Все люди – хорошие - Волчок Ирина - Страница 26

– Да ты сходи в зеркало на себя посмотри, Наташ. По-моему, тебе очень серебро идет. Женственная штучка, правда, Вов?

Владимир штучку не разглядел, не до штучки ему было – он заметил, что Наташка снова заплакала. Нет, не полезет он сегодня к ней со своей – то есть ее – новой сумкой. Надо было с Людкой заранее поговорить, а то они совсем девочку до истерики довели со своими подарками. Что интересно, плачет она не так, как все, а как-то красиво, что ли… Глаза становятся ярко-голубыми, ресницы темнеют. И нос не распухает, как у Людки, и рот не кривится. Нет, что там говорить, когда она смеется – гораздо лучше. Только за все время она при нем смеялась буквально раза два, а с ним, именно с ним одним – ни разу.

Украшение на Наташкиной шее было действительно интересное и оригинальное: не кулончик на цепочке, а подвижная конструкция из серебряных цветов и листьев с мелкими неровными жемчужинками.

– А ко дню рождения сережки тебе присмотрим, – сказала над Наташкиным ухом незаметно подошедшая сзади Людмила. – Совсем скоро же? И жемчуг тебе очень к лицу, ты ж у нас натуральная блондинка.

Натуральная блондинка… Моль… Владимир в который раз уже вспомнил первый вечер в обществе помощницы по хозяйству и сразу захотел набить сам себе морду. Чтобы отвлечься от острого приступа вины и разрядить обстановку, он стал думать, как бы они могли провести сегодняшний вечер. И сразу придумал:

– Боулинг! Девчонки, а давайте сегодня в боулинг рванем, а? Только я заранее закажу, прямо сейчас. А то к вечеру без шансов.

– Отличная идея, только давай подумаем, кого еще с собой позвать, не втроем же… Ираидку с Егоркой позовем, дядю Колю, а то он ни разу не был…

– Аленку, а то она обижается, что редко куда-нибудь ее приглашаем, – подхватил Владимир.

– А почему дядя Коля в боулинге не был? – неожиданно спросила Наташка, про которую супруги забыли, увлеченные планами.

Сама она, разумеется, ни в каком боулинге тоже ни разу не была, куда уж ей, дворняжке несчастной. Но почему наследный принц ни разу не был? Впрочем, после истории с разрушением ледяной крепости в саду Наташка в первый раз подумала о Николае Георгиевиче без опасения и душевного трепета. Ей понравилось, очень понравилось, как он ни свет ни заря, в дорогих ботинках и без куртки два часа долбил с ней лед. С чужой домработницей. Как называл ее по-старомодному «голубушка», и это совсем не казалось издевательством…

– А он, видите ли, буржуйские развлечения презирает, – съязвил Владимир. – Его бы воля, так он бы из своего леса ни ногой.

– Как это – из своего леса? – не поняла Наташка.

– Так он у нас старичок-лесовичок… – попытался продолжить Владимир в шутовском тоне, но жена оборвала его:

– Дядя Коля бизнесом занимается. Кроме магазинов, у него агрофирма, правда, только в самой начальной стадии пока. А еще он лес купил. Давно, как только с Севера приехал. Большущий, там не то что заблудиться можно – там с вертолетами не найдут. Все его еще тогда спрашивали: зачем? Такие деньги, так развернуться было можно… Молчит. До сих пор молчит. Партизан.

Наташка отвернулась к плите, чтобы хозяева не заметили ее улыбку. В детстве, лет, наверное, до двенадцати, когда взрослые спрашивали ее, кем же она хочет стать, когда вырастет, Наташка честно отвечала: лесником. Ей тогда казалось, что нет занятия полезнее и интереснее, чем кружить целыми днями по лесу верхом на лошади, с ружьем, ругать глупых туристов за разожженные костры, гонять браконьеров, выхаживать покалеченное капканами зверье…

Позже мамка, конечно, дурь из головы выбила, решила, что будет Наташка доктором или учительницей. А что, самые денежные на селе люди. И хозяйство, как у всех, и государство зарплату платит, живыми деньгами.

