Измена или как выбраться из замкнутого круга (СИ) - "Белый Ирис" - Страница 20

В первые дни мне было некомфортно в этом огромном доме, который был полон комнат и света, но постепенно приспособилась и даже смогла смириться с тем, что единственной моей задачей в нем стало удержать дочку от прогулок по двору без взрослых. Участок вокруг дома был огромен и опасностей для маленького ребенка не меньше, а Иза обожает улицу. Вот и проходилось следить за ней каждую секунду.

На Егора работало трое подчиненных, занимающихся уходом за домом, и все они безумно любили хозяина. Казалось, вокруг меня одна большая семья, заботящаяся друг о друге. Кухарка всегда готова накормить мою Изу конфетой и свежевыпеченной булочкой. Горничная может отложить свои дела и поиграть с ребенком, после чего быстренько закончить работу и при этом все будет блестеть, а механик рассказать сказку о чудесах.

Эти люди приняли нас так, будто мы им родные, а не чужие, при этом я любовница ихнего хозяина. Это удивляло и радовало меня, давая надежду на будущее.

Но больше всего меня потрясло то, что одним прекрасным вечером я застала Егора моющего полы. А на вопрос зачем? Он улыбнулся и ответил:

— Чтобы не забывать, что я из того же мира, что и они.

И я его поняла. Поэтому улыбнувшись, взяла тряпку и начала ему помогать. Позже, когда мы закончили, он увлек меня в душ, где я в очередной раз убедилась, что Егор лучше всех и с ним я оживаю, забывая о прошлом, благо теперь у дочки была своя комната, и мы могли позволить себе большее, чем просто лежать в обнимку.

Так проходило время. Сменился месяц, а я была счастлива. Вот и в эту ночь, лежа рядом с ним, я чувствовала себя богиней.

— А ты знаешь, как ты красива? — спросил мой любовник, глядя на меня и лаская мою кожу.

— Нет! — еле сдерживая улыбку в ожидании, что он скажет.

— Очень! — я получила нежный поцелуй в сосок, выгибая спину ему навстречу. — Если бы мне предложили судить конкурс красоты мира, ты бы заняла первое место!

Я рассмеялась, вспомнив слова Елены, но потом вдруг подумала об Лиде и моем предательстве по отношению к ней, после чего улыбка завяла сама собой.

— Нет Егор, есть женщины и красивее. Да и не в теле красота, а в душе. Люди ошибаются, если думают иначе. Я не красива, потому что душа моя отнюдь не бела.

— С чего ты это взяла? — удивился мой собеседник, внимательно глядя на меня.

— Потому что знаю.

Улыбнулась ему, чтобы смягчить свои слова, а затем отвернулась, не желая продолжать разговор. Сама не знаю почему, но мне почему-то не хотелось продолжать эту беседу. Было просто больно от того, что позволила Николаю запятнать меня своей страстью. Любовью к нему. Разбившимся на кусочки сердцем и мраком, посилившимся там, где раньше была красота и свет. Да и как ему сказать, что у меня больше нет сердца, оно было уничтожено, едва родилась моя дочка, и как бы он не старался полюбить его, увы, уже не смогу. Осталось только желание и физическая потребность в нем и его тепле.

— Расскажи мне о нем?

— Что? — удивленно посмотрела на собеседника.

— Расскажи мне о том, кто разбил твое сердце? Кто он отец Изы и что он сделал, чтобы ты так разуверилась в себе и в окружающих?

Вгляделась в его глаза и когда уже решила, что не стоит этого рассказывать, начала свою историю:

— Его звали Николай…

Слова лились сами, будто только и ждали, чтобы вырваться наружу. Я ничего не скрывала от него, говоря как есть. Рассказывая о каждом дне, о каждой минуте, о каждой эмоции и потребности. К тому моменту как я заканчила, я испытываю счастье, что больше не надо скрывать и теперь он знает, но реакция мужчины меня удивила.

— Вот свинья! И он так и живет с женой, изменяя ей направо и налево? — спросил Егор, сжав кулаки.

— Насколько рассказывает мама, да. — кивнула я, наблюдая за странной реакцией своего кавалера.

— А ты после всего этого решила, что недостойна любви и твое сердце разбито?

Краснея, киваю головой.

