Опасный роман - Мэй Сандра - Страница 25

Оно с самого начала было достаточно важным, потому что относилось к категории долгов, а долги большой человек привык платить. Теперь же важное дело разрослось, стало архиважным, и долги в данном случае тоже играли не последнюю роль.

Вдали между деревьев мелькнул свет. Большой человек остановился, отдыхая и собираясь с силами. Все, что ему надо знать, он выяснит сейчас. А потом позволит себе потерять сознание.

Сейчас ему надо стать очень тихим. Практически бесшумным.

— Ошибка. Надо было убить хвостатого дьявола.

— Иди к черту. Он ел у меня с руки. Он вырос у меня в доме.

— Он пропасть все дело.

— Он никогда меня не тронул бы.

— Я это знать. Другие тоже знать. Змий умный.

— Змий, скорее всего, умничает уже на небесах. Надеюсь, мисс Норвуд спасена… ценой его жизни.

— Она беда. Кровь и смерть. Она должна умирать.

— Сначала она должна жить. Эта диалектика черным мозгам неподвластна. Интересно, Дьяволица, а у тебя черные мозги?

— Ты ошибаться. Не слушать М'денга. М'денга умная. Она дочь вождя.

— Иди готовь ружья. Утром мы выступаем на поиски несчастной мисс Норвуд. Людей предупреди. Деньги возьмешь в спальне.

Черная тень растворилась во мраке настороженно молчавшего дома.

Джереми Раш подъехал к камину, потянулся за бутылкой, стоявшей на полке, потом усмехнулся, привстал и взял ее.

Он успел усесться обратно и налить себе стакан, когда на террасе послышался шум, а потом в распахнутые двери ввалился Дункан Малкехи, грязный, бледный и залитый кровью.

— Джерри, сынок, как хорошо, что у тебя есть виски! Это то, о чем я мечтаю последние пять часов.

Если Раш и был удивлен, то никак этого не показал. Просто развернулся к Малкехи и протянул ему стакан.

— Похоже, у вас вышли неприятности с мистером Фергюсоном? Я ведь предупреждал… Вы довольны, Дункан? Или вам нужно что-то еще? Кстати, девушку-то вы видели?

— Хочешь спросить, жива ли она? Да, жива. Я вообще изменил свое мнение. Вполне приличная девчонка. Не пищала, вела себя отлично. Скорее всего, она не пьет, не употребляет наркотики и не общается со всякой швалью. Одним словом, я не потерял сыновей, я обрел дочь.

Малкехи разразился идиотским хихиканьем и припал к стакану с виски. На лице Раша теперь явственно читалось замешательство.

— Я что-то не очень понимаю… Вы решили простить ей убийство ваших сыновей?

— Решил. Тем более что она их не убивала. Так мне почему-то кажется.

— Я рад. Правда, рад.

— А я не сомневаюсь. Тебе ее смерть совершенно ни к чему

— Что вы имеете в виду?

— Да так. Плесни мне еще.

— Давайте-ка лучше я вызову машину, и вы отправитесь к врачу…

— Погоди. Попозже. У меня к ней дело, к твоей девчонке. Подождем ее вместе, ладно?

— Вы как-то плохо выглядите. Давайте хоть уложу вас…

— Я сказал — позже! Пока посидим, выпьем виски… поговорим.

— О чем же?

— Не знаю, ты же у нас писатель. Истории — твое дело.

— Вы меня так разнервировали, что я и не знаю, когда смогу вернуться к работе.

— Действительно. Вполне возможно, тебе вообще придется ее бросить.

— Мистер Малкехи! Я действительно не понимаю…

— Успокойся, птенчик. Не надо косить под английского лорда. Мы с тобой одного поля ягоды, не так ли?

Раш насмешливо и надменно изогнул бровь.

— Очень интересно. Что же нас объединяет? Я не занимался незаконным сбытом алмазов.

— Зато ты их вполне успешно воровал. Ты даже прикончил из-за них человека. Нет, убивал ты вообще не меньше, чем я, но это все не в счет, это ведь война. Какая разница, что на эту гребаную войну тебя никто особенно не звал? Того человека ты пришил не в бою.

— Дункан, вероятно, у вас бред.

— Слушай, писака. Я тебе расскажу историю. Хорошую. Интересную.

— Про что?

— Не про что, а про кого. Про убийцу моих сыновей.

— То есть про…

— Правильно. Про тебя.

И Дункан Малкехи отсалютовал Джереми Рашу пустым стаканом.

