Манекен - Коляда Николай Владимирович - Страница 7

Ну, чего на татарку выставился? Пусть красоту наводит, чистоту-порядок! А то совсем завшивела уже! Слышишь! Она мне говорила, что тебя Эдиком зовут! Ой, не могу, не могу, не могу я! Я ей говорю: да что же это у него будет такое татарское имя, у нормального русского мужика, ну? А она спорит: "Нет, говорит, Эдик и все!" Видишь, как себя перед тобой показывает, чтоб ты увидел, какая она у нас работящая!

АЛЯ помыла пол, вылила воду из ведра на клумбу "Слава труду!" Налила из другого ведра воды в тазик, села на крыльцо, опустила ноги в тазик. Сидит, молчит.

Ишь ты, какая она сердитая, посмотри, посмотри! Ишь ты, какая она недовольная! Ишь ты, какая она злая – глянь, глянь! (Хохочет).

ПЕТР стоит у крыльца, смотрит на АЛЮ.

(Петру). Ну, чего встал-то? Иди, иди уже, горе мое! Открывай свою лавочку! Я к тебе мыться сейчас приду! В душ схожу, как все порядочные женщины после ночи! Слышишь, татарка? Не вышло по-твоему! У-у, морда поросячья! (Смеется, красуется перед ПЕТРОМ).

Тот открыл ключом замок, вошел в кочегарку. ВАРЯ спустилась по лестнице ниже, говорит весело АЛЕ:

Ну, что, убираесся? Марафет наводишь? Напрасно, однако, стараешься! Не вышло по-твоему! Мой он теперь. Никому не отдам. Никому, слышишь ты? Что молчишь? Чем недовольная?

АЛЯ.А что я тебе сказать должна?

ВАРЯ. Ну, скажи хоть что-нибудь. Оцени состояние дел!

АЛЯ. Не знаю я, чего тебе говорить…

ВАРЯ. Не знаешь! Ишь, не знает она! Знаешь ты, все ты знаешь! Вот говорила я тебе, что я все скрываю, а потом делаю, как хочу! Вот так!

АЛЯ. Да делай, делай, дорогуша моя… Делай!

ВАРЯ. А что же надо было – тебе его отдать? Да? Тебе подарить такого мужика? Нетушки. Только курица гребет от себя, а человек – человек всегда к себе гребет. Понятно тебе?

АЛЯ (встала). Греби, куда хочешь. Дура.

ВАРЯ (завизжала). А-а-а! Кошку твою, кошку твою сегодня же отравлю! Ишь ты, тихоня какая, а будет мне тут такое устраивать! Да я умнее тебя, красивее тебя в сто раз! Сегодня же отравлю! А ты даже и не надейся на него! Я тебя тоже своими вот руками этими самыми задушу, если ты с ним хоть словом перемолвишься! Понятно?! А кошку твою – вон, на березе повешу! Где Леня-Лида твой висел, так и кошку твою там же повешу! Ясно?!

АЛЯ подскочила к ВАРЕ, схватила ее за грудки, за халат – та и пикнуть не успела.

АЛЯ (тихо). Только скажи хоть слово… Только скажи хоть слово еще… Ну?

ВАРЯ (испуганно пятится по лестнице вверх, к себе). У-у, кобра… Кобра какая… Самая ты настоящая кобра… Кидается….

АЛЯ у крылечка, моет в тазике обувь.

( Подошла к своей двери, кричит громко и смело). Пойду, бельишко возьму! Способный на сострадание! Ой, не могу… (Смеется). Способный на сострадание! На понять способный! У меня бельишко новое, чистое, гупюровое, гэдээровское еще! Пете очень нравится! У тебя такого нет и не будет, коровятина, ишь! (Ушла к себе. Поет что-то там, гремит чем-то, что-то двигает).

АЛЯ моет в тазике обувь. Из кочегарки вышел ПЕТР. Остановился у двери, смотрит на АЛЮ.

ПЕТР. Ну, что?

АЛЯ. Ничего.

ПЕТР. Как живешь?

АЛЯ. Твоими молитвами. Лучше всех.

ПЕТР. Что, обижаешься?

АЛЯ. Ну вот еще. Ты не тушуйся. Сказал, что заходить будешь? Так заходи втихомолку, как-нибудь…

ПЕТР. Ну ладно, чего ты…

АЛЯ.Я ж тебе сказала, что повезло мне… Спасибо тебе. Не погнушался. Рубашечку свою в горошек дал вон постирать. Мне и так хорошо. Спасибо. Заходи как-нибудь, соседи как-никак…

ПЕТР. Я сегодня в твоем автобусе ехал…

АЛЯ.А то я слепая, а то я не видела….

ПЕТР (ковыряет спичкой в зубах). Почему не оштрафовала?

АЛЯ. Потому что бывает заяц белый, бывает заяц серый, а ты какого цвета, товарищ без билета?

ПЕТР. Почему, ну?

