Забавно, но раньше она не замечала, что он всегда общался с ней в игриво-насмешливом тоне, пока вдруг не сменил тактику. Сейчас все по-другому. Имидж шикарной светской львицы исчез, оказавшись жалкой подделкой. Девственница вместо соблазнительницы. Жертва шантажа вместо расчетливой любовницы старика.

И кто бы мог подумать, что у Агостино Мангано есть совесть? Он сам ужаснулся этому открытию. Хуже того, он даже посочувствовал ее далеко не безоблачному детству и доверчивости, с которой она приняла кабальные условия ссуды. Но от этой жалости Кимберли становилось еще хуже.

Теперь Агостино сожалеет об их странном браке, чувствует себя виноватым. Но Кимберли не хотела ни сожалений, ни чувства вины. Она вдруг поняла, как можно все исправить. Ей нужно лишь рассказать ему о завещании Элис Роквуд. Когда Агостино поймет, что у нее был мотив для замужества, он перестанет ее жалеть. Так она хотя бы сохранит гордость.

У Кимберли перехватило дыхание, когда она подняла глаза и увидела Агостино у кромки воды. В элегантных светлых брюках и белой рубашке он выглядел просто сногсшибательно. Она опустила глаза. Этот мужчина слишком умен и сразу поймет, что за чувства таятся в ее предательском взгляде.

— Я, конечно, не сделан ничего хорошего, за что мог бы получить в награду улыбку, — сдержанно произнес Агостино. — Сияющие черные глаза разглядывали Кимберли.

В ярких лучах солнца ее волосы переливались всеми оттенками золота, а простое белое платье плавно облегало изгибы изящной фигурки. Она была великолепна. Агостино медленно подошел к ней, словно подстраиваясь под ее настроение, взял за руку и повел за собой вдоль берега.

— С сегодняшнего дня, с этого самого момента, все между нами будет иначе, — поклялся он, подчеркивая каждое слово.

— Да? — Кимберли взглянула на него с испугом.

— Ты должна была рассказать мне правду об Эстебане…

— Ты бы не поверил…

Смуглые пальцы сжали ее ладонь. Взгляд устремился к морю, строгий профиль застыл. Внезапно Агостино резко выдохнул.

— Ты права, не поверил бы. Ничто, кроме единственного доказательства, данного тобой прошлой ночью, не могло бы убедить меня в том, что ты не та женщина, которой я тебя считал.

— По крайней мере, откровенно, — тихо произнесла Кимберли.

Завороженный видом одинокой лодки, покачивающейся на волнах, Агостино продолжал смотреть в сияющую голубую даль.

— Если принять во внимание, что я слишком многого о тебе не знал… Ты просила меня держаться подальше, а я не слушал. Ты даже уехала из Лондона… — Он говорил так, словно кто-то приставил к его горлу острие ножа. Резкий, грубый голос, каждое слово вырывается с трудом. — Я никогда не обходился с женщинами так, как обошелся с тобой… В этом браке я превзошел самого себя.

Это говорил совершенно незнакомый человек. Похоже, Агостино решил покаяться. Кимберли высвободила свои пальцы из его ладони, превозмогая боль. Все кончено. Она не хочет все это слушать, не хочет его сожалений, которые, в конце концов, просто унизительны.

— Послушай, Агостино, я должна кое-что тебе рассказать, — резко оборвала его Кимберли.

— Дай мне договорить. Ты думаешь, это легко? — выпалил Агостино с оттенком обвинения в голосе. — Вот так обнажать свои чувства?

— У тебя нет ко мне никаких чувств, — спокойно заметила Кимберли, превозмогая невыносимую боль.

— Ты так в этом уверена?..

— Агостино, вернись на землю. У камней на этом пляже больше нежных чувств, чем у тебя! — Сделав это циничное заявление, Кимберли упрямо побрела дальше. — И почему ты должен испытывать угрызения совести за то, что пытался меня использовать, когда я тоже собиралась использовать тебя? И я вовсе не без ума от тебя! — Она умолкла, паузой подчеркивая жестокую мысль, и для полной убедительности разразилась леденящим душу смехом. — Я вышла за тебя только потому, что должна была выйти замуж. Мне нужен муж на шесть месяцев…

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — недоуменно спросил Агостино.

Кимберли обернулась, ни один мускул не дрогнул на ее лице.

— О завещании моей крестной. Она была богатой женщиной, но я не могу получить свою часть наследства, не будучи замужем. Я хотела получить свои деньги, а не твои.

Агостино застыл на месте словно изваяние. Черные глаза сверлили ее с упрямой настойчивостью.