— Тогда поверь мне на слово. Он недостоин и пальца на ваших с его женой руках. А ты самая лучшая и должна быть любимой и желанной женой, а не любовницей, к которой приходят по желанию. Ты меня поняла?

Он взял меня за подбородок, заставляя смотреть в его глаза и я вдруг увидела в них такую убежденность, что просто перехватило дыхание.

— Да я понимаю!

— Вот и умница! — улыбается он и целует в губы. — Однажды так и будет, но только тогда, когда ты будешь готова!

А дальше были поцелуи и ласки, но все равно его слова, как обещания, отложились в моей памяти и заставляли смеяться и улыбаться. Я даже маме смогла возразить, когда она в очередной раз начала говорить о том, что все мужики сволочи. Выслушав мое возражение, она долго молчала, что я аж подумала, что она отключилась, а потом сказала:

— Дай Бог, чтобы твой избранник был именно таким. Иначе твое сердце разобьется и его уже ничто не склеит. Ты просто умрешь душевно, позабыв обо всем и даже о дочери.

Тогда я посмеялась, заверяя ее, что Егор никогда меня не обидит, но говоря это, я еще не знала, что на следующий день испытаю все то, чего так боялась моя мать.

Мы завтракали, когда дверь в столовую распахнулась, и вошли двое. Мужчину я узнала сразу — Николай, но шикарную брюнетку я видела впервые, зато она прекрасно знала Егора.

— Я дома! — крикнула она и бросилась ему на шею, а я так и осталась сидеть с поднятой вилкой, видя, как другая целует моего мужчину, а он пытается ее отстранить. Только это уже не имело значение. На ее руке было обручальное кольцо и этого было достаточно, чтобы понять кто это. Чувствуя, как сердце разбивается снова, я еле сдерживалась, чтобы не схватиться за нож. Хотелось сделать ему так же больно, как он сделал мне. Но я просто не могла пошевелиться и только смотрела, ненавидя себя и Егора в этот миг.

— Мама! — голосок дочери отвлекает меня, и я взглянула на полное ужаса личико малышки.

Краем глаза вижу, что он все же вырвался, и теперь спрашивая, какого черта они тут делают, но меня это уже мало волнует. Встаю, подхожу к дочери и беру ее за руки и покидаю столовую, еще успевая услышать вопрос брюнетки.

— Дорогой, а кто это?

Ответа мужчины я не слышала, да и не хотела. Я и так знала его. «Никто, дорогая, просто знакомая»

Поднимаюсь наверх, начиная собирать наши вещи. Не желаю больше тут оставаться. Противно. А ведь верила, дура! Дочка молча подает вещи, будто знает, что сейчас лучше не говорить, а я мечтаю только об одном — быстрее оказаться дома, уложить ее и выплакаться.

— Это не то, что ты подумала! — прерывает гнетущую тишину комнаты его голос. — Она мне не жена и даже не любовница. Это все Николай…

Прерываю, не желая слышать его оправдания. Наслушалась уже!

— Я видела достаточно, чтобы понимать что это! — сама не верю, что способна так холодно говорить.

— Я встречался с ней! Но это было до нашего знакомства. Я бросил ее, когда только тебя увид…

— Избавь меня от подробностей, ладно? — разворачиваюсь к нему с тяжелым чемоданом в руках, с радостью замечая, что дочка уже переоделась и готова ехать. Вот умница! — Я не дура, Егор, и это я уже прошла, поэтому повторять этот замкнутый круг не собираюсь! Ищи себе любовницу при живой жене где-нибудь в другом месте!

— Она мне не жена! — зашипел мужчина.

— Как скажешь! — пожимаю плечами — Но мне все равно. Скажи лучше, где тут остановка, мне надо вернуться в город.

Кажется, он сейчас возразит, но он только открывает и закрывает рот, с безнадежностью глядя на меня. Наконец, будто решив что-то, отвечает и только горькая складка возле губ говорит чего ему стоит быть спокойным:

— Митя отвезет вас!

— Нет. Где остановка? — не желаю подачек, иначе просто сломаюсь. Мне надо держаться.

Беру дочь за руку и иду прочь. Не забыв надеть на нее куртку и набросить свою. Как мы добирались до квартиры, я не помню. Было больно. Было плохо. Знаю только, что Иза молчала и была рядом и, пожалуй, только благодаря ей мы оказались в нашей квартирке.

Весь остаток дня мы просидели на диване, обнявшись, и каждая думала о своем.