АЛЯ. Щас, расстаралась для тебя! Больше мне делать нечего! У меня и так работы много. Сам видел. И объявлять надо, и не просчитаться. Денег-то, видал, сколько? Ну вот. Куча целая…

ПЕТР. Какие там деньги. Медяшки…

АЛЯ.Ты у нас богатый, ты у нас в дорогих куртках ходишь. Большие деньги получаешь. А люди живут плохонько, кое-как. Для них и пять копеек – тоже деньги. А для меня уж – тем более. Мне надо внимательной быть, чтобы не просчитаться…

ПЕТР. Ага. Сорок да сорок – рубль сорок. Колбасу брал? Не брал. Два восемьдесят… (Хмыкнул). Смешная ты. И будто даже глупая. Ты не говори больше этих слов в автобусе. Не надо. Весь автобус ведь смеется. Ну, что ты, как дура какая?

АЛЯ. Дак если дура, дак что теперь сделать? Умная-то у тебя вон, наверху живет, в душ собирается, на виду у всего народа… А я – дура. Ну, что сделаешь? Всю жизнь дурой была, такой, видать, и помирать буду…

ПЕТР. Не говори больше таких слов в автобусе. Стыдно за тебя…

АЛЯ (моет обувь). Чего в аэропорт ездил? Неужто спецом, хотел на меня посмотреть? Ой ли? Не верится. Обратно я тебя, вроде, не видела…

ПЕТР. Обратно на такси ехал…

АЛЯ. Богатый ты, мальчишка, богатый.. (Взяла половик, трясет его над клумбой).

ПЕТР.Раписание узнавал..

АЛЯ. Слетать куда-нить решил? Смотри, осторожнее. Самолеты нынче разбиваются.

ПЕТР.Не разбиваются..

АЛЯ. Да большинство что разбиваются!

ПЕТР.Не разбиваются…

АЛЯ. Разбиваются, разбиваются..

ПЕТР.Не слетать, а улететь я хочу…

АЛЯ (трясет половик). Ну да?

ПЕТР. Пора уж.

АЛЯ. Ну, счастливого полета. (Вдруг). "Мы прибыли в станцию нашего назначения – аэропорт! Всем встречающим – удачных встреч и деловых контактов, всем взлетающим – мягкой посадки и хороших покупок, а всем провожающим – хорошего настроения на долгие годы! Улыбайтесь друг другу, товарищи, улыбайтесь! Доброта и улыбки присущи людям!.." (Хлопнула дверью, ушла к себе в комнату. Упала на кровать, плачет).

ПЕТР курит, стоит на крылечке. Открывается дверь Вариной комнаты. Выходит ВАРЯ в халате, на голове полотенце, в руках – полиэтиленовый пакет, в нем какое-то шмотье.

ВАРЯ (машет пакетом, ПЕТРУ, тонким голосом). Петрик! Петрик!

ПЕТР. Что тебе, Варварчик?

ВАРЯ.Я иду мыться! Ку-ку! Петрик! Иду к тебе!

Пошла вниз по лестнице, но остановилась, потому что ПЕТР, глядя на нее, снизу вверх, вдруг начинает хохотать. Сначала тихо, а потом сильнее, громче, дурнее. Упал на клумбу, перевернулся на спину, мнет желтые ноготки и хохочет, хохочет… ВАРЯ прижалась к двери своей квартиры, молчит.

ПЕТР. Как ты, говоришь, в молодости представлялась мужикам? Забыл я, как, а? Ева… Ева – как? Ну? Ева… Ева?

ВАРЯ.Ева Браун…

ПЕТР (хохочет). А зачем, скажи? Зачем, ну?

ВАРЯ. Так интереснее… Придумала себе такое имя… Хотела даже паспорт поменять… Петрик, а, Петрик?

ПЕТР. Паспорт?! Паспорт?! Ева Браун? Ева?! Ева Браун?! Ева?! Ева Браун?!

ВАРЯ. Красиво… Красиво… (Бормочет). Ева Браун… Ева Браун…

ПЕТР. Умру сейчас… Умру… (Хохочет, катается по клумбе).

Где-то далеко играет музыка.

ВАРЯ. Тихо ты, тихо… Не надо так… Не смейся… С ума сошел… Ну?

ПЕТР. Не могу… Не могу я… До слез довела… Ева Браун! Ева Браун! Не могу, не могу…

ВАРЯ.Не надо!!! Не надо!!! Не смейся!!! Петенька, не надо… Я боюсь! Мне страшно!!! Мне страшно!!! Не надо!!!

ПЕТР хохочет, ВАРЯ прижалась к двери, обезумевшими глазами смотрит на него.

Летит мимо окон поезд. Летит издалека, накатывает, завывает. Пронзительный грохот.

Прошел поезд. ПЕТР сел на землю, взял в зубы травинку, смотрит на ВАРЮ с улыбкой.

ПЕТР. Эй, Варька! Ева Браун! Слышишь?

ВАРЯ.Ну, чего? Напугал как… (Привела себя в порядок, пошла вниз по ступенькам).

ПЕТР. Стоять там! Не двигаться, сказал! Ну?!

ВАРЯ (остановилась, с улыбкой). Ну, чего тебе? Чего опять?

ПЕТР. Варька, любишь ты меня? Скажи честно, ну? Любишь?

ВАРЯ. А то ты не знаешь…

ПЕТР. Скажи громко. Видишь, весь "восьмиквартирный" к занавескам прижался, спрятался, ждут, когда ты скажешь громко, во всю мочь, когда ты ответишь мне… Слышишь?! Притаились, наблюдают, крысы… Доставь ты им праздник… Ну, заори, что любишь, что любишь – заори во всю, ну?!