– Только что тебе надеть? Ума не приложу…

Людмила какое-то время уже что-то говорила, но Наташка не слушала, а теперь выясняется, что ей надо что-то надеть. Когда до нее дошло, что ее собираются взять с ними со всеми в боулинг, Наташка даже руками замахала: она же не умеет, и всем мешать будет, и денег это стоит немалых, зачем?.. И Андрюшка! Он что, дома один останется? Людмила рассмеялась: при слове «боулинг» ее сын теряет волю. Боулинг без Андрюшки – это неделя обид и игры в молчанку. Конечно, он шары со взрослыми не катает, силенок маловато, но от атмосферы просто балдеет. Так что если Владимиру удастся заказать две дорожки на два часа, то у них одна проблема: во что Наташку нарядить. Место, конечно, демократичное, не Большой театр, но все-таки праздник.

Хозяйка потащила слабо сопротивляющуюся Наташку наверх, в гардеробную. Это в доме так удобно устроено было – одежду не в шифоньерах хранить, как в прошлом веке, а по-европейски, в отдельной маленькой комнате без окон. Наташка и раньше видела эту дверцу напротив входа в оранжерею, но никогда не пыталась открыть. Распоряжений не было.

Боже, оказывается, сколько вещей может быть у одной-единственной женщины! Она ошеломленно крутила головой, пока Людмила, быстро перебирая плечики с разноцветной одеждой, бормотала:

– Это велико будет, это из моды вышло, в этом только коровники чистить, давно здесь шмон пора навести, как-нибудь на днях займемся. А, пожалуй, вот. Все равно ни разу не надела, полнит эта туника. А тебе хорошо будет, такую фигурку ничем не испортишь. Поясок сейчас найдем подходящий…

Туника была того странного цвета, про который точно не скажешь, серый он или все-таки розовый. Мелкие вышитые цветочки, белые и бордовые, окружали горловину и края рукавов, шелк был тяжелым и приятным на ощупь.

– Давай же, меряй скорее, интересно, подойдет или нет, – торопила Людмила. – Да где же этот пояс чертов?

Наташка держала в руках первую в жизни по-настоящему красивую вещь и просто не могла представить себе, что вот он, бал, вот фея, а вот наряд. Конечно, туника подошла. Подаренное колье идеально вписывалось в неглубокий вырез, белый поясок обозначил тонкую талию. Наташка в который раз не узнавала себя в зеркале, а Людмила радостно тараторила, что серые Наташкины брюки тоже в тему, а обувь не имеет значения, потому что в боулинге все равно переобуваться надо.

– До «Командора» я дозвонился, две дорожки с семи до девяти наши, Аленку… – Владимир застыл. Все, абсолютно все вылетело у него из головы. Наташка стояла в чем-то очень красивом, лицо у нее было растерянное, а сама она была такая юная, такая чистая… А он еще утром собирался лезть к ней целоваться. Да ее, такую, только на руках носить. И не дышать при этом.

– Правда здорово, а? Как на Наташу шили, – радостно сказала Людмила. И тут же пожаловалась: – А я в тунике этой как лошадь.

– Ну, так и отдай, – тихо сказал Владимир, все еще не придя в себя.

– Уже отдала. Значит, Аленке ты дозвонился? Пойду Идке звонить, а то еще на какой-нибудь институтский сабантуй соберется, ума хватит. Дяде Коле наберешь?

– Люсь, я, честное слово, опаздываю. Надо в конторе баб поздравить и разогнать по домам праздновать. Надо к матери с Аленкой заскочить, к теще. И самое главное… – Владимир достал из кармана бархатную коробочку и вручил жене. – Вот. Люблю, целую, убежал. А дяде Коле пусть Наташа позвонит. Может, ей он не откажет насчет боулинга.

Дяде Коле позвонить! А президенту не позвонить, в боулинг не позвать? Наташка не видела особой разницы… Но ведь придется, хозяин приказал. Тем более что он сегодня ей такой сюрприз сделал, тюльпаны подарил. Надо просто успокоиться и продумать разговор. Отказ не принимать, уговаривать. А то Людмила расстроится. Время есть, пока она с Ираидой разговаривает. Наташка мыла посуду, оставшуюся после завтрака, и продумывала разговор. Думать мешала Людмила, она ахала и охала, вскрикивала и смеялась – в общем, разговаривала очень эмоционально.

Людмила действительно непрерывно ахала, и было от чего. Ираида сказала, что следует получше посчитать количество народа, потому что пойдет она, конечно, с удовольствием, но она не одна. Понятное дело, Егор всегда с ними ходит, ведь боулинг – это без пяти минут спорт, а все спортивное он любит. Дело не в Егоре, она отмечает Восьмое марта еще с одним человеком. Людмила этого человека лично не знает, но догадаться сможет.