Дон Фергюсон пришел в себя часа через три. Лили почувствовала, как напряглись огромные волосатые ручищи, крепко обнимавшие ее, как он тяжело вздохнул и проворчал неразборчивые ругательства. Лили улыбнулась, не открывая глаз. Ей с недавних пор очень нравилось, как Дон Фергюсон ругается.

— Эй! Флоренс Найтингейл? Ты заснула или притворяешься?

— Я притворяюсь. С тобой рядом нельзя заснуть. Ты тяжелый, ты стонешь, и у тебя жар.

— Зато не надо поддерживать огонь. Давай сюда те обрывки, которые раньше были моей рубахой.

— Зачем?

— Повязка. Мне нужна тугая повязка, иначе я не дойду.

— Дон, ты уверен…

— Был бы не уверен, не тащил бы тебя с собой. Мы в паре километров от дома Раша. Есть возможность задать вопросы и получить ответы.

— Я… боюсь.

— Ерунда. Девушка, проплывшая по реке с крокодилами, не может бояться задавать вопросы своему бывшему возлюбленному.

Она с упреком посмотрела на грубияна Фергюсона и молча начала сматывать обрывки рубахи в некое подобие бинта. Дон отдыхал и смотрел на нее.

Он не может без нее жить, это очевидно. Он готов заложить дьяволу последние ошметки своей бессмертной души, лишь бы еще раз провести ночь, обнимая хрупкие плечи Лили Норвуд. Пусть больше ничего не будет, только бы чувствовать ее запах, слушать тихое дыхание, улыбаться, почувствовав биение ее сердца совсем рядом с твоим…

Ты идиот, Дон Фергюсон, и последние события это только подтверждают. Тебе надо отправить ее домой, а самому залечь на дно. Бодаться одновременно с Малкехи и Рашем, будучи раненым, невозможно.

Это точно. Но он попробует. Он очень постарается.

— Дон? А что ты говорил во сне? Про то, что кто-то улетел назад… или вперед?

Дон Фергюсон нахмурился и решительно поднялся на ноги. Мир закрутился вокруг него сумасшедшей каруселью, но он не стал обращать на это внимания.

На лбу Малкехи выступили крупные капли пота. Раны давали о себе знать. Раш откинулся на спинку кресла и внимательно смотрел на своего визави. Бледное лицо стало жестким и каким-то… медальным. Малкехи вдруг некстати вспомнил, что Джереми Раш в прошлой жизни был спецназовцем в Иностранном легионе.

Великан тряхнул головой.

— Не смотри на меня так, малыш. Ты еще можешь попробовать разубедить меня в моих подозрениях, но с таким лицом это тебе не удастся.

— Я слушаю, Дункан. Очень внимательно слушаю.

— Что ж… Пока только факты. Девчонку из Англии выписал, по существу, ты сам. Я не сильно на этом настаивал. Отдаю тебе должное, писатель, ты меня заинтересовал, и я довольно быстро поверил, что и сам хочу этого. Потом я задал себе вопрос — а зачем это тебе?

— Действительно, зачем?

— Видишь ли, твои подробные отчеты навели меня на мысль, что ты вполне серьезно отнесся к наличию у меня дочери от какой-то английской бабы. То, что моя дочь — буде она ею окажется — получит солидный куш, тоже вполне очевидно. Думаю, не надо говорить, что при этом она автоматически станет богатой невестой?

— Вы прекрасно знаете…

— Оставь это для журналистов. Всю дребедень про Магду, единственную любовь твоей жизни, и прочую чепуху. Во-первых, вечной любви не бывает. Во-вторых, Магда Шеффер с унаследованным ею пакетом акций «Кимберли даймондс» просто не могла не стать любовью всей твоей жизни. А потом у вас все пошло наперекосяк. Она захотела развода. Твоя черная дрянь следила за ней, но к нам домой она все-таки вырывалась. Моя Мэри была хорошей женщиной, умела слушать и сочувствовать.

Завещание Магды составляли юристы ее папаши, а Вонючка Шеффер знал толк в крючкотворстве. В случае развода ты не получил бы ни шиша, дорогой Джерри. Именно поэтому ты стал громогласно рассказывать всем немногочисленным соседям, что инициатором развода являешься ты сам, потому что Магда тебе надоела. Потом ты ее убил. Большинство поверили в диагноз «лихорадка», мы, знавшие правду, предположили самоубийство на нервной почве, потому что твоя М'денга может довести до самоубийства даже слона, но это было уже не столь важно. Ты остался ее мужем, а значит, стал наследником.