Муки сердца - Лэнгтон Джоанна - Страница 16

Кимберли потребовались немалые усилия, чтобы согласно кивнуть. Старая история, горько подумалось ей. Нужны деньги. Не только для крыши, конечно, но и чтобы сполна расплатиться с Агостино. Перспектива вновь оказаться в центре колонок светских сплетен заставляла ее холодеть от ужаса. На деньги не купишь счастья, но их отсутствие лишает свободы выбора. А больше всего на свете ей сейчас нужна именно свобода выбора.

Глядя на напряженное лицо Кимберли, Сара вздохнула.

— Что с тобой происходит?

Ответ напрашивался сам собой. Он крутился в голове, пока Кимберли упаковывала наверху свои вещи. Агостино. Он лишил ее покоя, разрушив стену холода и безразличия, заставив окунуться в океан чувств, доселе неведомых. Ранящих, приносящих боль. И Кимберли отчаянно желала восстановления прежней ледяной маски.

Она уединилась в гримерной, с облегчением покинув съемочную площадку. Уже на следующий день после кинопробы Кимберли утвердили на роль в художественном фильме модного режиссера. Это было похоже на сон. Кимберли захватил профессиональный азарт, но события последних недель так вымотали ее, что она беспокоилась, хватит ли у нее сил на крупную роль.

Не успела она переодеться, как продюсер фильма Пит Хаксли, грубоватый мужчина с бритой головой и проницательными глазами, возник на ее пути.

— Ты была великолепна! Сегодня важная встреча, которую ты должна украсить, — безапелляционно заявил Хаксли. — Это в интересах дела.

Кимберли послушно повиновалась. Когда она вышла на улицу, яркий солнечный свет на какое-то время ослепил ее. Она на ощупь отыскала открытую дверцу ожидающего ее автомобиля и села на заднее сиденье. Машина уже успела влиться в поток транспорта, когда Кимберли поняла, что сидит в роскошном лимузине с затененными стеклами.

Они ехали минут десять. Наконец машина остановилась, дверца распахнулась, и Кимберли увидела, что она находится на холодной подземной автостоянке. Она в изумлении застыла на месте и вдруг на другом конце огромного зала увидела одного из охранников Агостино. Земля начала уходить у нее из-под ног. Мысли о похищении завертелись в голове, сменяясь омерзительным ощущением дикой паники.

— Где я? — спросила она человека, стоявшего возле распахнутых дверей лифта.

— Мистер Мангано ожидает вас наверху, мисс Вудс.

— Я не знала, что это его лимузин… Боже, это ужасно! — Услышав дрожь в своем голосе, выдающую испуг, Кимберли прикусила губу и шагнула в лифт. Собственная глупость приводила ее в бешенство. Нельзя быть такой доверчивой.

С непроницаемым лицом Кимберли вышла из лифта в огромный холл с красивым паркетным полом. Это не апартаменты Агостино, хмуро подумала она. Так, где же я нахожусь? Двери лифта захлопнулись, отрезая единственный путь к отступлению.

Через широко распахнутую дверь в конце холла Кимберли прошла в просторную приемную, поражавшую своей роскошью. Солнечный свет заливал комнату сквозь высокие окна.

Сердце ее учащенно забилось, подгоняемое смешанным чувством волнения и восторга. Кимберли постаралась взять себя в руки, расправила хрупкие плечи и подошла к окну. Стоило Кимберли бросить взгляд вниз, как у нее закружилась голова. Она вскрикнула от ужаса, застыв на месте.

— Черт возьми, да ты боишься высоты, — лениво протянул знакомый голос.

Сильные руки крепко обняли ее за плечи и отвели подальше от страшного вида, заставляющего сердце уходить в пятки.

— Я об этом не подумал. Хотя можно было бы воспользоваться и этой слабостью. Быть человеком чести — это так непросто.

Сраженная внезапным приступом паники, едва не заставившим ее потерять равновесие, Кимберли вырвалась из кольца его рук.

— Что ты знаешь о чести? — гневно выкрикнула она.

— Итальянские мужчины чрезвычайно чувствительны, когда речь заходит о чести. Подумай, прежде чем говорить, — холодно предупредил ее Агостино.

Кимберли воззрилась на него в изумлении. В ответ она получила лишь леденящий душу взгляд черных глаз.

Этот взгляд разрывал ей сердце. Никогда прежде Агостино не смотрел на нее так. Словно она была посторонним человеком, словно ему все равно, живет она на этом свете или уже умерла.

