Цена за Жизнь - Комарова Валерия А. - Страница 55

Он пел на языке своего родного Изначального мира. Он пел для меня и обо мне.

Он отложил в сторону гитару и поклонился. Ответом ему было молчание.

— Что, я так плохо спел?! — ухмыльнулся он.

— Убирайся! — Эльф вырвал из рук Фикса гитару. — Убирайся, чужак. Ты не нужен здесь, ты здесь лишний.

Фикс широко улыбнулся. Фикс смеялся над собой, над своей наивностью. Я чувствовала, как внутри у него поселилась горечь. «Чужак»... Он был частью существа, создавшего Сферу, но чужим ей.

— Ты замечательно спел, — внезапно вырвалось у меня. Бросив на стол пару золотых, вытащенных из межпространственного кармана, я повернулась к эльфу:

— Вы, Сотворенный, оскорбили меня, не поприветствовав должным образом. Будьте уверены, король и моя сестра, Изумруд дай Драгон, будут извещены о том, что вы оскорбили Дракона и Привратника.

Оставив побелевшего эльфа разевать рот в судорожной попытке выдавить из себя извинения, мы шагнули в портал. Интересно, откуда во мне эта мелкая мстительность? А мелкая ли она? Этот эльф, сам того не понимая, ударил Фикса по самому больному месту, можно сказать, наступил на любимую его мозоль...

— Все так сложно... — Мы шли по пустынной набережной одного из человеческих миров. — Все так запуталось. Я уже не понимаю, что чувствую и чего хочу. Я уже не понимаю, кто я.

— А кем ты хочешь быть?

— Умным богом, — усмехнулась я. — Тем самым, что однажды нашел в себе человека.

— Так почему ты сопротивляешься этому? Я никогда не мог понять вас, Драконов. Вы люди, обретшие силу богов, но искренне отказываетесь от своего происхождения от своей сущности. Придумали для себя нелепую сказочку о том, что вы иные, не те, новые личности.

— Потому что это больно, Фикс. Быть человеком слишком больно. Я не отказываюсь от человека в себе, просто не хочу вновь умирать...

— Но ты выбрала смерть. Ты пожертвовала своим миром и своим народом ради жизни одного ребенка.

— Я не хочу говорить об этом. Могу сказать только — ты не поймешь, почему я готова уничтожить миллионы, но не могу пожертвовать жизнью этого конкретного Сотворенного.

— Почему же, пойму. Это та самая любовь, которую ты отрицаешь.

— Та самая. — Я упала на мраморный парапет и закрыла глаза. Свежий морской бриз взметнул мои волосы и принес с собой соленый запах свободы и ночи. Внизу шумели люди, радуясь какому-то празднику. Гремела музыка. Сияли мириады огней.

«Я свободен... — скандировали сотни голосов, подпевая музыкантам, — ... словно птица в небесах...»

А свободна ли я? Веками я задавала себе этот вопрос. Свободна ли я от оков, сковавших мой выбор? От оков ненависти к людям, а значит, и к себе? За полвека я многое поняла. Я повзрослела, совсем чуть-чуть, но повзрослела. Фикс был прав, я была ребенком, заплутавшим в темном лесу своих страхов. Мы все дети. Все — Драконы.

— Почему так, Фикс? Почему мы? Почему такая власть попала в наши неумелые руки? Мы ведь жестокие дети, дорвавшиеся до силы. Наши игры причиняют боль, но нам все равно. Мы поверили в свое всемогущество и в результате забыли, что смертны. Мы забыли, что мы — не боги.

— Ты спрашиваешь у меня? — Он сел рядом и откинул в сторону пиджак. Сейчас он выглядел словно один из студентов, пришедших на концерт — растрепанный, в джинсах и мятой рубашке. Он менял одежду в мгновение ока, уже даже не задумываясь. Фикс был своим в любом мире, среди любых существ. Многоликий, он, тем не менее, всегда оставался самим собой. А я? Какая я на самом деле? Только ли избалованный, помешанный на самой себе ребенок? Может ли быть, что почти три тысячелетия жизни не оставили никакого следа в моей душе?

— А у кого еще мне спрашивать? — хмыкнула я. — Кто-то недавно хвастался, что породил Драконов. Уже отказываешься от своих слов?

— Я не породил Драконов, я дал людям свободу, а Сфере димагию. А Драконы появились сами по себе. И ты не права насчет злых игр, вы принесли в Сферу и множество прекрасных, неповторимых вещей. Вы создали странные, не похожие ни на кого народы. Люди многих миров познали Сферу благодаря Тропе.

— Но наши дети ненавидят нас.

— Они молоды, они жаждут свободы. Жаждут власти. Таковы все смертные. И люди таковы, не только Сотворенные.

— Но где? Где мы ошиблись? Почему Время решило, что наш срок истек?

— Кто я, чтобы ответить на твой вопрос? Я не Время. Я не Изначальный. Я могу лишь предполагать, и то лишь с большой долей вероятности. Сфера очень молода, она такой же ребенок. Вы были ее сверстниками, ее наперсниками, ее спутниками. Но она взрослела, а вы нет. Вы не хотели брать на себя ответственность, не хотели отвечать за свои поступки. Она ждала. Терпеливо, веками. Но вы не одумались.

— Я хочу повзрослеть, Фикс. — Я повернулась к нему и улыбнулась. — И, когда мы встретимся вновь, я стану иной. Мы встретимся через две тысячи лет и вместе поведем полки в битву. Последнюю битву Сферы, в которой погибнут недостойные.

— И ты считаешь это взрослением?! — Он нахмурился. — Ох, Силь. Я бы поверил в то, что ты выросла, если бы ты отказалась от мести, а так...

Он рассерженно махнул рукой. Я же злилась и ничего не могла с этим поделать. Меня бесил этот покровительственный тон, словно Фикс разговаривал с неразумным младенцем. Не знаю, что на меня нашло...