— С каждой нашей встречей ты все больше нервничаешь. — Жестокая откровенность его слов пугала ее. — С тех пор как я тебя не видел, ты еще больше похудела. Выглядишь неважно: бледная, вся какая-то прозрачная. Я думал, что у тебя сильный характер, но оказалось, что это далеко не так. Постоянного давления ты не выдерживаешь.

Краска залила лицо Кимберли, в глазах зажегся лихорадочный огонь.

— Иногда ты просто невыносим, — дрогнувшим голосом произнесла она.

— И само по себе это очень странно. Я никогда раньше не вел себя так с женщинами. Временами мне хочется причинять тебе боль, и я силой заставляю себя не делать этого, — признался Агостино без видимого сожаления.

Он пугает ее, и в то же время она не в силах оторвать взгляд от его красивого мужественного лица, сколько бы ни старалась. Кончики пальцев до сих пор ощущают прикосновение к его блестящим черным волосам. Как могла она забыть удивительную ауру энергии и силы, которой невозможно противостоять? Подхваченная вихрем волнующих мыслей, Кимберли вдруг остро ощутила собственную уязвимость.

— Расслабься… У меня есть небольшое предложение. Прежде чем мы пообедаем, — небрежным тоном заговорил Агостино и, уверенно обняв Кимберли за талию, повел ее в столовую. — Поверь… Ты почувствуешь себя так, словно выиграла приз.

— Почему ты не оставишь меня в покое? — прошептала Кимберли, мельком взглянув на стол, сервированный на двоих. Столик на колесиках с уже готовым обедом подсказал ей, что их не станут беспокоить.

— Потому что ты не хочешь, чтобы я это сделал. Ты так смотришь на меня… — Агостино усмехнулся. — Невозможно так смотреть и в то же время желать, чтобы я исчез из твоей жизни.

— И как же я смотрю?

— Наверное, так же, как я смотрю на тебя, — отозвался Агостино, с шумом открывая бутылку шампанского. Золотистые брызги наполнили два хрустальных бокала. — С желанием и ненавистью. Но о последнем я предпочел бы забыть.

Агостино вложил один из бокалов в негнущиеся пальцы Кимберли. Не встретив сопротивления, он многозначительно улыбнулся.

— Слухи о том, что Агостино Мангано не идет на компромиссы, сущая ерунда. Я всегда рассматриваю обе точки зрения.

Кимберли насторожилась.

— Я не понимаю, к чему ты ведешь…

— Что такое брак? Лишь официальное соглашение. — Агостино беспечно пожал плечами, а у нее мурашки побежали по коже. — Как только я пришел к этому выводу, все стало на свои места. Мы с тобой заключим соглашение, которое устроит обоих. Ты подпишешь брачный контракт, а я женюсь на тебе…

— Что ты сказал? — Кимберли казалось, что у нее начались галлюцинации.

Агостино удовлетворенно изучал ее застывшее лицо.

— Единственное условие: ты не будешь сниматься. С карьерой актрисы покончено. Большую часть времени мы станем жить раздельно. Мне принадлежит это здание. Можешь забрать его себе. Когда я в Лондоне, будем встречаться здесь. Ну как тебе эта идея?

Рука Кимберли дрожала так сильно, что шампанское выплеснулось через край, капая на пушистый ковер. Он действительно просит ее выйти за него замуж? Возможно, это ей пригрезилось. А если нет и она все правильно поняла, почему он говорит о раздельном проживании? И что это за заявление о прекращении актерской карьеры? Ее мозг оказался не в состоянии воспринять все услышанное.

Агостино взял бокал из ее рук и поставил рядом со своим. Мягко усадив Кимберли на диван, он сел перед ней на корточки и взглянул на ее смущенное лицо.

— Если свидетельство о браке даст тебе чувство безопасности и приведет в мою постель, было бы глупо отказываться, — мягко продолжал он. — Но, поскольку наши отношения не могут продолжаться вечно, это будет лишь частное соглашение.

Кимберли стало вдруг трудно дышать. Она закрыла глаза. Он и прежде причинял ей боль, но такую — никогда. Неужели у нее столь ужасная репутация? В его глазах — да. Агостино не хочет, чтобы их видели вместе. Он не хочет связывать себя с ней. Он станет выполнять супружеские обязанности, только пока действует «частное соглашение». Временное соглашение.